Белый А. - Блоку А., 19 мая /1 июня 1912 г.

БЕЛЫЙ - БЛОКУ

<19 мая / 1 июня 1912. Брюссель>¹

Дорогой Саша!

Только что получил Твое письмо²: спешу ответить сегодня же, ибо послезавтра утром уезжаю, а там - громадная порция работы (кончаю роман³, а это - пытка). Мой адрес до 23 июня таков. France, Bois-le-Roi. Seine et Marne. Chez Monsieur Pierre d'Alheim. Мне⁴. Дальше Мюнхен. Poste restante.

-----

Ну, конечно, пусть будет так, как Ты говоришь. И если есть люди, кому могут быть интересны выдержки из моих писем, то читай им. Ты верно пишешь о том, что у Тебя есть линия, смежная с той, которая намечается у меня. Оттого-то я Тебе и пишу. Именно Тебе. И так хочется с Тобой поделиться.

Итак, продолжаю мой, так сказать, дневник, ибо то, что происходит с нами, требует исхода - хочется кому бы то ни было сказать, а здесь некому, с Москвой - сложности, а с Тобой мне просто и ясно.

-----

На другой день после того, как я Тебе написал⁵, утром к нам стучат в дверь. Говорю: "Entrez" {"Войдите" (фр.).}. Входит господин с очень собранным и таким знакомым, бритым лицом. Всматриваюсь - Эллис. И - бритый. Мы его не узнали. Оказывается: узнав из письма, что я встретился со Штейнером, он тотчас же взял у Штейнера трехдневный отпуск (он ведь уже 6 месяцев всюду сопровождает Доктора) и приехал из Берлина к нам с грудою эсотерических курсов под мышкой и без единой вещи, без единого франка. Мы его устроили при нас. Оказывается, он приехал специально нас просвещать и предупреждать о явлениях, могущих быть с нами после несомненного контакта с ореолом, существующим вокруг Штейнера. Те, кто подходят к  раппор с Учителем, то у ученика должно гореть эфирное тело⁶ и болеть эфирное сердце (у Эллиса два месяца были ужасные страдания, оказалось, что воспламенилось все эфирное тело). И действительно: в ночь перед приездом Эллиса у Аси была всю ночь сильнейшая боль в сердце, и я не на шутку испугался. Оказывается, что это в порядке вещей и что это - обычное явление у людей, соприкоснувшихся с личностью Штейнера, которым будто бы руководит сам Христиан Розенкрейц⁷. Объяснение было весьма кстати. Я совершенно успокоился. И мы приготовились к тому, чтобы эфирно гореть, ибо мы теперь явно идем в чистилище. Пока не сгорит старое, нельзя ничему учиться. Эллис на вид тот же, но, приглядываясь, ближе видишь, какая огромная дистанция отделяет его от "московского" Эллиса. Как-то вычертилось лицо. Обрати внимание налицо Штейнера: его можно рассматривать в лупу: оно все прочерчено упражнениями. Знающие могут сказать, от какой медитации прочертилась какая складка: он весь - как бы переплавил физическое тело в эфирное, ибо задача нашей, пятой подрасы, дающей шестую работать астральным телом над эфирным, тогда как седьмая подраса будет плавить самое физическое тело (реальное преображение)⁸. Вот такая печать удаленной прочерченности (едва намеченной) лица Эллиса нас так поразила.

Любопытные вещи Эллис рассказывал про Гельсингфорс⁹ (где у Штейнера был, между прочим, и Леман), но Леман не присутствовал на русской встрече Пасхи. А говорят, это было нечто незабываемое. Было всего 17 русских и с ними Штейнер. Когда он разрезал кулич и роздал, то вдруг наступило молчание, продолжавшееся 20 минут, во время которого поднялась такая буря астрального света, что нельзя было выдержать (ежегодно около Штейнера по нескольку случаев сумасшествия: не выдерживают страшной напряженности в атмосфере буквальных чудес в его окружении - кстати: сейчас около него начинает видеть слепой, у которого разрушилась уже клетчатка глаза). После этого он встал и ушел. За ним бросились все русские и отнесли ему цветы. Эта встреча в Гельсингфорсе была первой встречей Доктора <с> Россией, и первым реальным его приближением к России, за которой последуют и другие встречи. Эллис уверяет, что во время этого странного молчания он подумал о нас с Асей (не характерно ли: именно в это время мы слегли в постели (на первый день Пасхи), а в ночь на второй день у нас и был с женою общий сон: Штейнер). Многое и другое рассказывал Эллис о Гельсингфорсе, что могло бы показаться чудесным. Но пойми: мы, переживши только что рад необъяснимых феноменов, только что видевшие Штейнера в Кёльне, - мы верили.

