БЕЛЫЙ - БЛОКУ
<23 ноября / 6 декабря 1906. Париж>1
Милый Саша! Верь или не верь, а я Тебя люблю. Или если не любовь, то нечто большее между нами. Во всяком случае отношения наши не могут оборваться так тупо без одного разговора с глазу на глаз, важного, как жизнь. Этот разговор только имеет косвенное отношение ко всему, что случилось между нами. Центр его в другом. Ты не можешь уклониться от него, как и я не могу не говорить с Тобой в последнем обнажении правды. Этого обнажения в последней правде не было между нами. Оттого, быть может, в моем отношении к Тебе было так много лжи. Но одного не было: не было злонамеренности. То, что мне писала Л<юба> о "Кусте", - ложь2. Я это отрицаю и потому не считаю себя причастным неправде здесь. Неправда моя к Тебе совсем в другом, как и Твоя неправда ко мне от нашей немоты друг перед другом в последнем обнажении. Этой немоты не должно быть между людьми. Когда я приеду, мы будем говорить. Я не знаю, буду ли я говорить с другом, или врагом, но с Тобой будет говорить только друг. Прощай. Если не хочешь, не пиши. Прими это уведомление, как начало моего сериозного поворота к Тебе в дружбе вне всего побочного между нами. Ты не можешь обрывать со мной все, потому что в противном так обрывать мог бы провалившийся и погибший без возврата. Я не верю и не хочу верить ничьей гибели. Хочу света. Верю, хоть тяжело.
Б. Б.
3. Надеюсь на ответную в знак начала Твоего ко мне прим<ирения>.
Примечания
26 ноября 1906 г. (дата почтового штемпеля). В Париже Белый обосновался с 1 декабря (н. ст.) 1906 г., до этого он около двух месяцев провел в Мюнхене (с 21 сентября / 4 октября).
"Куст" - рассказ Белого, опубликованный в "Золотом Руне" (1906. No 7/9. С. 129--135). Л. Д. Блок восприняла его образный строй как оскорбительное по отношению к ней иносказательное изложение пережитых личных перипетий. 21 октября 1906 г. М. А. Бекетова записала в дневнике о Белом: "Напечатал в "Руне" фантастическое нечто ("Куст"), изображающее прекрасную огородникову дочку с "ведьмовскими глазами", зеленым золотом волос и пр., которую насильственно держит дьявольский царь, прячущий ее от Иванушки-дурачка, а она-то его, Иванова, душа и т. д. <...> Этот бессильный пасквиль взбесил и разволновал Алю - Люба ни гу-гу ей, а сама, оказывается, написала Боре, что не желает больше иметь с ним дела. Он ответил, перевернувшись на каблучке, что не имел в виду ни ее, ни Сашу, т. к. Куст его царственный, а Сашу он очень уважает и ценит - и т. д." (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 619). В письме к Белому от 2/15 октября 1906 г. Л. Д. Блок заявляла, что публикация "Куста" - "поступок глубоко непорядочный": "... нельзя так фотографически описывать какую бы то ни было женщину в рассказе такого содержания; это общее и первое замечание; второе - лично мое: Ваше издевательство над Сашей. Написать в припадке отчаяния Вы могли все; но отдать печатать - поступок вполне сознательный, и Вы за него вполне ответственны. Вы знали, что делаете, и решились на это" (Там же. С. 258). 9/22 октября она вновь писала Белому с еще большей резкостью, выражая свое негодование в связи с публикацией его стихотворного цикла "Одинокие" (Весы. 1906. No 8): "Скажу Вам прямо - не вижу больше ничего общего у меня с Вами. Ни Вы меня, ни я Вас не понимаем больше. <...> Вы считаете возможным печатать стихи столь интимные, что когда-то и мне Вы показали их с трудом <...> возобновление наших отношений дружественное еще не совсем невозможно, но в столь далеком будущем, что его не видно мне теперь" (РГБ. Ф. 25. Карт. 9. Ед. хр. 18. Л. 133--134 об.). Сам Белый и впоследствии, в мемуарах отвергал упреки в умышленном скрытом автобиографизме "Куста" (см.: Между двух революций. С. 126).
"Милому брату в знак дружбы и нерушимой связи. 3 дек<абря 19>06 года. Борис Бугаев"; на обороте: "Жду очень "Нечаянной Радости". Хочу писать о Тебе".