БЕЛЫЙ - БЛОКУ
<16 февраля/1 марта 1913. Берлин>1
Дорогой Саша!
Пишу Тебе в крайнем волнении и в порядке личном: заклинаю Тебя ответить прямо и категорически на следующие вопросы.
1) Каковы переговоры мои с "Сирином"?
2) Как обстоит дело с романом?2
Дело в том, что переговоры вел Э. К. Метнер, и я, буквально завися в завтрашнем дне от исхода переговоров, пока ничего не знал о деталях. Э<милий> К<арлович> был так добр, взяв все на себя.
2 месяца тому назад я был совершенно уверен, что в 2 месяца определится характер переговоров и, следовательно, моя судьба. Но недели текли: и вот пришла крайняя пора мне или мгновенно бросить все, Доктора, необходимый курс и т. д., спасаться бегством в деревню, ибо 2<-я> половина февраля последний и окончательный срок мой, когда я мог ждать: до сих пор (1 месяц тому назад) Э<милий> К<арлович> писал: "Живите спокойно, я буду вести переговоры"; но уже месяц тому назад видя, что переговоры затягиваются, я мотивировал Э<милию> К<ар-ловичу> в ряде писем необходимость к первому марту, чтобы все устроилось, и не получал ничего определенного. Все же я думал, что все благополучно идет своим чередом.
И вдруг получаю следующие слова:
"Скорее присылайте те части рукописи, которые у Вас имеются, ибо Некрасов уперся и не выдает рукописи, чем задерживает заседания "Сирина", на кот<орых> должен быть прочитан Вашроман. Кроме того, Некрасов грозит в случае проволочки выпустить в свет отпечатанные 9 листов. А это Вам будет неприятно, т<ак> к<ак> Вы началом романа были недовольны и его переделали"3.
Все тут меня ужасает: 1) то, что требуется от меня вся рукопись сполна для принятия. Между тем, 4 и 5-ая глава имеется у Некрасова в единственном списке (у меня лишь черновые эскизы), что Некрасов не выдает.
Итак, принятие романа зависит от прочтения рукописи целиком, которой наиболее лучшие части Некрасов не дает, грозясь 1) искалечить мой роман выпуском еще не переделанных глав.
Единственно, что я могу сделать, это прислать 3 первых главы в переделанном виде "Сирину" для чтения с указанием, что обе не имеющиеся главы гораздо удачнее первых 3-х (в них-то и начинает разыгрываться фабула). Если и этого "Сирину" мало, то что ж мне делать? Остается молить Некрасова..., грозить, что я печатно откажусь от своего романа, если он появится не целиком, а в черновике и обрывочно (ибо это издевательство над автором).
Но не это важно.
"Сирином", и Вы будете получать в счет продажи собрания сочинений4.
Я успокоился. Уже месяц, как я пишу тревожные письма, мне отвечают успокоительно - и вот: через две недели у меня нет ни копейки денег (в долг я решил не брать, а Мусагет не может авансировать). Итак, все время жил надеждой на продажу собр<ания> сочинений (как 3 1/2 месяцев тому назад на продажу имения, все время волнуясь), а тут о продаже собр<ания> сочинений ни звука, да и с романом все рушится. Отчего же вовремя меня не уведомили, протомили 2 месяца и, доведя до последней черты надеждой (опять torture par l'espérance {Пытка надеждой (фр.).}), когда на этой надежде построены планы и огромной важности курс, внезапно обрывают все и пишут в смысле: "Не понимаем-де, на что Вы рассчитываете? Чего Вы сами о себе не подумали прежде..." Ведь это ужасно: оккультно уехать нам нельзя надолго от Доктора, далее мы должны были ехать в Гаагу5, и - вдруг: вовремя не предупредив, мне накануне безденежья пишут: "Ничего не известно!" Неужели 2 1/2 месяца нельзя было так написать?
И вот, ввиду того, что если с "Сирином" не сразу устраивается (мне же писал Э<милий> К<арлович>, что сумма от продажи соч<инений> мне будет высылаться помесячно, а вопрос о продаже скоро решится), умоляю тотчас же по получению письма ответь:
1) Как обстоит дело с продажей сочинения.
у Некрасова: помнится, я и Тебе и Метнеру об этом писал 2 месяца тому назад).
3) Адрес редакции прошу - сообщи, куда высылать.
Реально все это мне нужно вот для чего: 1) 1-го марта ни гроша денег и надо быть уже в деревне6, чтобы там переждать безденежье (хотя я больше, кажется, и не буду писать: я сломился - я не могу работать в такой атмосфере тревоги), 2) до отъезда надо сделать рад необходимых дел (мы кровно связаны с Доктором и погибнем вдали от него...).