Эллис провел с нами 3 дня¹⁰. Дни стояли душные, страдные. И конечно - мы так привыкли теперь - вышли "странности". Опишу вкратце. Однажды вечером (часов в 6), когда мы сидели в комнате, а на улице еще не садилось солнце, я посмотрел в окно - и ужас: над краем дома я увидел кусок черной сажи, вместо неба, а на улице было темно, как ночью. Я подбежал к окошку: над крышами повисла туча такой черноты, что я еще таких туч не видывал: я подумал, что сейчас будет ураган с катастрофой; но туча мгновенно, бесшумно пронеслась. До сих пор не знаю, была ли эта туча коллективной галлюцинацией нас троих или действительной тучей. Но тогда почему ни дождя, ни грозы, ни ветра? Этот вечер был очень зловещ. В маленькой нашей комнатке мы с Асей заметили отсветы красного пламени. Но когда вошли в комнатку, ничего не было.

Вечером на следующий день Эллис читал нам экстракт одного из курсов Штейнера о том, что мы переживаем перелом не только в истории человечества, не только в истории нашей планеты, но в истории целого планетного развития; а именно: всякая жизнь эфирно началась на Сатурне, продолжалась на Солнце, астрально шла на луне, пока физически не проявилась на земле¹¹, но теперь, в истории земли пробил час, когда мы возвращаемся. И линия прохождения жизни сквозь все миры круто меняется вверх.

- мы в пункте этого перевала. Далее, когда Эллис дошел до связи этого перевала с Вторым Явлением Христа, могущим для пробуждающихся быть зримым эфирно в течение этого десятилетия, и о роли России при этом, вдруг прошла какая-то волна, и Эллис оборвал свое изложение курса. Мы трое, каждый по-своему, ощутили присутствие, и все трое молчали. Привожу документально, что каждый видел и ощущал из нас троих (свидетели - моя жена и Эллис), не сказавши друг другу ни слова.

Моя жена была измучена, лица на ней не было: вдруг ее руки коснулось теплое веянье и опять, как и прежде:

"Лишь забудешься сном иль проснешься в полночи"¹²...

мне казалось, что вижу я зеленое пятно (этот зеленый свет опять-таки ученикам Штейнера известен на Докторе); но я не ощущал, что это Доктор (за 3 минуты до этого я лишь мысленно обратился к нему). Эллис, сидевший спиною к тому месту, посмотрел на меня и сказал: "Он".

Так мы трое совпали: единовременно. Было как-то неловко продолжать чтение... Ведь нас было в комнате четверо.

(Кстати о лекции. Штейнер говорит, что в то время, как каждую расу, или группу рас ведет тот или иной Гений Покровитель (Архангел), славянство не ведет никто. Но странное дело: оккультное исследование над эфирным телом славянина показывает, что в нем вписано имя самого Христа. Отсюда явствует, что славянство, в частности Россию, после громадной тяжести, которую еще всем нам предстоит пережить, поведет сам Христос, а не кто-либо другой).

Штейнер с славянофильством незнаком: но как объясняются этим бессознательные чаяния славянофилов и "буди" Достоевского¹³, и гортанный рык маленького что-то слышащего и беспомощно руками машущего Дмитрия Сергеевича.

"Ты пойми - мы ни здесь, ни тут...

Наше дело - такое бездомное.

Петухи поют, поют,

Но лицо небес еще темное"¹⁴.

Именно темное сейчас лицо небес России. Но это - иллюзорная, нами в Брюсселе виденная туча. Ведь мы - ни там, ни тут.

