Блок в переписке Блоков и Качаловых

Публикация М. Б. Плюхановой

Отец поэта, Александр Львович Блок, профессор государственного права в Варшавском университете, 30 лет прожил в Варшаве, лишь изредка наезжая в Петербург. Он виделся с сыном значительно реже, чем хотел и мог. Все попытки Александра Львовича участвовать в воспитании сына, оказывать на него серьезное благотворное влияние, разбудить сыновние чувства и пр., кончились неудачей. Как свидетельствуют письма, дневники и сочинения поэта, отец тяготил его уже одним фактом своего одинокого и странного существования.

Образ отца в сознании Блока, роль отца в поэтической судьбе Блока описывались многими биографами поэта и всеми исследователями поэмы «Возмездие»¹. Естественно, что материалы другого порядка, отражавшие роль сына в жизни отца, т. е. личные бумаги Александра Львовича, вызывали значительно меньший интерес. Как университетский профессор и ученый Александр Львович имел своих биографов². Но все они (за исключением Спекторского)³ не касались его семейной драмы и не обращались к его архиву.

Исследования рукописных документов, связанных с А. Л. Блоком, могут оказаться полезными не только для комментария к «Возмездию», но и для пополнения фактических данных о поэте. Александр Львович был болезненно привязан к сыну и, пытаясь создать себе иллюзию общения, упорно изыскивал источники сведений о нем.

От варшавского архива Александра Львовича, в свое время, несомненно, обширного сохранилась небольшая часть. На запрос о судьбе бумаг профессора Блока в Польше польский блоковед Адам Галис любезно сообщил нам следующее: никаких рукописных материалов, касающихся профессора Блока, даже личного дела его в Варшаве нет. Предполагается, что документы эти были утрачены еще в период эвакуации Варшавского университета в 1915–1921 гг.

В ноябре 1909 г., после похорон Александра Львовича, наследники — сын Александр Александрович и брат Петр Львович — разобрали вещи и документы, оставшиеся в его квартире на Котиковой. Среди всего прочего они обнаружили пачки писем за многие годы (А. Л. Блок не выбрасывал ничего из своих бумаг). Семейную переписку и другие материалы семейного характера увез с собой А. А. Блок. Перед отъездом из Варшавы он писал матери: «Я приеду к тебе в Ревель на Рождество и буду рассказывать много интересных вещей, а также привезу тебе груду твоих писем, карточек, часть платья и несколько вещей»⁴.

«Груды писем» — это, видимо, те «отчеты», о существовании которых сообщала М. А. Бекетова⁵. Подчиняясь настойчивому требованию Александра Львовича, Александра Андреевна почти ежемесячно отправляла в Варшаву описания жизни Саши Блока. Будучи отделены от других варшавских документов, «отчеты» погибли — скорее всего в шахматовском пожаре. Среди бумаг А. А. Кублицкой-Пиоттух сохранилось лишь несколько ответных писем Александра Львовича к ней за те же (1887–1894) годы. Именно эти письма Александра Львовича М. А. Бекетова считала сгоревшими в Шахматове⁶. Возможно, она ошиблась, приписав письмам Александра Львовича к жене судьбу писем жены к Александру Львовичу.

Мы публикуем отрывки из этих писем Александра Львовича. Они содержат в себе немного биографических сведений о самом Блоке, но обладают бесспорной ценностью, как комментарий к «Возмездию» и как средство прояснить некоторые психологические и творческие моменты в жизни поэта, связанные с Александром Львовичем Блоком.

Сам по себе стиль Александра Львовича освещает его облик ярче и точнее, чем мнения и воспоминания современников. Литературный стиль отца Блок считал главным проявлением его личности⁷. Для языка писем Александра Львовича, вообще очень изменчивого, в целом характерно отсутствие простоты, замысловатость, доходящая до странности, о чем свидетельствуют и публикуемые выше его письма к сыну. Даже к семейным письмам Александр Львович предъявлял экстраординарные требования и просиживал над ними целые вечера. Родственники просили его не тратить времени, писать проще и непосредственнее (см. ниже № 20). Им было трудно понять, что стилистические поиски Александра Львовича имеют целью как раз непосредственность и точность в передаче душевных движений и мыслей. Александр Львович Блок писал стихи, но стихотворные опыты его не сохранились. Предполагают⁸, что он сам уничтожил их. К концу жизни А. Л. Блок зашел в некий стилистический тупик. Любое писание требовало от него огромной затраты сил и времени. Он почти совершенно прекратил отвечать па письма родных. В так и не законченном своем сочинении последних лет — «Систематика наук» — он пытался реализовать принципы им самим изобретенной «музыкальной» прозы. Истинно совершенная фраза в такой прозе есть гармоническое целое, порожденное одновременным сосуществованием нескольких идей, сохраняющих самостоятельность во всей полноте вызываемых ими ассоциаций. Александр Львович Блок рассчитывал обогатить литературный стиль возможностями музыкальной композиции. В результате такого синтеза он надеялся, вероятно, обрести в речи ту свободу и точность самовыражения, которой обладал как выдающийся музыкант-импровизатор.

