7
Знакомство с Блоком имело важные последствия для литературной судьбы Клюева. Именно благодаря Блоку фамилия олонецкого поэта появляется на страницах видных русских журналов («Золотое Руно», «Бодрое Слово»). Блок, как видно из писем Клюева, посылал его стихи и в редакции других периодических изданий (журнал «Лебедь», сборник «Чтец-декламатор»). Предлагая стихотворения Клюева для публикации, Блок в большинстве случаев собственноручно переписывал их и затем, отправляя копию, оставлял себе клюевский автограф. При этом, стремясь улучшить клюевский текст, Блок делал порой незначительные поправки [118].
Помочь Клюеву войти в «большую русскую литературу» – таково было желание Блока, которое он в 1908-1909 годах деятельно старался осуществить. Он пропагандировал имя Клюева в столичных литературных салонах, защищал его от нападок со стороны Мережковских, Розанова и других, пытался привлечь своего деревенского корреспондента к сотрудничеству в таких изданиях, как, например, «Русская Мысль». Не без участия Блока завязываются и отношения Клюева и С. М. Городецкого, который начиная 1911 года энергично покровительствует олонецкому поэту. Однако решающее значение для литературной карьеры Клюева имело его начавшееся в 1910 году – также благодаря Блоку – сближение с И. П. Брихничевым.
Священник, лишенный права священное лужения за пропаганду своих неортодоксальных, «протестантских» идей, Брихничев в те годы считал своей основной задачей духовное просвещение русского народа. Он примыкал к тем представителям российского духовенства, которые были – в той или иной степени – захвачены революционной волной и стремились излагать свои религиозные убеждения в доступной для «простого народа» форме социальных требований. Эти священники выступали против государственности и официального православия, против имущественного неравенства и духовного гнета, призывали к осуществлению древних христианских заветов и установлению «царства Божия» на земле. В годы первой русской революции и после нее брожение внутри русского духовенства заметно усиливается. Среди священников, игравших в те годы заметную роль на русской общественной сцене, следует в первую очередь назвать писателя-публициста Г. С. Петрова (1868-1925), лишенного в 1908 году сана за свои публицистические выступления [119]. В одном из писем тех лет Г. С. Петров писал: «Меня года три мучает одна мысль: о нашей интеллигентской большой молчаливой лжи. Почему мы все остаемся в церкви, числимся православными? <…> Полагаю, честнее положить конец этой лжи умалчивания. <…> Во многом мы расходимся с Толстым, но есть одно общее: наша отчужденность и от церкви, и от государственности. Вот и было бы большим общественным и культурным делом, если бы передовые люди России, не откладывая дела в долгий ящик, положили начало отделению от церкви. Я на днях посылаю в Синод официальное заявление о моем выделении из православной церкви» [120].
Брихничева встречала поддержку и отклик, прежде всего, со стороны тех «интеллигентов», которые видели в революции 1905 года своего рода «религиозный ренессанс» и пытались внедрить в русское общество идеи «христианского социализма». К ним относились, в частности, философ В. Ф. Эрн и писатель (после 1917 года – православный священник) В. П. Свенцицкий (Свентицкий), издавшие в 1906 году сборник «Взыскующие града». Свенцицкий был связан с «Христианским братством борьбы» – первой в России христианской политической организацией, созданной в Москве в феврале 1905 года [121]. В 1906-1912 годах Свенцицкий активно занимался литературной работой [122]. Он писал также о реформе церкви, обличал духовенство и «неверующую» интеллигенцию, призывал к выходу из религиозного уединения к общественной борьбе за возрождение Вселенской церкви [123]. Один из критиков определил позднее «свенцицианство» как «смесь хлыстовщины и социализма» [124].