Но продолжаю. Описанные дни были 1-го, 2-го и 3-ьего мая.

Пятого мая с нами произошел страннейший инцидент (Саша, голубчик, мне стыдно писать, потому что такое обилие странного может казаться шарлатанством, а что делать: так, как пишу, и было).

Весь день мы работали (после отъезда Эллиса мы с утра до ночи за работой: я днем сижу за романом, Ася - за гравюрой, а вечером мы занимаемся немецким и читаем курс Штейнера). Но слушай: часов в девять мы сидим и тихо беседуем о всем с нами бывшем. В это время я бросаю взгляд на сухой букет на столе и говорю: "Как жаль, что мы забыли купить цветов". Не прошло и трех минут, как в дверь (выше двери) быстрый, хороший, громкий, но странный стук. Ася говорит: "Entrez" {"Войдите" (фр.).}. Никто не отвечает. Я отворяю дверь, и - никого: освещенная площадка: вниз и вверх бежит темная лестница, прислушиваюсь: ни вверху, ни внизу никого, а - что такое? Явственный, одуряющий аромат лилий и ландышей (между тем весь день дверь и стогны лестницы красили маляры и стоял нестерпимый запах краски). Я не хочу себе верить, зову к себе Асю. Ася подходит, смотрит на меня и смеется: "Кого же благодарить?" Явственный запах лилий и ландышей, конечно, и она тотчас услышала; точно пронесли громадный букет, но все это эмпирически было невозможно.

Тогда я начинаю исследовать феномен; я спускаюсь вниз, но запах пропадает, сменяясь запахом краски; поднимаюсь выше - и та же история. Центр благовония перед нашей дверью на пустой, освещенной и мокрой от масляной краски площадке. Тут мы вспоминаем стук; и - явное дело: стук был - стук спиритический. И пока мы стоим, раскрыв дверь, комнаты наши наполняются каким-то фимиамом. Раздается еще несколько спиритических стуков, слышно Присутствие...

Через 10 минут отворяем дверь снова - запах краски...

Вот.

Что об этом сказать? Скажешь, а слушатель почешет затылок, недоверчиво погладит и скажет: "Да-а... знаете ли..." И замнет разговор, чтобы вывести из неловкого положения зарвавшегося...

Это было последнее от благого.

Эллис прав: приближение к Доктору вызывает гонения. Вдруг улицы Брюсселя покрываются для нас какими-то исступленными, сумасшедшими лицами. Ася едет в конке, оборачивается и видит: лик ужаса прильнул к стеклу с площадки. Однажды ночью бежали мы к пустому трамваю; впереди бежал господин. Втроем влетели мы в пустой освещенный трамвай: господин же оказался людоедом: всю дорогу он раскрывал на нас рот (делая вид, будто зевает). А когда мы, от него спасаясь, сошли с трамвая, то сошел и он, теряясь на площади.

Наконец, мы с Асей стали замечать отовсюду на нас глядящие глаза, полные ненависти, или испуга (будто мы страшные?), или безумия. Глаза принадлежали прохожим, спутникам в вагонах, соседям по ресторанным столикам.

Кажется, ничего особенного в этом нет, но: почему и Ася, и я - мы физически измучились? И почему столь разные лица смотрят на нас единым взором стародавней ненависти, старающейся растерзать. Что это? Принадлежит ли оно людям объективно, обнаруживается ли для нас в них, субъективное ли это восприятие, или в нас есть нечто, что вызывает инстинктивную ненависть? Но нам кажется, что мы окружены реально кольцом врагов, врагов, за нами следящих и неведомых.

Вот уже полторы недели, как засел буквально в четырех стенах. О, как я понимаю жизнь Стриндберга! Помышляю об улице с отвращением и ненавистью. И буквально бегу из Брюсселя в Bois-le-Rol, мирную французскую деревушку.

днях Ася входит в комнату, где мы спим, и видит струйку, вхожу я - слышу ладан). И т. д.

Вот - наша странная брюссельская жизнь приходит к концу. Июнь, думаю, будет тихий и спокойный. В июле жду всяческого (в темном и светлом смысле).

влияния. Я смотрю кругом: уже атмосфера меняется.

