316. Андрею Белому. 16 апреля 1912. <Петербург>
16 апреля 1912. <Петербург>1
Боря, милый!
Я исписал много бумаги, чтобы изложить Тебе свои впечатления о "Трудах и днях". Впечатления эти множатся, а цельности нет. Вот все общее, что могу сказать.
Первый No сразу заведен так, чтобы говорить об искусстве и школе искусства, а не о человеке и художнике. Этим обязаны мы Вячеславу Иванову. Мне ли не знать его глубин правд личных? Но мне больно, когда он между строк все время полемизирует (вспоминаю Твои слова о полемике) с... Гумилевым2; когда он восклицает о xàSapaiè'e* тем же тоном в 1912 году, как в 1905 году3; и особенно когда он тащит за собой Кузмина, который на наших пирах не бывал... Какие-то "кони, стонущие с нежным ржанием", - ведь это мерзость4.
Впечатление от статьи В. Иванова, несмотря на все ее глубины, - душное и тяжелое. Твоя статья5, в большой части посвященная ограничению значения "символической школы", которую Вячеслав проповедует упорно и, я сказал бы, без музыкального слуха (помнишь, Ты говорил об отсутствии музык<ального> слуха у Мережковского? - Рядом с этой статьей В. И. - и фельетон Мережковского - симфония), - Твоя статья производит впечатление форточки, открытой в накуренной комнате; но форточки узкой, потому что и Ты говоришь здесь, закрыв лицо. Ведь для "вонеловенивания" сходимся мы в "Трудах и днях"; а все, что есть пока в первом отделе, могло бы быть и в "Аполлоне". Первый No - номер Вячеслава Иванова; над печальными людьми, над печальной Россией в лохмотьях он с приятностью громыхнул жестяным листом, - только так я слышу это режущее мне ухо восклицание о χάϑαρσις'e. {Катарсис (очищение) (греч.).} И потому бросаюсь я от этого жестяного грохота к умной и страстной статье Метнера6, пускай - на тему, далекую мне: за ней я вижу это печальное человеческое лицо гонимого судьбой. Оттого-то я сам хочу говорить о Стриндберге7 (кстати, Пяст пишет об Э. По, главн<ым> образом, кажется, опираясь на "Εὔρηχα" и биографию)8.
Всю кашу заварил Вячеслав Иванов; можно повернуть оптимистически и сказать: Вяч. Ив<анов>, грозно нападая на кого-то, потрясает манифестом о символической школе, - и горе тому, кто не с ней; Ты всячески стараешься свести эту "школу" к minimum'у; она, в конце концов, только "внутренний канон"; наконец, Пяст объясняет, что "внутренний канон" есть... 2 х 2 = 4.9 Завершив, наконец, как бы по необходимости, этот круг, созданный не потребностями "Мусагета", но Ивановским желанием властвовать над какой-то страной во что бы то ни стало, даже при отсутствии подданных, - "Труды и дни" переходят к делу в статье Метнера; здесь появляются имена, за именами - встают лица, а лица освещаются вспышками человеческого духа, при свете которых открываются глуби времен; это и есть, я сказал бы, немеркнущий свет "общих начал", в котором мы все - разные, - одно, которые связуют нас так, как не свяжет никакая "литературная школа" в мире.
Раз "Труды и дни" - "внутренний двор казармы", из ворот которой должны выйти готовые к бою солдаты, - это стезя мужественная; а у Вячеслава, надо, кажется, понять это ясно, душа женственная; и деспотизм его - женский. Кстати, я еще так и не видал его с Твоего отъезда; знаешь ли, когда прошли все эти годы "снежных масок", я опять стал дичиться Вячеслава10"романом", а "романическое" не во все периоды жизни одинаково привлекательно... 11
Вот, мне удалось сказать тебе о "Трудах и днях" довольно определенно. Если Ты сам не согласен с этим, то понимаешь, что для меня это так?
Я Тебе так долго не отвечаю, потому что работаю (кроме того, что много "трудился" над своими впечатлениями о Трудах и днях). От этого - лучше чувствую себя: здоровая атмосфера "Запада"; свидания с милыми людьми, полу-деловые, полу-сердечные. Всё так, как будто маленькая капелла дана мне для росписи12, и потому пахнет XIV столетием, весна, миндаль цветет где-то на горах. Не пишу, в чем дело, чтобы не выронить его из души13.
-----
В Брюсселе я не был, Св. Гудулу видел только из окна вагона. Теперь Вы были, вероятно, уже в Брюгге, которое мне не понравилось (хотя Меммлинг!)1415
О "Трудах и днях" (No 2) - ни слуху ни духу.
Ты знаешь наши дела? Расстрелы на Ленских приисках16, всюду стачки и демонстрации, разговоры о войне. Последние дни - опять волна тревоги.
"анти-Вяч. Ивановство", для меня его атмосфера тяжела ненужно, легче даже все то тяжелое и нудное, что сейчас происходит вокруг Мережковских.
До свиданья, милый друг, поклонись от меня Анне Алексеевне.
Любящий Тебя А. Б.
Примечания
1 Ответ на п. 274. В дневнике Блока (ИРЛИ. Ф. 654. Оп. 1. Ед. хр. 315. Л. 30 об. --32) - черновой набросок письма (см.: Дневник Ал. Блока. 1911--1913. Под ред. П. Н. Медведева. Л., 1928. С. 94--97; Александр Блок и Андрей Белый. Переписка. М., 1940. С. 291-- 292; Блок А. Дневник. Подготовка текста, вступ. статья и примечания А. Л. Гришунина. М., 1989. С. 121--123). 17 апреля Блок записал в дневнике: "Наконец отвечаю Боре о "Трудах и днях"" (VII, 140).