В 1905-1906 годах Брихничев находился в Тифлисе, где одно время состоял священником в рабочем приходе (Брихничев был уроженцем Тифлиса и обучался в Тифлисской духовной семинарии). Выступая перед прихожанами, Брихничев проповедовал: «Мы, пастыри, не должны, не можем молчать, когда на наших глазах совершается вопиющее зло». Там же, в Тифлисе, Брихничев издавал в 1906 году еженедельную общественно-литературную газету «Встань, спящий!» (издание продолжалось в Тифлисе и Москве под названиями «Наша мысль», «Ходите в свете», «Маяк», «Встань и ходи», «Стойте в свободе», «Духа не угашайте» и др.). За редактирование еженедельника «Встань, спящий!» и агитацию в войсках Брихничев был арестован и в июне 1906 года помещен в Карскую крепость, затем судим и приговорен к одному году тюремного заключения. Наказание Брихничев отбывал в тифлисском Метехском замке, где его товарищами, как рассказывает он в одной из своих автобиографий, были «Степан Шаумян, Алексей Джапаридзе и многие другие мученики за коммунизм» [125]. По выходе из крепости, сообщает далее Брихничев, он был лишен сана и за выступление на предвыборном собрании в Государственную думу выслан в г. Егорьевск Рязанской губернии. В конце 1907 года Брихничеву было разрешено проживание «всюду, кроме столиц и университетских городов». «Весь период времени с 1907 по 14 год, – подытоживает Брихничев, – был для меня временем сплошных скитаний и высылок из одного города в другой» [126].
В первой половине 1908 года Брихничев активно сотрудничает в еженедельном религиозном журнале «Пойдем за Ним», издававшемся в Ростове-на-Дону. После закрытия этого журнала (в июле 1908 года) Брихничев переносит свою деятельность в Царицын на Волге. «Затевая в г. Царицыне (Сар<атовской> губ<ернии>) журнал (народнический и народный) «Слушай, земля», №1 которого выйдет 25 декабря, – просил бы, умолял бы Вас принять в нем участие...» – писал Брихничев В. Г. Короленко в конце 1908 года. И далее: «Затеваем такой журнал, потому что у нашего Ивана Простого нет своего органа – все пишут для интеллигенции... А народ жаждет духовной пищи. Я редактировал во дни свободы, еще будучи священником, народный популярный журнал – «Встань, спящий», к<ото>рый расходился в огромном количестве. Надеюсь, что и теперь будет спрос, если такие писатели, как Вы, не откажете в поддержке...» [127].
28 января 1909 года З. Н. Гиппиус рассказывает Блоку:
«Как думала о вас вечером в воскресенье! Истинно жалела, что ушли. К нам пришел нелегальн<ый> расстриженный священник Иона Бр<ихничев> (верно, слышали?) – он настоящий мужичок, и какая сила! Он сидел все время, потом остался ночевать, потом ушел и больше его не было. Увидимся – подробно расскажу о нем, и мысли, кот<орые> мне приходили в голову, мысли деятельные, насчет вас и его, вместе. Не размышления, а планы» [128].
«Деятельные мысли» и «планы» З. Н. Гиппиус касались, скорее всего, возможного сотрудничества Блока в том «народном популярном издании», которое затевал тогда в Саратове Брихничев (и в котором принял участие Мережковский). Во всяком случае, через две недели Блок получает письмо от самого Брихничева (из Царицына). «Не найдете ли возможным принять участие в народном журнале "Слушай, земля" и газете "Город и деревня"?» – спрашивает он Блока в этом письме, поясняя, что «цель изданий – служение Ивану Простому» [129]. Письмо Брихничева, насколько можно судить, чрезвычайно обострило блоковские размышления об «уходе» и служении народу. В день получения письма, то есть 15 февраля, Блок начинает стихотворение «В голодной и больной неволе...» – о пробуждении униженного, обездоленного народа (III, 88). А на другой день («Ночь 16-17 февраля») появляется следующая запись: «Поехать можно в Царицын на Волге – к Ионе Брихничеву. В Олонецкую губернию – к Клюеву. С Пришвиным поваландаться? К сектантам – в Россию» (ЗК, 131). Примечательно и в то же время закономерно, что в один ряд с сектантами поставлены здесь имена Брихничева, Клюева и Пришвина.
