ИСПАНКЕ Не лукавь же, себе признаваясь, Что на миг ты был полон одной, Той, что встала тогда, задыхаясь, Перед редкой и сытой толпой... Что была, как печаль, величава И безумна, как только печаль... Заревая господняя слава Исполняла священную шаль... И в бедро уперлася рукою, И каблук застучал по мосткам, Разноцветные ленты рекою Буйно хлынули к белым чулкам... Но, средь танца волшебств и наитий, Высоко занесенной рукой Разрывала незримые нити Между редкой толпой и собой, Чтоб неведомый северу танец, Крик Hand`a и язык кастаньет Понял только влюбленный испанец Или видевший бога поэт. |