Сохранившиеся разрозненные отрывки семейной переписки позволяют проследить изменения личности Александра Львовича, так как в целом охватывают почти всю его жизнь. В блоковском фонде ИРЛИ хранятся детские письма А. Л. Блока к отцу по-русски и по-французски — свидетельства школьного усердия, юношеские письма к матери из заграничного путешествия, живые и многословные, но с постоянным оттенком сарказма, драматические письма к женщине, письма к матери о втором браке с М. Т. Беляевой, о рождении дочери, об университетских делах. Письма отцу и матери вернулись к Александру Львовичу в Варшаву после смерти матери в 1900 г. Местонахождение его писем к петербургским родным за 900-е годы не выяснено. Из материалов позднейшего периода отчасти известна только переписка Александра Львовича Блока с сыном-поэтом.

Ниже мы приводим только имеющие отношение к А. А. Блоку маленькие отрывки из писем Александра Львовича к матери — Ариадне Александровне Блок и большую часть текста писем Александра Львовича к Александре Андреевне.

выразительность, подчеркивая слова, расставляя многоточия, скобки, бесчисленные кавычки. Александр Львович заключает в кавычки собственные выражения, которые хочет выделить, фразы из писем жены к нему, словечки сына, а также закрепившиеся в семейном лексиконе Блоков за два года варшавской жизни прозаические цитаты, детские стишки и отдельные слова. Отсутствие писем Александры Андреевны к мужу лишает нас возможности точно классифицировать все эти случаи.

— далеко не все из адресованного им Александре Андреевне за это время (с 1887 по 1894 г.). Сохранившиеся письма хронологически делятся на две группы: до и после 1889 г., т. е. до и после официального расторжения брака Блоков. Из первой группы совершенно опускаем в публикации только одно — от 1 июля 1887 г. (содержание этого письма Александр Львович воспроизвел в следующем более подробно). Письма второй группы значительно менее примечательны, они обычно просто сопровождают собой денежные переводы. Поэтому из них приводим только одно — развернутый ответ Александра Львовича Блока на письмо Александры Андреевны о жизни сына, остальные (3 января 1890 г., 24 ноября 1890 г., 21 марта 1892 г.) не цитируем.

К середине 90-х годов переписка родителей Блока стала угасать. С 1895 г. Александр Львович начал переводить деньги для сына своей матери Ариадне Александровне Блок, желая таким образом сблизить его с блоковской и качаловской семьей. (Ариадна Александровна жила в семье своей дочери — Ольги Львовны Качаловой.) Теперь постоянные требования известий о сыне А. Л. Блок адресует своим петербургским родственникам. Блоки — Качаловы выполняли просьбы Александра Львовича со всем возможным старанием. Для этого они должны были добиться от А. А. Блока если не родственных чувств, то хотя бы визитов, соблюдения родственного этикета.

Письма Блоков — Качаловых, привезенные А. А. Блоком из Варшавы, характеризуют еще один круг общения поэта в годы его юности, круг, в котором он иногда с удовольствием, но чаще без вдохновения играл роль симпатичного родственника.

Петербургские родные Александра Львовича —Блоки и Качаловы — ко времени, на которое приходится переписка об А. А. Блоке, составляли одну весьма многочисленную семью⁹.

— председателем Губернской земской управы. Их семьи сблизились и одновременно дважды породнились. Ольга Львовна Блок(тетка поэта) вышла замуж за Николая Николаевича Качалова, а Петр Львович Блок(дядя поэта) женился на Александре Николаевне Качаловой. Дети тех и других были между собой родными по крови. Марианна, Николай, Георгий Блоки и Ольга, Софья, Николай, Лев, Кирилл, Мария Качаловы — все они двоюродные братья и сестры А. А. Блока.

Когда Н. А. Качалов был переведен в Петербург на должность начальника Департамента таможенных сборов, вместе с ним на должность вице-директора того же департамента был переведен Л. А. Блок. В Петербурге все Блоки и Качаловы поселились в одном доме около Биржи на стрелке Васильевского острова.

После смерти Л. А. Блока и Н. А. Качалова семьи разъехались, но продолжали поддерживать близкие родственные отношения.

Двое Блоков, уехавших из Петербурга, — Александр Львович, варшавский профессор, и Иван Львович, чиновник в южных провинциях, — не теряли родственных связей, так как часто приезжали навестить свою мать. Личные драмы их обоих (семейная жизнь Ивана Львовича тоже складывалась весьма неудачно) были для всех Блоков — Качаловых предметом постоянных волнений, тревог и разговоров. Впрочем, многочисленные несчастья, внутренние неурядицы имели место и в петербургской семье, особенно в период, на который приходится переписка о Саше Блоке. В этих условиях петербургские родственницы Александра Львовича приобрели способность проявлять семейную заботливость, сострадание, не ожидая и не ища встречного сочувствия. Отсюда особый характер, успокаивающий, «психотерапевтический» тон их обычно безответных писем в Варшаву. Отсюда же упорство в проявлении родственных чувств к Саше Блоку, который, посещая их по необходимости, часто не умел и не хотел скрыть своего предубеждения.

