17
Женева.
22 декабря, 1902 / 4 января, 1903
Милый Александр Александрович. Вот уже третий день я здесь. Прощание с хозяевами было ужасно. Сцена из Достоевского. Они задержали меня на один день, и это расстроило все мои планы. Ехал, конечно, с массой приключений. Поезд опоздал в Женеву на 4 1/2 часа. Это тоже сильно не устроило меня. Бегаю второй день, под проливным дождем, по городу и не могу найти себе комнаты. Не встретил еще ни одного билета об отдаче комнаты. — В пансионе мне устроиться нельзя из-за моей музыки. — Между тем, хозяин отеля берет с меня 10 франков в сутки, — как раз удвоенную плату против того, что он обыкновенно берет. Женева мне по-прежнему нравится, но вот будет курьез, если придется уехать отсюда из-за того, что не найду комнаты. Тогда в Лозанну, что ли? Мне хочется остаться на Женевском озере. А озеро совсем не такое, как летом. Теперь оно печальное-печальное, темное и вода зябнет от холода. Дождь мочит ее. Она жмется, ей трудно. Но она ничем не может защитить себя. Она такая нежная, что ни протестовать не умеет, ни сказать что-нибудь за себя. И она только жмется и зябнет от холода. Холоду не жалко ее. Он не понимает этого; не умеет, как это надо жалеть. А дождю все равно: он без устали хлещет на нее. Он заметил, что ей особенно ужь больно, это когда он прямо хлещет — так он нарочно старается все больше прямо.
Как Вы, милый, поживаете? Вам не холодно? Хорошо Вам? Я не умею Вас представить себе в новой Вашей комнате30. Я мыслю Вас в прежней комнате за письменным столиком целомудренно и чисто мыслящим. Так чисто, что серафимы смотрят на Вас и нежно Вам улыбаются.
Крепко Вас обнимаю и всего целую.
Я знаю, что я это нахально. Я не смею этого делать. Я — грязный, запсевший, Вас — чистого и прекрасного — обнимать и целовать. Но чистому — все чисто. Ничто нечистое к Вам не пристанет. А грязный — так он же и есть грязный; что бы он <ни> делал — все равно все будет грязно.
Всем Вашим очень кланяюсь и шлю приветы от сердца. Как устроилась Марья Андреевна, где она поместилась31?
Искренно Вам преданный
С. Панченко.
Примечания
30 менялись сообразно чинам отчима Блока, Ф. Ф. Кублицкого-Пиоттух.
31 М. А. Бекетова переменила квартиру — с 3-й линии Васильевского острова (дом 16) на Большую Монетную улицу (дом 16).