БЛОК Александр Александрович (16(28). XI. 1880, Петербург — 7. VIII. 1921, Петроград) — поэт. Ок. слав. -рус. отд-ние филол. ф-та Петерб. ун-та (1906), где слушал курс допетровской лит-ры и занимался в семинаре проф. И. А. Шляпкина. В творчестве Б. интерес к древнерус. сюжетам, образам и мотивам проявился уже в ранних стихотворениях (1899) — «Гамаюн» (Собр. соч. Т. 1. С. 19; далее цифры означают том и страницу) и «Сирин и Алконост» (1. 403). Здесь образы «вещих птиц» восходят к средневековой традиции (Александрия, Шестодневы, Космография), но они восприняты поэтом главным образом через посредство картин В. М. Васнецова. Сопряженность в поэтич. сознании Б. фольклорных и лит. произведений разных эпох и стилей, его представление о «вечном возвращении» ист. явлений и событий позволяют исследователям говорить о полигенетичности блоковских цитат и реминисценций, дающих отсылку одновременно к нескольким различным контекстам (см.: Функция реминисценций в поэтике А. Блока // Тр. по знаковым системам. Тарту, 1973. Вып. 6. С. 402 и след.; Паперный В. К вопросу о поэтическом механизме... С. 60—69 и др.). В связи с этим обращения Б. к тексту С. не всегда могут быть однозначно выделены в его произведениях. В ряде случаев, однако, исследователям удалось обнаружить прямое использование Б. текста памятника. Первое по времени такое обращение Б. к С. относится к 1907 («Зачатый в ночь, я в ночь рожден...» — 2. 131): «... Что мне поет? Что мне звенит? Иная жизнь? Глухая смерть?» (ср.: «Что ми шумить, что ми звенить давечя рано предъ зорями?» С. 18; см.: Stellecky V. I. Левинтон Г. А., Смирнов И. П. «На поле Куликовом»... С. 77—78 и др.). Как отметил Смирнов, здесь цитата из С. превращает авторский текст «в одну из реализаций вечной темы загадок бытия» (Смирнов
Наиболее подробно рассмотрено исследователями соотношение блоковского цикла «На поле Куликовом» со С., «Задонщиной», «Сказанием о Мамаевом побоище» (работы Н. Н. Евреиновой, В. И. Стеллецкого, Левинтона и Смирнова и др.). Созданный Б. в 1908 цикл «На поле Куликовом» (5 стихотворений; 3. 249—253) использует памятники древнерус. лит-ры наряду с фольклорными текстами. Евреинова, рассматривавшая «На поле Куликовом» в сопоставлении главным образом со «Сказанием о Мамаевом побоище», обнаружила три случая использования поэтом С.: «закат в крови» у Б. восходит к тексту «кровавыя зори светъ поведаютъ» (С. 12); «освежила пыльную кольчугу на моем плече» — к тексту «утру князю кровавыя его раны на жестоцемъ его теле» (С. 38); «как волк под ущербной луной» — к тексту «скачут акы серыи влъци въ поле» (С. 8) и к образу Всеслава Полоцкого (Евреинова. Цикл стихов... С. 157, 164, 170). В рец. на статью Евреиновой Смирнов (РЛ. 1970. № 4. С. 220) отметил, что исследовательница допустила методологич. просчет, не проведя отчетливого разграничения между непосредственными текстуальными заимствованиями из памятников древнерус. книжности и «предметными символами», общеупотребительными как в фольклоре, так и в древней и новой лит-ре. В равной степени это замечание можно отнести и к исследованию Стеллецкого, которое в интересующей нас части было повторено в 1980 («А. А. Блок и древнерусская литература»). Так., напр., автор статьи видит использование С. поэтом в первом стихотворении цикла «На поле Куликовом» («Река раскинулась...») на лексич. уровне в том, что из 88 значимых слов стихотворения ок. 50 так или иначе связаны с лексикой