БЕЛЫЙ - БЛОКУ
<4ноября 1911. Москва>1
Дорогой Саша,
Пишу Тебе опять летучую заметку, ибо: 1) Сережа, 2) Нат<алия> Ал<ексеевна> (родила дочку)2, 3) Нин<а> Ив<ановна> умирает3.
-----
-----
Читаю лекцию завтра, ибо если не прочту, мы с Асей умрем с голоду. И вообще: литературщина (кстати сказать: я принужден искать работы для пропитания, а не для литературы - и кстати сказать еще: я вышиблен за порог литературы Вашими петерб<ургскими> прохвостами à la Чулков4 и, кстати сказать, опятьтаки: Ты пишешь в бесконечно большем количестве журналов, и, судя поверхностно, я мог бы заключить, что не я, живущий в деревне, а Ты, пребывающий в Петербурге и появляющийся в органах печати, по уши в литературных дрязгах).
Все это к одному: мы действительно "психологически" ничего не знаем друг о друге.
А что касается Матиса - какая ерунда!!5 <атурном> собрании ("Путь" и кружок Морозовой не принимаю в соображение). В первый раз затащили, и из-за невладения русскими художниками фр<анцузским> языком меня упросили художники задать Матису два-три вопроса. А ты уже заключаешь, что де я путаюсь с Матисом6.
Все это возмутительное порождение нашей разъединенности.
-----
Но к чёрту все это. Если скоро выпутаюсь с тяготами (матер<иальной> необеспеченности), буду писать долго. А пока крепко целую. И спасибо за письмо: оно меня по-хорошему задело.
Любящий Тебя крепко
Борис Бугаев
"6 XI 1911". В дневнике Блок записал 6 ноября: "От Бори - нервные письма <...>" (VII, 82).
2 См. примеч. 4, 5 к п. 259.
3 Н. И. Петровская находилась в это время в состоянии тяжелой депрессии, усугублявшейся зависимостью от наркотиков. Несколько дней спустя, 9 ноября, Петровская, по настоянию С. А. Соколова и Брюсова, отбыла за границу для лечения. См. описание ее проводов на Александровском вокзале в мемуарах В. Ф. Ходасевича (Ходасевич В. Собр. соч. В 4 т. М., 1997. Т. 4. С. 16, 28).
4 Ср. дневниковую запись Блока от 6 ноября 1911 г.: "Боря негодует на эксплуатацию его труда, на наших "жуликов" (Чулков), которые его выперли из всех журналов..." (VII, 82).
"В Москве Матисс, "сопровождаемый символистами", самодовольно и развязно одобряет русскую иконопись, - "французик из Бордо"" (VII, 78).
6 Анри Матисс находился в Москве с 23 октября до начала ноября 1911 г., жил в особняке СИ. Щукина в Знаменском переулке (см.: Гриц Т., Харджиев Н. Матисс в Москве // Матисс. Сборник статей о творчестве. М., 1958. С. 96--119; Русаков Ю. А. Матисс в России осенью 1911 года // Труды Государственного Эрмитажа. XIV. Л., 1973. С. 167--184). 27 октября 1911 г. Матисс был на заседании Общества свободной эстетики, посвященном докладу Ф. А. Степпуна "О философии пейзажа". В отчете о заседании сообщается: "Собрание посетил Анри Матис, которого В. Я. Брюсов приветствовал от лица Общества. Несколько вопросов, предложенных А. Матису А. Белым, вызвали собеседование о современных задачах живописи. В беседе приняли участие: Н. В. Баснин, А. Белый, А. Б. Вайнштейн и А. Матис" (РГБ. Ф. 386. Карт. 114. Ед. хр. 36). Содержание беседы раскрывалось в хроникальной заметке "Матисс в Москве. В кружке вольных эстетов", помещенной в "Утре России" 28 октября: "А. Белый предложил Матиссу высказаться по вопросу о соотношении рисунка и цвета в живописи, что поставило Матисса в некоторое затруднение ввиду слишком широких размеров предложенного вопроса. <...> Матисс высказался горячо за неизбежность "рисунка" в живописи. Передавать, вернее, записывать исключительно цвет можно в этюдах. Но без рисунка художественное произведение неполно, несовершенно" (Русаков Ю. А. Матисс в России осенью 1911 года. С. 178). См. также: Между двух революций. С. 198.