"И - зори, зори, зори"25
Чтобы понять тонус встречи моей с А. А. Блоком, естественно вызвать веяния, которые проносились в те годы над нами.
Для многих стиль нового века разительно отличался от века отшедшего; так: в 1898 и в 1899 годах прислушивались к перемене ветров психической атмосферы; до 1898 дул северный ветер под сереньким небом. "Под северным небом"26 - заглавие книги Бальмонта; оно - отражает кончавшийся девятнадцатый век; в 1898 году - подул иной ветер; почувствовали столкновенье ветров: северного и южного; и при смешенье ветров образовались туманы: туманы сознания.
В 1900--1901 годах очистилась атмосфера; под южным ласкающим небом начала XX века увидели мы все предметы иными; Бальмонт уже пел, что "Мы будем, как солнце"27. А. Блок, вспоминая те годы впоследствии строчкой "И - зори, зори, зори", охарактеризовал настроение, охватившее нас; "зори", взятые в плоскости литературных течений (которые только проекции пространства сознания), были зорями символизма, взошедшими после сумерек декадентских путей, кончающих ночь пессимизма, девятисот-десятники обозначали первые грани, которые отделили их о! декадентов философии Шопенгауэра28; скептический иллюзионизм Бодлера29 не тешил; и сам Метерлинк не казался уже выразителем идеалов и вкусов.
До того - действовали: Шопенгауэр, Ибсен30 и Чехов; "Привидениями"31 висели: наследственность, рок; и "Слепыми"32 бродили мы в кантовых познавательных формах; глашатаем мироощущения этого креп только Брюсов, выразивший ощущение в последующих годах:
Так путник посредине луга,
Куда бы он ни кинул взор,
Всегда пребудет в центре круга;
И будет замкнут кругозор33.
Прежде крепли творения Чехова; Нина Заречная {Черная "Чайка".} декламировала невнятицу; да - унывал "Дядя Ваня" с Бальмонтом, ушедшим и туманы кувшинок и в шепоты камышей; чайки реяли:
Чайка, серая чайка с печальными криками носится
Над равниной, покрытой тоской34.
Злая нежить бродила по маленьким действиям драмочек Метерлинка; и умирала в бреду бесполезных видений "Ганнеле"35. Появлялись в серьезных журналах такие статьи, как "Предсмертные мысли во Франции" {Статья Гилярова в "Вопросах философии и психологии".}; а Андреевский пророчил, что жизнь русской лирики - кончена, что русский стих весь исчерпан {И это писалось накануне взрыва лирической жизни в России.}. На выставках жанры сменялись капризами безыдейного пейзажа; и сине-серые колориты зимующих сумерек, и застывшие реки, и тучи над лесом преобладали в 1897 и 1898 годах; а бледные девы с кувшинками за ушами гласили о странном, о сонно-невнятном, растущем, как тень, из углов, перед ночью. Фантазия переживалась сгустками субъективного душевного пара в космической, небытийственной бездне; и эту "бездну" вдруг вспомнили; заговорили о бездне; пел Минский36 о ней. Я чувствовал шопенгауэрианцем себя; принимая эстетику Рескина, поклонялся Бёрн-Джонсу, Россетти; восточным покоем хотел переполнить свои гимназические досуги. Так: эстетизм стал мне формою освобожденья от воли - к бесцельностям жизни; отрывки Ведант37 мне звучали как музыка; переживал я все следствия умирающего столетия, точно следствия собственной жизни; шестнадцатилетний - я чувствовал старцем себя; первая моя проповедь - проповедь буддизма и аскетизма среди Арсеньевских гимназисток, которые с уважением мне внимали; товарищи пожимали плечами, сердясь на успех мой среди барышень; но скажу откровенно я: вопреки всем толстым журналам, нас звавшим в общественность, проповедь Нирваны38 чуялась цельность забвения: и к ней мы тянулись; и ею учились, как йог, смеясь над журналами и называя себя "странных дел мастерами"; но в этом ученьи бесцельности - нарастала решимость к... чему? Скоро эта решимость сказалась, как воля к ниспровержению критериев отходящего века; и созерцатели недавних годов оказалися анархистами, ниспровергателями кумиров: еще в 1897--1898 годах наши уши потряс смутный говор событий, которые разразились громами потом; он нам слышался, как упаданье лавины с далекого севера; падали драмы Ибсена; и подступал Достоевский - все ближе; и лепет верленовских строчек, бальмонтовой лирики облетал, как цветы, в наших душах.