Дорогой друг! Напиши мне подробности о смерти Стриндберга. Я ничего не знаю. Вчера читал его "На шхерах" и восхищался¹⁵.

Остаюсь крепко любящий Тебя брат

Борис Бугаев.

P. S. От Аси привет.

1 Датируется по почтовому штемпелю: Bruxelles. 1. VI. 1912. Пометы Блока - химическим карандашом: "20 мая 1912"; на конверте - красным карандашом: "V 1912", графитным карандашом: "Получ. 21 мая 1912, отвеч. 27 мая". 21 мая 1912 г. Блок записал в дневнике: "Новое письмо от Бори (о Докторе - с большой буквы)" (VII, 144). 8 июня (в автографе письма описка: 8 мая) 1912 г. Блок сообщил Э. К. Метнеру об этом письме (а также о письме 276): "У меня есть из Брюсселя два письма - совершенно необычайные" (Фрумкина Н. А., Флейшман Л. С. А. А. Блок между "Мусагетом" и "Сирином" (Письма к Э. К. Метнеру) // Блоковский сборник II. Тарту, 1972. С. 390).

2 Это письмо Блока нам не известно.

3 Во время пребывания в Брюсселе Белый работал над 4-й главой "Петербурга".

4 Белый и А. Тургенева прибыли в Буа-ле-Руа (под Парижем, вблизи Фонтенбло), в дом П. И. д'Альгейма и М. А. Олениной-д'Альгейм (тетки А. Тургеневой), вероятно, 4 июня (н. ст.), прожили там до конца месяца. См.: Начало века. С. 445--446; Turgenieff Assja. Erinnerungen an Rudolf Steiner und die Arbeit am ersten Goetheanum. Stuttgart, 1973. S. 24--25.

6 Согласно теософскому учению, эфирное (стихийное, жизненное) тело - "эфирный двойник", насквозь проникающий физическое тело человека и служащий проводником для жизненных токов, действующих на материальный организм.

7 Легендарный основатель ордена розенкрейцеров, родившийся в 1378 г. и умерший 106 лет от роду. См.: Штейнер Р. Мистерия и миссия Христиана Розенкрейца. Лекции 1911--1912 гг. СПб., "Дамаск", 1992. Об интересе Белого к розенкрейцерской эзотерике см.: Силард Лена. Роман Андрея Белого между масонством и розенкрейцерством // Россия / Russia. 1991. No 7. С. 75-84.

8 Речь идет о теософских представлениях об эволюции человека, развиваемых Штейнером, в частности, в книгах "Из летописи мира" и "Очерк тайноведения".

9 См. примеч. 17 к п. 276.

"берлинской" редакции "Начала века". См.: Андрей Белый. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере. М, 2000. С. 647-650.

11 См. подробное развитие этих положений в книге Штейнера "Очерк тайноведения" (М, 1916; Л., 1991. Глава 4 - "Развитие мира и человек").

12 См. п. 276, примеч. 13.

13 См.: "Братья Карамазовы", ч. 2, кн. 6, гл. III - "Из бесед и поучений старца Зосимы" (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. В 30 т. Л., 1976. Т. 14. С. 287). В статье "Россия" Белый писал: "Только тогда, когда исчезнет больная Россия, мы сможем превратить лозунг Достоевского: "Буди", в ликующий лозунг: "Есть"" (Утро России. 1910. No 303, 18 ноября).

"Петухи" (1906). См.: Гиппиус З. Н. Стихотворения. СПб., 1999. С. 144 ("Новая библиотека поэта").

"На шхерах" ("I havsbandet", 1890) - роман А. Стриндберга. Стриндберг скончался в Стокгольме 14 мая (н. ст.) 1912 г. Ср. дневниковую запись Блока от 3 мая: "1-го мая (по русскому стилю) в 4 часа 30 минут дня Август Стриндберг скончался" (VII, 142). Блок содействовал поездке Вл. Пяста в Стокгольм к умирающему Стриндбергу. См.: Пяст Вл. Воспоминания о Блоке. Пб., 1923. С. 44; Пяст Вл. Встречи. М, 1997. С. 145-157.