"Не из письма: утверждение Гумилева, что "слово должно значить только то, что оно значит", как утверждение - глупо, но понятно психологически, как бунт против Вяч. Иванова и даже как желание развязаться с его авторитетом и деспотизмом" (Блок А. Дневник. С. 121). Под полемикой с Гумилевым Блок понимает, видимо, следующий фрагмент статьи Вяч. Иванова "Мысли о символизме": "Символизм умер? - спрашивают современники. Конечно, умер! - отвечают они же. Им лучше знать, умер ли для них символизм. Мы же, умершие, свидетельствуем, шепча на ухо пирующим на нашей тризне, - что смерти нет" (Труды и Дни. 1912. No 1. С. 8).
3 Имеются в виду заключительные слова той же статьи Иванова: "Истинный символизм <...> ставит себе цель: освобождение души (χάϑαρσις, как событие внутреннего опыта)" (Там же. С. 10).
4 Имеются в виду заключительные строки статьи М. Кузмина ""Cor ardens" Вячеслава Иванова": "Поэзия Вяч. Иванова - звук труб и флейт, шум крыльев, бег белых коней, которые стонут с нежным ржанием только в час жертвенной тишины..." (Там же. С. 51).
5 Подразумевается статья Белого "О символизме" (Там же. С. 10--24).
6 Имеется в виду статья Вольфинга (Э. К. Метнера) "Лист" (Там же. С. 36--48). Видимо, 24 апреля 1912 г. Блок писал матери: "В Трудах и Днях просмотри хоть самую "понятную" статью - Пяста и Метнера" (Письма к родным, II С. 196).
8 Замысел статьи Вл. Пяста об Э. По для "Трудов и Дней", видимо, не был осуществлен. Преклонение Пяста перед творчеством "бессмертного Эдгара" ("Поэма в нонах", гл. 1) нашло отражение в его рецензии на издания Э. По в русском переводе (Аполлон. 1912. No 6. С. 49--50) и в лекциях об Э. По, которые он читал в Доме Ученых в 1920-е гг. (см.: Тименчик Р. Рыцарь-несчастье // Пяст Вл. Встречи. М., 1997. С. 18). "Εὔρηχα" (1848) - поэма в прозе Э. По ("Опыт о Вещественной и Духовной Вселенной").
9 Речь идет о статье Вл. Пяста "Нечто о каноне" (Труды и Дни. 1912. No 1. С. 25--35). 9/22 апреля 1912 г. Белый писал о ней Э. К. Метнеру: "Слабость статьи Пяста для меня не тайна. Я должен был, принимая ее, считаться с непременным желанием Иванова и Блока видеть ее в печати. <...> Считаю эту статью слабой лишь в стилистическом отношении" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 397).
10 Подразумеваются 1906--1907 гг., время наиболее интенсивного духовного воздействия Иванова на Блока и создания последним лирического цикла "Снежная Маска", опубликованного в издательстве "Оры" (руководимом Ивановым) отдельным изданием (СПб., 1907). См.: Минц З. Г. А. Блок и В. Иванов. Статья 1: Годы первой русской революции // Единство и изменчивость историко-литературного процесса. Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение (Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Вып. 604). Тарту, 1982. С. 105-111.
11 В черновике письма вместо этой фразы: "(о личн<ом> отн<ошении> к нему - "роман", а не дружба, не любовь)". Непосредственным продолжением этих рассуждений служит следующая запись в дневнике Блока (17 апреля 1912 г.): "Соображения попутные (не из письма): <...> В. Иванову свойственно миражами сверхискусства мешать искусству. "Символическая школа" - мутная вода. Связи quasi-реальные ведут к еще большему распылению. Когда мы ("Новый Путь", "Весы") боролись с умирающим, плоско-либеральным псевдо-реализмом, это дело было реальным, мы были под знаком Возрождения. Если мы станем бороться с неопределившимся и, может быть, своим (!) Гумилевым, мы попадем под знак вырождения. Для того чтобы принимать участие в "жизнетворчестве" (это суконное слово упоминается в слове от редакции "Трудов и Дней"), надо воплотиться, показать свое печальное человеческое лицо, а не псевдо-лицо несуществующей школы" (VII, 140).
"О современном состоянии русского символизма" (март--апрель 1910 г.): "Нам должно быть памятно и дорого паломничество Синьорелли, который <...> смиренно попросил у граждан позволить ему расписать новую капеллу" (V, 436).
13 Намек на свою работу над сценарием балета из средневековой жизни - первоначальным подступом к теме будущей драмы "Роза и Крест". Ср. дневниковую запись Блока от 24 марта 1912 г. (VII, 136).
"... Брюгге, из которого Роденбах и туристы сделали "северную Венецию" <...>, довольно отчаянная мурья. <...> Меммлинг в Брюгге действительно замечательный" (VIII, 373).
15 В Антверпене Блок был 23--25 августа / 5--7 сентября 1911 г.; см. его письма к матери, отправленные оттуда (Письма к родным, II С. 175; VIII, 371--372).
16 В ходе расправы над участниками мирного шествия забастовщиков на Ленских золотых приисках 4 апреля 1912 г. войска убили 270, ранили 250 человек; это событие вызвало акции протеста по всей России.