БЕЛЫЙ - БЛОКУ
<Конец мая 1911. Боголюбы>1
Милый Саша!
Отвечаю Тебе на два письма: на письмо, полученное из Афин, и на то, которое получил по мусагетскому адресу.
Но прежде всего - предложение, просьба, если хочешь. Ты не можешь себе представить, как нужен Ты мне по мусагетским делам. Печально то, что Мусагет есть кружок чутких, умных, интеллигентных людей; все это, может быть, более, чем писатели; но вот беда: все это не писатели вовсе. Положение дел таково: Сережа уважает Мусагет, но порхает в стороне; Э. К. Метнер живет в деревне, Эллис в своей штейнерьяде2 вовсе забыл Мусагет. А теперь, когда изменилась моя жизнь3, не могу и не хочу с утра до вечера просиживать в Редакции; словом - Мусагет дело хорошее, а инициативы всё как-то мало; мне Метнер сообщал конфиденциально о желании Твоем и Вячеслава издавать "Дневник поэтов" втроем (Ты, Вячеслав, я - участники)4. Меня очень порадовала Твоя инициатива (как и Вячеслава) в Мусагете. Пойми, что для меня было бы счастьем превратить Мусагет в наш общий орган (основания для общей платформы, после факта нашей дружбы и взаимного доверия через все, более чем есть). У меня в Каире независимо от сообщения Метнера созрел аналогичный план. И вот прежде всего важно теперь за лето реализовать намерение; для этого нам следовало бы повидаться... Это во-первых.
Во-вторых, Ася очень хотела бы Тебя видеть и поближе узнать; мы с Асей очень Тебя любим и часто теперь Тебя читаем в деревне по вечерам. Вспоминаешься Ты, и я чувствую по временам волну нежной (и на этот раз окончательной) к Тебе близости... Тебя нехватает...
В-третьих: Ты в конце июля едешь за границу; следовательно, Ты проедешь недалеко от нас и в том случае, если едешь на Границу (совсем близко), и в том случае, если едешь на Александрово (от Бреста до нас каких-нибудь 4--5 часов езды). И вот у нас с Асей созрел план, которому в Боголюбах все рады; звать Тебя к нам; у нас просто и хорошо; что Тебе стоит приехать на несколько дней в Боголюбы. Мы так давно не видались, так много могло бы возникнуть от этого в Мусагете; кроме всего, Ты бы просто, если б хотел, мог у нас помолчать. Я не зову Тебя нарочно; но если бы Ты захотел приехать, независимо от проезда за границу, мы бы очень радовались тому5.
Итак?
Мы с Асей будем около Москвы (должно быть, у Морозовой) уже 9-го августа6: итак, до 6 августа, начиная хоть с завтрашнего дня, мы бы были рады Тебе. Вот что хотел сказать предварительно, а теперь - к письмам...
Огромное спасибо за книгу и за надпись7: мы радуемся с Метнером, что у нас вышел Блок; вчера читал вслух "Стихи о Прекрасной Даме"; опять, и опять, и опять радовался, что такие стихи есть в русской литературе: и вот что главное: ничто не угасло из того, о чем стихи; все только перенесено в другую плоскость; все ревниво оберегается молчанием, но оно есть в сердцах...
-----
же действительность ("современность"), которой Ты хочешь сказать свое "нет". Пусть срывается; пусть даже во все стороны рассыпаются осколки человеческих душ; мы, усталые, кошмарные, слабые, оказавшиеся в безумии своем крепче здоровых и крепких, и все же уцелевшие, полюбившие Россию, - мы тоже люди духовные. Душа наша погибала не раз, и бездушные марионетки, мы, корячились на "площадях, в переулках, в извивах"8; потом мы бегали в кинематограф, подозрительно озираясь на всех, себе подобных. И все-таки за бездушным обликом нашим стоял Дул: ; душу свою мы в срывах не сберегли, но как знать, - Дух угасили ли? И если всё еще мы есмы - живем, утверждаем, болеем за родину нашу и любим - то Дух не угас в нас. Как знать, не калится ли пламенней он в пепле душевном. И не пора ли относиться к каждому новому срыву как к новой единице, прибавляемой к общей сумме... Много было у меня срывов, и я устал от них; я устал даже им верить, и тогда вдруг в глубине души мо<е>й ощутил я Духа (смотри пред<исловие> к Урне9); и робкая улыбка зари, и новое верное счастье улыбнулось мне жизнью; и я понял, что душа моя умирала иллюзорной смертью (См. Пепел, Панихиду10). И опять и опять старое...
"Все, кружась, исчезает во мгле...
"11
Пусть же носятся мглистые вихри; оставь их, сожмись, уйди в себя; пусть меркнет свет вокруг, Ты закрой лишь глаза. И Свет Духа, свой собственный свет, прикосновеньем к все новым ранам, опять и опять, и опять будет Тебя исцелять... Пусть даже Ты переживаешь срыв, Ты скажи себе только: "В который раз"...
-----
Я не имею под руками сейчас Арабесок. Конечно, осенью пришлю их Тебе12. Ты не сердись, что в старом архиве "Дневник публициста" перепечатана старая истерика13; при личном свиданьи объясню Тебе, как все это произошло. Мне только больно, что о Тебе там лишь в тенях... 14
Итак, жду ответа... Надеюсь, что, быть может, еще и летом свидимся. Крепко жму руку, старинный, старинный друг.
Христос с Тобой.
Борис Бугаев
P. S. Как здоровье? С чего это у Тебя цынга?.. Разве Ты плавал к сев<ерному> полюсу?
Адрес. Луцк (Волынской губ.). Лесничему Владимиру Константиновичу Кампиони для меня.