17 февраля 1909 года Блок ответил на письмо Брихничева. Он, видимо, принял приглашение Брихничева участвовать в обоих изданиях и одновременно переслал ему (в копии) три стихотворения Клюева («Под вечер», «Победителям» и «Завещание») [130]. Можно также предположить, что в этом (несохранившемся) письме Блок сообщил Брихничеву ряд сведений о своем олонецком корреспонденте и дал оценку его стихам. «Блок писал мне о нем <Клюеве> панегирики», – вспоминал позднее Брихничев [131].
«Слушай, земля» было сообщено о сотрудничестве Блока и Клюева (в предыдущих пяти номерах их имена в списке сотрудников не значились). Впрочем, произведения их на страницах этого «еженедельного народного журнала» так и не появились: издание прекратилось на шестом номере. «Наш журнал "Слушай, земля" на шестом № задушен администрацией. А мы сами высланы из пределов Саратовской губернии», – извещал Брихничев Блока спустя несколько месяцев [132].
Стихотворения Блока и Клюева не появились и в царицынской ежедневной газете «Город и деревня», хотя уже в ее первом номере (16 июня 1909 года) имена обоих поэтов стояли в списке сотрудников. Было упомянуто также об Участии Бунина, Мережковского, М. Горького и других известных писателей. В действительности же лицо газеты определяли Брихничев, епископ Михаил (главный инициатор издания), Г. С. Петров, В. П. Свенцицкий, их ближайшие (немногочисленные) единомышленники, уже выступавшие страницах журнала «Слушай, земля». Издание газеты «Город и деревня» длилось также недолго – всего лишь несколько недель (до 12 июля 1909 года; вышло 23 номера).
Единственная саратовская публикация Клюева, которую удалось осуществить Брихничеву, – стихотворение «Под вечер» в газете «Царицынская жизнь» (см. примеч. 37 письму 13); оно появилось 29 марта, то есть в промежутке между запретом «Слушай, земля» и выходом в свет первого номера «Города и деревни» («Царицынская жизнь» прекратилась в начале июня 1909 года; газета «Город и деревня» считалась ее преемницей).
– осень 1909 года) Брихничев сообщал о том, что «со второй половины октября решено издавать в Питере журнал "Пламень огненный" (тоже народный и популярный – для Ивана Простого)», и просил Блока прислать «что-либо небольшое» для первого номера [133]. Однако издание «Пламени» не состоялось. Брихничев же с семьей перебирается осенью 1910 года под Москву и, поселившись вместе с В. П. Свенцицким в Малаховке [134], с головой уходит в издание «Новой земли» – журнала, ставшего печатным органом «голгофских христиан» (первый номер вышел 13 сентября 1910 года).
«голгофских христиан» была задумана епископом Михаилом и формировалась им и его сподвижниками в течение 1909-1910 годов (при активном содействии Мережковских, всегда стремившихся к учреждению собственной «церкви»). В дневнике С. П. Каблукова (1881-1919), музыкального критика, преподавателя математики и секретаря Христианской секции Петербургского Религиозно-философского общества, тесно связанного в то время с Мережковскими, имеется запись от 18 апреля 1909 года: «Вчера состоялось у меня свидание Д. С. Мережковского с еп<ископом> Михаилом, в присутствии Дм. Вл. Знаменского, Дм. Вл. Философова и меня. Говорили с лишком 2 часа. Еп<ископ> Михаил поведал о своем намерении основать общину свободных христиан» [135]. Общение Мережковских с епископом Михаилом было в ту пору весьма интенсивным и многообещающим. «З. Ник. Гиппиус сообщила, – записывает С. П. Каблуков 28 апреля 1909 года, – что еп<ископ> Михаил был у них в субботу 25-го апреля, что они будут переписываться и что многое выяснилось после этой беседы» [136]. Позднее, в сентябре и начале октября 1909 года, Мережковские, вернувшись из Германии, встречаются в Петербурге с епископом Михаилом и обсуждают с ним возможность «собора» в Выборге, где предполагалось выработать программу будущей «церковной общины» (созвать «собор» в Выборге не удалось). Об участии Блока в этих встречах ничего не известно, но имя его в том кругу упоминалось постоянно. «Сегодня я был у Мережковских с 4 до 7-ми час<ов>, – отмечает С. П. Каблуков 5 октября. – Разговор о Брихничеве и еп<ископе> Михаиле, Блоке, Вяч. Иванове и о теософах» [137].