времени: переживали в естественных перемещеньях сознания, обозначавшего рубеж меж символизмом и эстетизмом. Тут грохотом прошумела огромная книга: "Происхождение трагедии" Ницше39.
И старое отделилось от нового: и другими глазами глядели на мир в 1900--1901 годах; пессимизм стал трагизмом; и катарсис переживало сознание наше, увидевши крест м пересечении линий; эпоху, подобную первохристианской, переживали па рубеже двух столетий; античность, ушедшая в ночь, озарилася светом сознания нового; ночи смешались со светом; и краской зари озарилися души под "северным небом". Смешение переживалось по-своему каждым: кто зори встречал багряницей страдания; а кто эти зори встречал, как огонь, пожирающий старое; в эти годы Бальмонт в нас бросает "Горящие здания" - после холода мировой "Тишины"40 и уныний "В безбрежности"41... В эти же годы босяк, поджигатель, проник в сердце русских и действовал там сильней, чем резонирующий неврастеник у Чехова; всюду открылись поклонники философии Ницше; и лозунги "времена сократического человека прошли"42 - подхватили мы все; выходили тома "Собрания сочинений Вл. Соловьева", иначе вскрывавшие небо. Зарей возрождения стоит Соловьев в рубеже двух столетий, где
Тонет в крови:
Всходит омытое
Солнце любви43.
Появляется вещее творенье Мережковского44"Или мы, иль никто" подхватывают созерцатели отошедшего века; и действенно поднимают они новый век, переплетая последние лозунги с пророчеством Неттесгеймского мудреца45, с глубокими вычислениями из "Зогара"46, переплетая Ибсена с Владимиром Соловьевым в признании: Третий Завет - Завет Духа.
Симптом того времени: интенсивность и целостность в восприятии зари; факт свечения, неожиданность факта и неумение обосновать этот факт атмосферы сознания, искание мировоззрительных объяснений наличности, наблюдаемого в себе и вокруг, - вот существенная черта сдвига сознания у символистов, которые оказались эмпириками, касаясь реально в них живших событий сознания; "события" просмотрели в себе тогдашние реалисты; натурализм был абстракцией прошлых переживаний сознания; оргапицизм в восприятии мира воистину был с символистами, этими певцами зари страшных лет; да, они оказались пророками (им был и Блок); они верно отметили: в атмосфере душевно-духовной подул иной ветер; барометр, застывший доселе, запрыгал, рисуя зигзаги от "ясно" к "великому урагану"; и от него опять к "ясно".
Так "мистика" символистов в годах оказалась: внимательностью в наблюдении; натуралисты не наблюдали натуры сознания.
"символисты" встречали зарю; их логические объяснения факта зари были только гипотезами оформления данности; гипотезы - теории символизма; переменялись гипотезы; факт - оставался: заря восходили и ослепляла глаза; в ликовании видящих побеждала уверенность; теории символистов встречали отпор; и с отпором "сократиков" явно считались; над символизмом смеялись; а втайне внимали ему: он непосредственно.
Появились вдруг "видящие" средь "невидящих"; они узнавали друг друга; тянуло делиться друг с другом непонятным знанием их; и они тяготели друг к другу, слагая естественно братство зари, воспринимая культуру особо: от крупных событий до хроникерских газетных заметок; интерес ко всему наблюдаемому разгорался у них; все казалось им новым, охваченным зорями космической и исторической важности: борьбой происходящей уже в атмосфере душевных событий, еще не сгущенных до явных событий истории, подготовляющей их; в чем конкретно события эти, - сказать было трудно: и "видящие" расходились в догадках: тот был атеист, этот был теософ; этот - влекся к церковности, этот - шел прочь от церковности; соглашались друг с другом на факте зари: "нечто" светит; из этого "нечто" грядущее развернет свои судьбы.
Примечания
25 Строка из поэмы Андрея Белого "Первое свидание" (1921).