Легче и проще всего отношения Блока с отцовскими родными складывались в период дружбы с Софьей и Ольгой Качаловыми — в 1898–1902 гг. Качаловы — родовитые дворяне и крупные государственные чиновники — вообще имели привычку к открытому и широкому образу жизни. К 1898 г. Н. Н. Качалов стал директором Электротехнического института, старшие дети Блоков — Качаловых достигли 17—20-летнего возраста и большая директорская квартира на Новоисаакиевской наполнилась молодежью. Атмосфера молодого праздничного веселья привлекла А. А. Блока. Он стал часто посещать Качаловых, сдружился с обеими кузинами, летом обменивался письмами с Ольгой (переписка их не сохранилась).

— Ольга Львовна Качалова. Образ жизни кузин Блока совершенно переменился. На них легли заботы по воспитанию младших братьев и сестер. Теперь Блок встречался с кузинами преимущественно в доме дяди, присяжного поверенного Петра Львовича Блока. Сюда Блок заходил редко, главным образом за деньгами, которые отец полтора года, после смерти бабушки и до его совершеннолетия, пересылал ему через Петра Львовича.

В 1902 г. вышла замуж и уехала за границу Ольга Качалова. Качаловы переселились в отдаленный район Петербурга на Аптекарский проспект, где достраивалось новое здание Электротехнического института. Интересы самого Блока менялись. Визиты к родным он делал все реже и к 1903 г. прекратил их совсем.

В 1916 г. Софья Николаевна Качалова-Тутолмина и А. А. Блок увиделись снова, но попытка Софьи Николаевны восстановить родственные связи встретила вежливый отпор со стороны Блока¹⁰.

История отношений Блока с кузинами отразилась в записках С. Н. Качаловой-Тутолминой, опубликованных в журнале «Литературный современник» (1936). Позднее Софья Николаевна составила новый вариант записок, расширив круг сведений о раннем периоде знакомства Блока с семьей Качаловых (1895–1903). В таком виде мемуары С. Н. Тутолминой-Качаловой являются естественным и необходимым комментарием к письмам Блоков — Качаловых в Варшаву за 90—900-е годы. Текст этих мемуаров, любезно предоставленный нам дочерью Софьи Николаевны — Натальей Николаевной Тутолминой, помещаем здесь в приложении к эпистолярным материалам.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ «Возмездия». — «Русский современник», 1924, № 3; В. А. Д есницкий. Социально-психологические предпосылки творчества А. Блока. — В кн.: «Письма к родным», II; В. Д. Измаильская. Проблема «Возмездия». — В сб.: «О Блоке». Л., 1929; А. Galais. Osiemanscie dni Aleksandra Bloka w Warszawie. Warszawa, 1976.

² И. В. Березарк. Отец Александра Блока. — «Русская литература», 1977, № 3; Е. А. Бобров. Воспоминания об А. Л. Блоке (в печати); Н. Дубровский. Официальная наука в Царстве Польском (Варшавский университет по личным воспоминаниям и впечатлениям). СПб., 1908; Е. Спекторский. Александр Львович Блок, государствовед и философ. Варшава, 1911.

³ Е. В. Спекторский. Поэт Блок и его отец. — «Српски кньижевни гласник», № 38, 1933, 16 марта (на сербском языке).

⁴ «Письма к родным», I, с. 293.

⁵ М. А. Бекетова. Александр Блок, с. 47.

⁶

⁷ См. автобиографию Блока 1915 г. (VII, 12).

⁸ — Отец Александра Блока. — «Русская литература», 1977, № 3.

⁹ Все сведения о семьях Блоков и Качаловых, недостающие в печатных источниках (в записках Г. П. Блока и С. Н. Тутолминой), получены нами от Льва Николаевича Качалова — двоюродного брата А. А. Блока, от дочери С. Н. Качаловой-Тутолминой Натальи Николаевны и от дочери Марианны Петровны Блок-Киршбаум Марии Сергеевны.

¹⁰ В 1921 г. возникла некоторая близость между Блоком и двоюродным братом его — историком и литературоведом Г. П. Блоком (сыном Петра Львовича). Отношения эти были оборваны смертью поэта. Свои встречи и разговоры с Блоком Георгий Петрович описал в очерках «Герои «Возмездия» («Русский современник», 1924, № 3) и «Из семейных воспоминаний» («Александр Блок в воспоминаниях современников», т. I (в печати).