377. В. А. Пясту. 26 апреля 1915. <Петроград>
Милый Владимир Алексеевич.
Письму Вашему я очень обрадовался по всяким причинам.
Любовь Дмитриевна вернулась еще перед Пасхой, проработав сплошь более шести месяцев в Львове. Общину она оставила и занята теперь театральными делами. Сестринская работа очень трудна, так что усталость чувствовалась долго. Зато дела сделала очень много и без крайней необходимости в людях туда больше не вернется.
Кланяйтесь от меня Евгению Васильевичу, когда будете ему писать. Надо бы самому написать ему, да уж не знаю, соберусь ли. Мучаюсь над своими книгами (новое издание «Мусагета»). Вообще столько старого заботит (Григорьев, Флобер и я сам!), что к новому пока трудно пробиться. К тому же усталость точит, и гнездится, проклятая, не в теле и не в душе, а где-то — между телом и душой: то всему рад, а то вдруг taedium.[60] «Следующего периода» я желаю так же сильно, как и Вы; т. е., должно быть, недостаточно сильно, потому что оба устали.
У Георгия Ивановича я все еще не побывал; но он был не так давно у Мережковских, у которых и я на днях сидел долго (по обыкновению). Много и хорошо говорили мы с Зинаидой Николаевной, а также и с Дмитрием Сергеевичем.
Ваш А. Б.
Примечания
(лат.)