БЕЛЫЙ - БЛОКУ
<Первая половина ноября 1903. Москва>1
Милый, дорогой Александр Александрович.
Спешу ответить относительно "Скорпиона" и "Грифа". Вот как было дело.
В прошлом году три лица, понимающие и любящие новое искусство, захотели учредить книгоиздательство, чтобы дать молодым силам возможность высказываться. Так возник "Гриф", и все радовались его появлению, полагая, что вот будет новый орган для новой фракции все того же нового искусства. Не к чему прибавлять, что первый альманах вышел неудачен2, что "Грифы" -- люди (это между нами), не имеющие как, например, Брюсов, Балтрушайтис и т. д.
Но случилось следующее: молодые "Грифы" перессорились и остался единственный представитель "Книгоизд<ательства>" Сергей Алекс<еевич> Соколов, очень симпатичный, добрый, честный... (чуть-чуть внешний)... человек, против которого ничего не имею сказать кроме всего лучшего. Когда оказалось, что 1) собственно нет молодых сил, отличных от "Скорпиона", а что предстоит тем же "Скорпионам" делиться на "Гриф" и "Скорпион" и 2) что сам "Гриф" (Соколов) может иногда смешать новое, действительное искусство со "style modern<e>" порядком-таки опошленным - у многих явилась мысль: для чего же существует "Гриф". Это смутное сознание просто не тревожило меня до тех пор, пока приехавшие в Москву Мережковские не развили целую теорию относительно того, что "Гриф" -- пародия Скорпиона, что нельзя смешиваться оригиналу с пародиями и т. д. (Смотр<и>: "Лев Толстой и Достоевск<ий>"). Этот гипноз на меня подействовал, и я решил, скрипя сердцем, разорвать с "Книгоиздательством", любя и привыкнув к С. А. Соколову. Тут же я написал письмо, а потом узнал о состоявшемся решении "Скорпионов" не принимать участников "Грифа" в "Сев<ерные> Цветы". Размыслив, я пришел к убеждению, что это - несправедливое решение, особенно когда узнал, что человек (а не книгоизд<атель>) мной обижен.
Теперь я принял намерение непременно участвовать в "Грифе", ибо 1) прежде всего люди, а потом измышления и партии, 2) не желаю стеснять своей свободы постановлениями, не касающимися существа моих убеждений, 3) весь "Гриф" "Альманаха" и прекрасной книги "Только - любовь" Бальмонта3. Следовательно: судить о том, вреден или полезен "Гриф", я не имею основания "Грифе", что бы участники "Сев<ерных> Цветов" ни говорили. Ко всему присоединяется еще и то, что "Гриф" материально слабее, беспомощнее "Скорпиона" и потому убивать его жестоко, да и не мое дело, ибо я ни "Гриф", ни "Скорпион", а человек4.
Стало быть Вы немного правы: Грифы не то что "не о том подмигивают", а еще только учатся подмигивать без разбора чему.
Несмотря на все, я ужасно люблю их. Дм<итрий> Сергеевич мне дорог бесконечно за то, что у него есть "Христово" и "Оно" зла не мыслит и все покрывает. Когда они были в Москве, мы все вместе ездили к еп<ископу> Антонию (который мне очень близок), и Антоний понял Мережковских в глубочайшей их сущности. Отнесся легко и просто, ясно, но с чуть заметным оттенком добродушного юмора.
<андр> Александрович! Очень рад был получить Ваше письмо и рецензию на "Симфонию", от которой я отошел на такое расстояние, что почти не узнаю ничего...5 Просто безразлична мне она - и не знаю, хорошо она написана, или дурно. Что знал, все забыл. Что же касается карточек, то проезжие гости г<оспо>да единороги свидетельствуют свое почтение Ефиму Александровичу Егорову. Вообще им приходится удивляться на отсутствие сочувствия со стороны людей. Принадлежа к интеллигентному сословию инородного для нас племени, они захвачены всё теми интересами (как-то: кантианством, ницшеанством, - есть между ними и поклонники франц<узского> мыслителя Кузена6), как и мы; вот почему они спешат засвидетельствовать почтение всем тем, кто вопреки роговатым свойствам этого племени не чуждается общения с ними.
<ения>, уже посланного Вам, которое я запомнил наизусть. Дело в том, что стихи в рукописи, рукопись в типографии7, а черновиков у меня нет. Стихов не пишу. Зачем? Прощайте. Целую Вас.
Остаюсь любящий Вас
Борис Бугаев
Примечания
1 "1903 - осень в СПб.".
2 Имеется в виду "Альманах книгоиздательства "Гриф"" (М., 1903). О возникновении "Грифа" см. в "Воспоминаниях" Н. И. Петровской (Жизнь и смерть Нины Петровской / Публикация Э. Гарэтто // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 8. Paris, 1989. С. 21--33).
3 Книга стихов К. Д. Бальмонта "Только любовь. Семицветник" (М., "Гриф", 1903) вышла в свет в начале ноября 1903 года.
4 Описываемые коллизии вылились в конфликтное публичное разбирательство между Белым и Брюсовым, отразившееся, в частности, в дневнике М. И. Пантюхова (ноябрь 1903 г.): "В "Скорпионе" были Брюсов, Белый, Балтрушайтис, Поляков и я. <...> Белый подошел к Брюсову и сказал: "В<алерий> Я<ковлевич>, верните мне, пожалуйста, мой рассказ, который я отдал в "Скорпион". Я его обещал Соколову". Брюсов взволновался <...> "Но вы мне тоже дали слово! Вы нарушаете ваше слово!" и т. д. Брюсов говорил ему довольно резко. Он говорил, что Белый портит дело, что "Гриф" бесполезен и проч. Но Белый был непоколебим: "Я дал слово Соколову". Брюсов был очень возмущен <...> "Если вы не участвуете в "С<еверных> Ц<ветах>", то не можете участвовать и в "Весах", - сказал он. - "Что же делать!"" - ответил Белый и ушел" (Михаил Иванович Пантюхов. Автор повести "Тишина и старик". 1880--1910. Киев, 1911. С. 17). Однако вскоре после этого инцидента Белый и Брюсов, по словам последнего, "умилительно примирились" (Брюсов В. Дневники. <М.>, 1927. С. 134). Ср.: Начало века.
5 Авторская работа над "Северной симфонией" была завершена в конце 1900 года.
6 Видимо, подразумевается деятельность Виктора Кузена как популяризатора классической немецкой философии.
7 Подразумевается рукопись подготовленной к печати книги "Золото в лазури". Обстоятельства работы над ней отражены в переписке Белого с Брюсовым (см.: Литературное наследство. Т. 85. Валерий Брюсов. М., 1976. С. 360-368).