<Приписка А. А. Тургеневой: >
Приехав в Луцк, надо нанять извозчика в Боголюбы к лесничему (там знают).
Приехав в Луцк, надо дать телеграмму. Выедут встречать. А.
Тургенева.
<Текст Белого: >
У нас хорошо: живем на опушке леса; лес большой, коряжистый; есть в окрестностях вепри, серны и барсуки; на полях - аисты; из окон - большое поле с закатом. Приезжай.
Б.
Примечания
1 Ответ на п. 246 и 249. Датируется по связи с п. 251. Помета Блока химическим карандашом: "Июнь 1911".
"ученичества" у Штейнера. Подробнее см.: Виллих Хайде. Эллис и Штейнер // Новое литературное обозрение. 1994. No 9. С. 182--191; Виллих Хайде. Л. Л. Кобылинский-Эллис и антропософское учение Рудольфа Штейнера (К постановке проблемы) // Серебряный век русской литературы. Проблемы. Документы. М., 1996. С. 134--146; Rizzi Daniela. Эллис и Штейнер // Europa Orientalis. 1995. Vol. 14: 2. P. 281--294; Нефедьев Г. В. Русский символизм: от спиритизма к антропософии. Два документа к биографии Эллиса // Новое литературное обозрение. 1999. No 39. С. 119--140.
3 Белый подразумевает свой союз с А. Тургеневой.
4 Замысел такого издания (альтернативного замыслу более широкого по кругу участников журнального предприятия, вынашивавшемуся Вл. Пястом) предложил Вяч. Иванов в письме к Блоку от 20 января 1911 г.: "... давайте издавать Дневник трех поэтов, в котором мы на первом месте заявим, что пишем вместе, под одним заголовком, потому что просто так хотим, но не стремимся ни к единогласию, ни даже к гармонии трех безусловно не зависящих один от другого отделов, - не боимся даже и тройных повторений одной мысли, если таковые случатся, одним словом - не читаем друг друга, и все это потому, что знаем, что жили и живем об. одном. Трое, конечно, - Вы, Андрей Белый и я. Можем как-нибудь сложиться что ли... или же, быть может, издание возьмет на себя "Мусагет". Ведь "Мусагет" и я давно, как Вы знаете, подумывали о периодическом издании совсем иного, чем обычно бывает, порядка" (Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1982. Т. 41. No 2. С. 173--174. Публикация Н. В. Котрелева). 21 января 1911 г. Блок, излагая в письме к матери замысел "дневника трех писателей", отмечал: "Этот последний план всех заманчивей, конечно" (Письма к родным, II С. 113). В изначально задуманном виде этот замысел не осуществился, однако с 1912 г. в "Мусагете" стал выходить журнал "Труды и Дни", в котором предполагалось ближайшее участие Белого, Блока и Иванова.
5 В письме к Э. К. Метнеру от 24 мая 1911 г., приглашая его приехать в Боголюбы, Белый делился и своими планами относительно Блока: "Хотите встретиться с Блоком? Мы замышляем похитить Блока из Шахматова. Вот было бы хорошо пожить вместе в Боголюбах; кстати, многое о Мусагете. Можно бы поговорить, хотя бы о дневнике поэтов <...>" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 383).
6 Белый и А. Тургенева прожили в Михайловском, имении М. К. Морозовой в Калужской губернии, две недели в конце августа - начале сентября 1911 года.
"Собрание стихотворений. Кн. 1. Стихи о Прекрасной Даме" (М., 1911), подаренный Белому, хранится в Гос. Литературном музее; надпись: "Андрею Белому в залог нерасторжимой связи Александр Блок. Май 1911. СПБ" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 35).
8 Обыгрывается 1-я строка стихотворения Блока "В кабаках, в переулках, в извивах..." (декабрь 1904 г.).
9 Ср.: "... живое "я" пробуждается во мне к истинному. Еще "Золото в лазури" далеко от меня... в будущем. Закатная лазурь запятнана прахом и дымом <...>. К утру, быть может, лазурь очистится..." (Андрей Белый. Урна. Стихотворения. М., 1909. С. 11--12).
10 См. примеч. 6 к п. 226.
11 Заключительные строки стихотворения Вл. Соловьева "Бедный друг, истомил тебя путь..." (1887).
"Арабески. Книга статей" (М., "Мусагет", 1911) Андрея Белого вышла в свет в начале марта 1911 г. Экземпляр книги (высланный Блоку А. М. Кожебаткиным; см. письмо Блока к нему от 16 марта 1911 г. // Советская Украина. 1961. No 8. С. 176) с немногочисленными пометами Блока сохранился в его библиотеке (Библиотека Блока, 1. С. 31).
13 Речь идет о разделе "Литературный дневник" в "Арабесках"; в нем объединены статьи и фельетоны 1906--1909 гг., в том числе и те, которые были продиктованы пафосом внутрисимволистской полемики и направлены против "петербургских" модернистов. В предисловии к "Арабескам" (Тунис, январь 1911 г.) Белый писал о своем несогласии с "полемическим пылом" некоторых прежних выступлений и просил литераторов, подвергшихся его критике, "не обижаться на то, что иные статьи" помещены "в той резкой форме, в какой они некогда были написаны" (Андрей Белый. Критика. Эстетика. Теория символизма. В 2 т. М., 1994. Т. II. С. 7-8).
14 В "Арабесках" были перепечатаны рецензии Белого на "Нечаянную Радость" и "Лирические драмы" Блока (см. п. 175, примеч. 2, 3, примеч. 3 к п. 209).