26 Второй сборник стихов К. Д. Бальмонта (1894).
27 "книгу символов" Бальмонта "Будем как солнце" (1903).
28 Пережив в юности увлечение философией Артура Шопенгауэра (автора знаменитого труда "Мир как воля и представление" (1844)) "Шопенгауэр <...> мне был ножом, отрезающим от марева благополучии конца века" (На рубеже. С. 188), Белый со временем преодолевает ее, связывая пессимизм Шопенгауэра с декадентством, которому противополагается символизм как миросозерцание трагически-оптимистическое.
29 Бодлер Шарль (1821--1867) - французский поэт, ближайший предшественник символистов.
30 Ибсен Генрик (1828--1906) - норвежский драматург и поэт. Об отношении Белого к Ибсену см. его статьи: "Ибсен и Достоевский" (1905), "Генрик Ибсен" (1906), "Кризис сознания и Генрик Ибсен" (1910).
31 Драма Г. Ибсена (1881).
32
33 Неточная цитата из стихотворения "Одиночество" (1903).
34 Строки из стихотворения Бальмонта "Чайка" (1894).
35 Пьеса Г. Гауптмана (1894).
36 Минский (наст. фам. Виленкин) Николай Максимович (1855--1937) - поэт, драматург, философ, критик, переводчик; один из зачинателей русского символизма.
37 "Вед" (знание - санскр.). Философская часть "Вед" называется "Упанишады" (дословно - сидение внизу, у ног учителя), их литературная запись относится к X--XT вв. "Отрывки из Упанишад" в переводе Д. Джонстон печатались в журнале "Вопросы философии и психологии" (1896, кн. 31(1). Именно с этим изданием познакомился Белый-гимназист, заметивший много лет спустя: "Впечатление от Упанишад взворотило все бытие" (На рубеже. С. 337).
28 Нирвана (угасание, успокоение - санскр.) - в буддийской философии синоним высшего блаженства", окончательное освобождение ото всех земных страстей и привязанностеи.
39 Имеется в виду книга Ф. Ницше "Рождение трагедии из духа музыки" (1872), посвященная анализу античной трагедии и современной культуры сквозь призму сопоставления двух начал бытия: "дионисийского" (оргиастически-стихийного) и "аполлоновского" (созерцательно-интеллектуального). С работами Фридриха Ницше (1844--1900) Белый впервые знакомится в 1899 г.: "С осени 1899 года я живу Ницше; он есть мой отдых, мои интимные минуты, когда я, отстранив учебники и отстранив философии, всецело отдаюсь его интимным проблемам, его фразе, его стилю, его слогу <...> Я видел в нем: 1) "нового человека", 2) практика культуры, 3) отрицателя старого "быта", всю прелесть которого я испытал на себе, 4) гениального художника, ритмами которого следует пропитать всю художественную культуру" (На рубеже. С. 434--435).
40 Сборник стихов К. Бальмонта (1898).
41 Третий сборник стихов К. Бальмонта (1895).
42 "Сократический человек" у Ницше - человек, утративший органический контакт с живой жизнью и попавший под власть рассудочного миросозерцания. Вспоминая время своей юности, Белый писал в книге "О Блоке": "... появились люди - маски, то есть люди, вынужденные, выражаясь языком Ницше, жить среди умирающего поколения "сократиков" и изобретать себе личину "сократической" видимости, утаивая свою дионисийскую суть, дабы не быть стертыми с лица земли крепкой и могучей злобой на нас со стороны стариков" (С. 235).
43 Неточная цитата из стих. Вл. Соловьева "Вновь белые колокольчики" (1900). У Соловьева: "зло пережитое..." (См. также ком. 14 к гл. 5).
44 "Л. Толстой и Достоевский" (См. ком. 22 к наст. гл.).
45 Имеется в виду Агриппа Неттесгеймский (1486--1535) - деятель немецкого Возрождения, ревнитель "тайного знания", оккультист, якобы предсказавший, что в 1900 г. мир вступит в новую эру.
46 "Зогар" ("Книга Сияния") - основополагающий текст каббалы, созданный на арамейском языке в XIII в. в Испании Моисеем Лионским и приписанный им талмудическому мудрецу Симону Бен-Йохаю.