БЕЛЫЙ - БЛОКУ
<25 марта 1903. Москва>1
Многоуважаемый и дорогой Александр Александрович!
Несколько слов о моем письме в "Новый Путь"2 и о "цветах" в частности. Вполне допускаю субъективизм его и невозможность напечатания в "Новом Пути". Что же касается Ваших слов о тени последовательности духовных видений, то заменяю слово "тень" словом "прообраз", но от цветов никогда не откажусь, ибо в цвете для меня заключено все то, что создает эзотеризм и цену религиозных образов. Тут для меня нечто до такой степени важное, необъятное, что может идти лишь речь о моем неумении говорить, а не о том, о чем я хочу намекнуть цветом. Но невозможно все говорить и только. Поэтому пора начать молчание. Затихнуть и уйти. Нельзя и делать дело, потому что для меня ясно, что прежде нежели говорить о начале, ворот и арок, воздвигнутых Ницше, чего никто, решительно никто исполнить не хочет. Обыкновенно происходит следующее: человек почитает Ницше, потом Ницше ему надоедает, и он с пафосом объявляет: "Нас Ницше уже не интересует! Мы преодолели Ницше!"
Так ли это? Знают ли те люди истинного Ницше? Для меня ясно, что нет. Они побывали лишь в передней у Ницше и потом с видом знатоков поясняют о тайнах ницшеанства... А у св. Отцов Пустынников они и никогда не бывали... Между тем в монашестве, как и в ницшеанстве, прямолинейная глубина, отсутствие смешанности, серединности - смехотворного ужаса.
Я в последнее время многое узнал, во многом разочаровался - заработал себе право молчания. Я умолкаю. Выбрасываю всякий эзотеризм из своих слов. Перестаю говорить о том, во что я верю и во что нет. Становлюсь строго-формальным, логическим. Мне надоел пестрый базар, который устраивают теперь из эзотерических открытий. Я не люблю маскарад. С меня довольно паясничества. Страшна мне порнография, вносимая в христианство. Тошнит от нее.
Пора открыть глаза на то, куда мы идем. Прежде нежели плевать на красоту, следует дать взамен ее эквивалентное. Оно и дается в Православной Церкви. Вот - единственно правильный путь, углубленность которого часто не ведают его стражи; но у них все же достаточно чутья, чтобы вопиять на те провалы, куда тащат нас иной раз христиане-теурги, хотя во многом другом они и достаточно углубленны. Теурги мнят о себе слишком много. Они - лишь ветвь вселенского христианства, ветвь, могущая расти правильно лишь тогда, когда параллельно будет развиваться теософское и церковное понимание христианства.
Но я молчу.
Остаюсь готовый к услугам и любящий
Борис Бугаев.
P. S. Письма моего в "Новый Путь" мне совсем не нужно.
Москва. 25 марта.
P. P. S. "Метемпсихоз" мне чрезвычайно нравится, как по форме, так и по содержанию.
P. P. P. S. Так как я раз навсегда отказываюсь говорить в неопределенно-как-угодно-понимаемом тоне с мистическим налетом, то имеет ли ""raison d'être" наша дальнейшая переписка? Предлагаю ее прикончить.
1 Ответ на п. 12. Письмо не было отправлено Блоку; автограф хранится в архиве Андрея Белого (РГБ. Ф. 25. Карт. 30. Ед. хр. 1).
2 "О религиозных переживаниях".