древнерус. поэмы. В работе Стеллецкого есть в то же время и ряд новых убедительных сопоставлений текстов «На поле Куликовом» и С.: «Идут, идут испуганные тучи» — ср. «Чръныя тучя съ моря идутъ» (С. 12); «Орлий клекот над татарским станом / Угрожал бедой» — ср. «Орли клектомъ на кости звери зовутъ» (С. 9); «Опять с вековою тоскою / Пригнулись к земле ковыли» — ср. «Ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось» (С. 18—19) и др. Наиболее полно и корректно сличение стихов Б. с древнерус. памятниками (в том числе и С.) было проведено в статье Левинтона и Смирнова (1979). Исследователи провели сопоставление текстов не только на лексич., но и на семантич. уровне, отметив заимствования из С. в цикле «На поле Куликовом» метафор «битва — брачный пир» (впервые рассмотрено: Левинтон. Заметки... С. 179) и «битва — молотьба», мотива прислушивания к звукам битвы и др. В строках «Светлый стяг над нашими полками / Не взыграет больше никогда» авторы опознали отсылку к С. («падоша стязи Игоревы», С. 18), причем слово «полками» здесь выступает как метонимия названия источника. Левинтон и Смирнов указали также на использование поэтом оборота С. «лебеди роспущени» (С. 9) в стихотворении 1910: «Соколов, лебедей в степь распустила ты — / Кинулась из степи черная мгла» (3. 259).
«Новая Америка» (1913) вполне очевидна («Нет, не видно там княжьего стяга, / Не шеломами черпают Дон, / И прекрасная внучка варяга / Не клянет половецкий полон» — 3. 268—269), отмечалась всеми исследователями, начиная с Ю. В. Панышевой («Слово о полку...». С. 311—312). Смирнов дополнительно указал использование в этом стихотворении «Поучения» Владимира Мономаха («Седя на санех...». Ср. у Б. — «Я на утлые санки сажусь»; см.: Смирнов. Цитирование... С. 260). Также еще в 1939 Панышевой была указана явная отсылка к С. в произведении Б. 1918 — «Скифы» (3. 360—362): «Крылами бьет беда / И каждый день обиды множит» (ср.: «Въстала обида... въсплескала лебедиными крылы», С. 19). Левинтон и Смирнов (С. 78) объясняют замену «обиды» «бедой» знакомством Б. с исследованием А. А. Потебни, в котором предлагается понимать в качестве «мифологической личности» не только Обиду, но и Беду.
Соч.: Собр. соч.: В 8 т. М.; Л., 1960—1963.
«Слово о полку Игореве» в русской и украинской поэзии XIX—XX веков // Учен. зап. ЛГУ. Л., 1939. Сер. филол. наук. Вып. 4. С. 311—312; Евреинова Н. Н. Цикл стихов А. Блока «На поле Куликовом» и его источники в древнерусской литературе // Рус. сов. поэзия и стиховедение: (Материалы межвуз. конф.). М., 1969. С. 151—172; Stellecky V. I. —580; А. А. Блок и древнерусская литература: «Слово о полку Игореве» и «Задонщина» // Лит. учеба. 1980. № 5. С. 175—182; Паперный В. К вопросу о поэтическом механизме исторического мышления Блока: (Цикл «На поле Куликовом») // Рус. филология. Тарту, 1977. Вып. 5. С. 60—69; Заметки о фольклоризме Блока // Миф. Фольклор. Литература. Л., 1978. С. 175—180; Левинтон Г. А., Смирнов И. П. «На поле Куликовом» Блока и памятники Куликовского цикла // ТОДРЛ. 1979. Т. 34. С. 72—95; — начала XX в.: (на материале «Слова о полку Игореве») // Блоковский сб. Тарту, 1981. Вып. 4. С. 246—276 (то же: Смирнов И. П. Диахронические трансформации литературных жанров и мотивов. Wien, 1981. S. 176—210. (Wiener Slawistischer Almanach. Bd 4)); «Слово о полку Игореве» в русской поэзии XX века // Поэзия: Альм. М., 1985. № 42. С. 61—62.
А. Г. Бобров
"Слова о полку Игореве". Т. 1. — 1995