Мы же думали 2 1/2 месяца тому назад, что
"Сирином",
2) Я буду получать жалованье за продажу собрания сочинений,
3) Мы поедем на необходимейший курс в Гаагу и потом, 3 месяца отдохнувши в деревне, поедем учиться к Доктору (в Москву я все равно не вернусь: Москва нам - яд).
Вместо же этого - и на этот раз подведен: 1) надо, стремительно бросив все, ехать в деревню, 2) романа я не кончу уже, ибо я работать в ужасе не могу (ибо ужас для нас, уже перешедших рубикон, сейчас расстаться с Доктором), 3) да и вообще литературу бросаю: я как писатель никому не нужен всеравно...
Милый, прошу Тебя
2) Если ответ неблагополучен для меня, то, быть может, телеграфируешь: тогда телеграфируй одно только слово: "Уезжай". Я укладываю сундуки и уезжаю, чтобы за 3 месяца как-нибудь выкарабкаться и приехать к Доктору. Если нет, не удастся - я останусь в Волынской губернии и стану искать себе места чего угодно, хоть сторожа, а в Москву, Петербург и все эти рассадники ужаса не вернусь.
Лихорадочно жду ответа. Обнимаю7.
Борис Бугаев
Примечания
"Получ. 18. II"; на конверте - синим, красным и графитным карандашами: "Получ. 18 II 1913", "Телеграфирую 18 II", "2-ая телегр. - 19 II". 18 февраля 1913 г. Блок записал в дневнике: "... отчаянное письмо от А. Белого - переговоры с М. И. Терещенко и А. М. Ремизовым" (VII, 222).
2 Белый подразумевает ход переговоров между "Сирином" и издательством К. Ф. Некрасова относительно печатания "Петербурга". Своим доверенным лицом в этом деле Белый просил быть Э. К. Метнера; в письме к Метнеру от 13/26 декабря 1912 г. он заявлял: "... если возникнут переговоры о характере моего участия в "Сирине" и об условиях этой работы, я поручаю Вам, дорогой друг, вести за меня эти переговоры с руководителями издательства" (РГБ. Ф. 167. Карт. 2. Ед. хр. 77).
3 Реакция Белого на это сообщение содержится в его письме к Э. К. Метнеру, отправленном в тот же день (РГБ. Ф. 167. Карт. 3. Ед. хр. 10).
4 В ходе переговоров с "Сирином" Белый возлагал наибольшие надежды на издание своего собрания сочинений; Метнер пытался убедить Терещенко в насущной необходимости этого, но безуспешно. 15 февраля 1913 г. Блок записал в дневнике: "... звонил ко мне приехавший Михаил Иванович Терещенко. <...> Не хотят издавать всего А. Белого - до 30-ти томов! ("топить и его и себя"). Очень не нравится начало романа ("Петербург") в том виде, как набрано у Некрасова. Не нравятся также путевые заметки" (VII, 220). Блок также сомневался в необходимости издания многотомного собрания сочинений Белого (см. письмо Блока к Э. К. Метнеру от 9 марта 1913 г. // Блоковский сборник II. Тарту, 1972. С. 394). 20 февраля 1913 г. Метнер писал Блоку в той же связи: "А вот что собрание сочинений Бугаева "Сирин, подробно обсудив, не может теперь издавать", это - весьма не "подлинный" поступок <...>; Терещенко в Москве говорил со мною так, точно весь вопрос в формальностях и деталях, а по существу он давал полную надежду на "переход" (как он выражался) Бугаева, также как и Блока, из Мусагета в Сирин..." (Александр Блок. Исследования и материалы. СПб., 1998. С. 216).
5 Штейнер выступил с лекционным курсом в Гааге с 20 по 29 марта 1913 г.; Белый и А. Тургенева на нем не присутствовали.
7 На это письмо Блок ответил двумя телеграммами, текст которых нам не известен; в одной из них (вероятно, от 19 февраля) Блок, безусловно, просил Белого выслать рукопись имеющихся у него написанных глав "Петербурга". Сохранилась ответная телеграмма Белого (Берлин, 20 февраля / 5 марта 1913 г.): "Manuscript geschickt Antwort kommt. Bugaieff" ("Рукопись послана, ответ следует. Бугаев" // РГАЛИ. Ф. 55. On. 1. Ед. хр. 152. Л. 78). О хлопотах, которые предпринял Блок в надежде устроить издание сочинений Белого в "Сирине", свидетельствуют его дневниковые записи - 21 февраля: "19 февраля - днем в "Сирине". Решение относительно А. Белого (собрания не издавать, романа ждать, "Путевые заметки" - отдельной книгой)"; 23 февраля: "Вчера и третьего дня - дни о Терещенке. <...> Я принес рукопись первых трех глав "Петербурга", пришедшую днем из Берлина, от А. Белого. Очень критиковали роман, читали отдельные места. Я считаю, что печатать необходимо все, что в соприкосновении с А. Белым <...>" (VII, 222, 223).