Первый съезд «голгофских христиан» состоялся в Петербурге в последние дни февраля 1910 года. Это событие отмечено в дневнике С. П. Каблукова (запись от 27 февраля): «Сегодня еп<ископом> Михаилом открывается съезд представителей общины, им возглавляемой. Ожидается около 9 человек. Я и Мережковские не можем принять участие. <…> Участники собираются у некоей г-жи Власовой (Земледельческая ул. д. 2). Съезд продлится 2 дня, сегодня и завтра. Мы же увидимся с преосвященным Михаилом в четверг на 1-ой седм<ице> Поста у Мережковских» [138]. Однако подлинного союза между «общиной» Мережковских и «голгофскими христианами» так и не возникло, и немногим позже Д. С. Мережковский публично обвинял епископа Михаила в том, что «зло общественное он видит ясно, но зла мирового, космического почти не видит или не хочет видеть» [139].
Содержание «голгофского учения» сводилось, в сущности, к двум-трем основным тезисам. Главный из них – тезис о «всеобщей ответственности» – Брихничев обосновывал в одной из своих статей следующим образом: «... единственная заповедь голгофского христианства – всеобщая ответственность за зло мира. Христос не искупил мира, я положил начало совместному с нами искуплению <…> ера одна не спасет. Нужны нравственные усилия всех. И притом такие же, какие были и у Христа на Голгофе, – богочеловеческие» [140].
Через самопожертвование («голгофу») к освобождению («воскрешению») всего и всех – в этом призыве «голгофских христиан» содержался, разумеется, не только религиозный, но и социальный смысл. «Огнем горящие, пламенеющие сердца человеческие, – вещал Брихничев, – объединенные одним общим желанием воскрешения Всего, составят из себя то Вселенское Пламя, в котором, как сказано, – старая земля и все старые дела сгорят. А явятся Новое Небо и Новая Земля. И от пламени этих живых факелов загорятся угасшие души. Воскреснут мертвые <…> Не будет кощунственного (буржуазного) рая вверху и ада под ним. Но будет Бог – во всех» [141]. О том же писал и Свенцицкий. «Идеи новой земле, о земном Христе, об общественном христианстве, о царстве Божием не только на "небеси", но и на "земли" – идеи Голгофского христианства...» – провозглашал он в одной из своих статей [142].
«голгофского» учения: «... Христос требует, чтобы каждый был, как Он. Как Он, принял Голгофу, взошел на нее. Почувствовал на своей совести зло мира как свое дело, свое преступление, свой позор и принял на себя долг сорвать с жизни ее проказу. Христово христианство – постоянная Голгофа. Великое распятие каждого. Принятие на себя, в свою совесть всего зла, в котором лежит мир, ответственность за все, что жизнь разлагает, пятнает проказой. Искупление не совершено до конца. Мир еще не спасен. На Голгофе принесена только первая великая жертва за мир как образец и призыв, как проповедь и важное действие слияния воли Христовой с волей человеческой. Церковное христианство думает, что Христос ушел от земли, чтобы строить на небе чертоги для праведных, что земля – только темная грязная дорога на небо, которую надо скорей пройти, чтобы прийти туда. Нет! Христос – Бог живых, на земле хочет создать царство свое – для человечества, соединенного с ним. Для земли он умер, чтобы ее спасти, ее обновить, с нее хотел он снять древнее проклятие» [143].
