• Наши партнеры
    Информация чистые помещения здесь.
  • Пляски смерти

    
    ПЛЯСКИ СМЕРТИ
    
    
            1
    
    Как тяжко мертвецу среди людей
    Живым и страстным притворяться!
    Но надо, надо в общество втираться,
    Скрывая для карьеры лязг костей...
    
    Живые спят. Мертвец встает из гроба,
    И в банк идет, и в суд идет, в сенат...
    Чем ночь белее, тем чернее злоба,
    И перья торжествующе скрипят.
    
    Мертвец весь день труди'тся над докладом.
    Присутствие кончается. И вот -
    Нашептывает он, виляя задом,
    Сенатору скабрезный анекдот...
    
    Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью
    Прохожих, и дома, и прочий вздор...
    А мертвеца - к другому безобразью
    Скрежещущий несет таксомотор.
    
    В зал многолюдный и многоколонный
    Спешит мертвец. На нем - изящный фрак.
    Его дарят улыбкой благосклонной
    Хозяйка - дура и супруг - дурак.
    
    Он изнемог от дня чиновной скуки,
    Но лязг костей музы'кой заглушон...
    Он крепко жмет приятельские руки -
    Живым, живым казаться должен он!
    
    Лишь у колонны встретится очами
    С подругою - она, как он, мертва.
    За их условно-светскими речами
    Ты слышишь настоящие слова:
    
    "Усталый друг, мне странно в этом зале". -
    "Усталый друг, могила холодна". -
    "Уж полночь". - "Да, но вы не приглашали
    На вальс NN. Она в вас влюблена..."
    
    А там - NN уж ищет взором страстным
    Его, его - с волнением в крови...
    В ее лице, девически прекрасном,
    Бессмысленный восторг живой любви...
    
    Он шепчет ей незначащие речи,
    Пленительные для живых слова,
    И смотрит он, как розовеют плечи,
    Как на плечо склонилась голова...
    
    И острый яд привычно-светской злости
    С нездешней злостью расточает он...
    "Как он умен! Как он в меня влюблен!"
    
    В ее ушах - нездешний, странный звон:
        То кости лязгают о кости.
    
     19 февраля 1912
    
    
    
               2
    
    Ночь, улица, фонарь, аптека,
    Бессмысленный и тусклый свет.
    Живи еще хоть четверть века -
    Всё будет так. Исхода нет.
    
    Умрешь - начнешь опять сначала
    И повторится всё, как встарь:
    Ночь, ледяная рябь канала,
    Аптека, улица, фонарь.
    
     10 октября 1912
    
    
    
             черным ртом...
    
    Нашел... Но ненароком чем-то звякнул,
    И череп повернул... Аптекарь крякнул,
    
    Привстал - и на другой свалился бок...
    А гость меж тем - заветный пузырек
    
    Сует из-под плаща двум женщинам безносым
    На улице, под фонарем белёсым.
    
     Октябрь 1912
    
    Venena - Яд (лат.).
    
    
            4
    
    Старый, старый сон. Из мрака
         Фонари бегут - куда?
         Там - лишь черная вода,
         Там - забвенье навсегда.
    
         Тень скользит из-за угла,
         К ней другая подползла.
         Плащ распахнут, грудь бела,
    Алый цвет в петлице фрака.
    
    Тень вторая - стройный латник,
         Иль невеста от венца?
         Шлем и перья. Нет лица.
         Неподвижность мертвеца.
    
         В ворота'х гремит звонок,
         Глухо щелкает замок.
         Переходят за порог
    Проститутка и развратник...
    
    Воет ветер леденящий,
         Пусто, тихо и темно.
         Наверху горит окно.
            Всё равно.
    
         Как свинец, черна вода.
         В ней забвенье навсегда.
         Третий призрак. Ты куда,
    Ты, из тени в тень скользящий?
    
     
    
    
       5
    
    Вновь богатый зол и рад,
    Вновь унижен бедный.
    С кровель каменных громад
    Смотрит месяц бледный,
    
    Насылает тишину,
    Оттеняет крутизну
    Каменных отвесов,
    Черноту навесов...
    
    Всё бы это было зря,
    Если б не было царя,
        Чтоб блюсти законы.
    
    Только не ищи дворца,
    Добродушного лица,
        Золотой короны.
    
    Он - с далеких пустырей
    В свете редких фонарей
        Появляется.
    
    Шея скручена платком,
    Под дырявым козырьком
        Улыбается.
    
     7 февраля 1914