Таким образом, «новоземельцы» (то есть идеологи и авторы «Новой Земли») были крайне далеки от христианской проповеди смирения и покорности: напротив, они постоянно звали к активной самоотверженной борьбе («на Голгофу») против зла земной жизни. Главная мысль епископа Михаила в цитированном отрывке, как видно, – о земном Христе.
Христианская тема «жертвы» толковалась в злободневном смысле: как жертва, принесенная ради обновления мира; а сам Христос превращался в Бога-освободителя, защитника угнетенных и социального реформатора В. Г. Базанов подчеркивает, что Христос у «новоземельцев» нередко приобретает черты русского мужика, становится крестьянским Богом. «Мы с полным основанием, – пишет В. Г. Базанов, – можем рассматривать "новоземельцев" и их главного идеолога Иону Брихничева как запоздалых представителей утопического крестьянского социализма, обращенного в прошлое, к "первобытному христианству"» [144].
К сотрудничеству в «Новой Земле» Брихничев стремился привлечь виднейших русских писателей, и по этому поводу он вновь обращался к Блоку. «Дорогой Александр Александрович, – писал он 17 декабря 1910 года, – хотелось бы, чтобы Вы работали с нами рука об руку, хоть изредка давая стихи и статейки» [145]. Брихничев пытался убедить Блока (как и других) в том, что идеи «голгофского христианства» стремительно распространяются в русском обществе, прежде всего, конечно, – в народной среде. «Недавно ездил по Волге, – рассказывал Брихничев Блоку летом 1912 года, – проверить на народе учение голгофских христиан – результат поразительный» [146].
«Новая Земля» («Еженедельная общественная, литературная и политическая газета») издавалась – с перерывами – менее двух лет: с сентября 1910-го по май 1912 года. Основными сотрудниками, ответственными за журнал, оставались епископ Михаил, Брихничев, Свенцицкий. Изредка печатались произведения Брюсова, Бунина, Мережковского (последний критиковал «народный журнал» за низкий литературный уровень). Участие Блока в «Новой Земле» было относительно скромным: в первом номере журнала за 1910 год было напечатано стихотворение «Фабрика», в последнем – одно из переведенных им стихотворений Гейне («Три светлых царя из восточной страны...»); три раза публикуются его стихи в 1912 году (стихотворения «Верю в Солнце Завета...» и «Самоотречение» – в №1/2; «Смотри приветно и легко...» и «Дух и плоть» – в №3/4; «Неведомому Богу» – в №5/6). Зато одним из ведущих авторов журнала, его постоянным и деятельным сотрудником становится Клюев.
118 См. примеч. 10, 13 и 16 к письму 10; примеч. 23 к письму 20.
119 Непосредственным поводом послужило известное письмо Г. С. Петрова к митрополиту Антонию, отрывки которого В. С. Миролюбов поместил в «Трудовом пути» (1908. №1); позднее напечатано отдельной брошюрой (СПб., 1908).
О Г. С. Петрове см. подробнее статью С. М Гучкова в биографическом словаре «Русские писатели 1800-1917» (М., 1999. Т. 4. С. 575-578).
«Христианское братство борьбы» и его программа. М., 1906 (издание конфисковано), Перепечатано в качестве приложения к кн: Взыскующие Града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в их письмах и дневниках / Сост., подгот. текста, вступ. статья и коммент. B. И. Кейдана. М., 1997. С. 697-701.
См. подробнее: Колеров М. А. Не мир, но меч. Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех». СПб., 1996. С. 227-277 (раздел «Христианское братство борьбы»)
– нравственно-религиозные искания современного «интеллигента». Наиболее известное из его беллетристических сочинений – изданная в 1908 г. повесть «Антихрист (Записки странного человека)», которой интересовался Блок (V, 486).
123 Основные сведения о В. П. Свенцицком и литературу о нем см. в кн.: Взыскующие Града... С. 61-62.
124 Новая земля. 1912. №3/4. Январь. С. 17.
О И. П. Брихничеве и литературу о нем см. в статье Д. М. Магомедовой и Е. Б. Белодубровского в биографическом словаре «Русские писатели 1800 – 1917. М., 1992. Т. 1. C. 328-329. Дополнительные сведения (в частности, о письмах Брихничева к Сталину) см. в кн.: Взыскующие Града... С. 95-96.
127 РГБ. Ф. 135. Раздел II. №19. Ед. хр. 65. Л. 1. Письмо не датировано; помета рукой Короленко: «Ответил 30/XI-08».
128 Цит. по: Минц З. Г. А. Блок в полемике с Мережковскими // Наследие А. Блока и актуальные проблемы поэтики. Блоковский сб. IV. (Учен. зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 535). Тарту, 1981. С. 169. Работа перепечатана в кн.: Минц З. Г. Александр Блок и русские писатели. С. 537-620.
«Получ<ил> 15/11-09».
130 Против каждого из этих стихотворений рукой Блока помечено: «Посл<ал> 17/II «Слушай Земля» (ср. примеч. 13, 25 и 31 к письму 13).
131 Брихничев И. Поэт голгофского христианства // Новая земля. 1912. №1/2. Январь С. 6.
132 РГАЛИ. Ф. 55. Оп. 1. Ед. хр. 173. Л. 2 об. Письмо не датировано; судя по содержанию, – конец лета или осень 1909 г.; отправлено из Сестрорецка (Петербургская губерния). 6 октября 1909 г. З. Н. Гиппиус спрашивает Блока о новом адресе Брихничева – на Каменном острове в Петербурге (см.: Минц З. Г. Блок в полемике с Мережковскими // Наследие А. Блока и актуальные проблемы поэтики. Блоковский сб. IV. С. 176).
135 РНБ. Ф. 322. Ед. хр. 4. Л. 20.
Дмитрий Владимирович Знаменский – чиновник Министерства финансов; действительный член и казначей петербургского Религиозно-философского общества в 1910-х гг.
137 Там же. Ед. хр. 7. Л. 27.
139 Мережковский Д. Земной Христос // Русское Слово. 1910. №236. 14 октября. С. 2.
«Синей книге», что от близости к старообрядческому епископу ее и Д. С. Мережковского удерживали в те годы «путаность и детская порывистость Михаила» (Гиппиус З. Дневники. / Под общей ред. А. Н. Николюкина. М., 1999. <Т.> 1. С. 430; запись от 29 октября 1916 г.).
140 Брихничев И. Новое религиозное сознание. (Что же такое голгофское христианство?) // Руль. 1912. №358. 9 июля. С. 2.
141 Там же.
«Верующая "интеллигенция", – писал он, – должна соединиться с народом, она должна дать ему то, к чему пришла умом, должна принести народу религиозную мысль – и взять у народа его религиозное сердце – его религиозное чувство. И то, и другое совпадет и даст крепкий фундамент для нового религиозного строительства» (С. 3).
143 Пришвин М. В поисках светлой земли // Русские Ведомости. 1910. №251. 31 октября. С. 3; раздел «Отклики жизни» (под заголовком «Голгофское христианство» очерк был включен кн.: Пришвин М. Заворошка. Отклики жизни. М., 1913; см. так же.: Пришвин М. М. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. С. 749).
144 Базанов В. Г. К творческим исканиям Блока // Л. Блок и временность / Сост. С. Лесневский. М., 1981. С. 217.
145 РГАЛИ. Ф. 55. Оп. 1. Ед. хр. 173. Л. 4 об.