Первые стихи Блока
В ту ни с чем не сравнимую весну уже закипали общественно наши проблемы, подготовлялися первые заседания Петербургского Религиозно-Философского Общества94 (может быть, организовались); тут кружок вовсе светских писателей (Розанов, Мережковский, Минский, Успенский95, А. В. Карташов96 и другие) встречались с ортодоксальными представителями вечной традиции: с епископами Сергием97, Антониной98, с отцом Михаилом99 {Впоследствии старообрядческим епископом.}; но к проявлениям жизни кружка относились враждебно мы; в это же время в Москве, в Волочке собирались кружки, посвященные углублению церковных вопросов; здесь действовал миссионер Новоселов100, недавно толстовец; к кружку примыкали: почтеннейший Лев Тихомиров101, священник И. Фудель102, епископ Никон103, редактор реакционного "Троицкого листка", известнейший В. М. Васнецов104 и Погожев105 и многие другие, сносившиеся с Тернавцевым106, чиновником при Синоде, истолкователем Апокалипсиса, вечно раздвоенным между новым и старым религиозным сознанием; на собраниях кружка был я несколько раз; атмосфера была реакционная; этот кружок был враждебен нам так же, как петербургский; да, мы, соловьевцы, воистину чувствовали себя далекими от повсюду слагающихся религиозных течений, стараясь нести чистоту соловьевских путей:
И - бедная, меж двух враждебных станов,
Тебе спасенья нет107.
Существовал в наших чаяниях третий "наш стан", принимающий новые откровения Соловьева о женственности и отвергающий налет оргиазма; кто "мы"? Несколько всего человек: М. С. и О. М. Соловьевы, их сын, Новский, я, А. Петровский, впоследствии к нам примкнувший Рачинский и некоторые иные; средь них - мать А. А. Блока, поддерживающая переписку с О. М. Соловьевой. О. М. переписывалась и с Гиппиус108"студент-естественник"109, а результатом "вопроса" явилось сближение с Мережковскими; переписка меж мною, Д. С. Мережковским и Гиппиус продолжалась весь год.
Март, апрель, май, июнь 1901 года - максимум символической мысли: созрел интерес к философии Вл. Соловьева; А. Шмидт развивала идеи парадоксальнейшего "Завета"110; Д. С. Мережковский и Розанов переживали расцвет своих мыслей; Бердяев111 звал к личности, "Проблемы идеализма"112 - готовились; действовали: московский и петербургский религиозный кружки; революционеры-студенты (впоследствии деятели) - Флоренский113, Свентицкий114 и Эрн115 - задумывались над религией; а Иванов, от всех отделенный, писал за границей исследование "Религия страдающего божества"116. Н. К. Метнер (впоследствии композитор), тогда молодой человек, вынул только что из разогретого воздуха зорь заревую огромную тему сонаты117, которая, обложи ее речью, естественно выражает то именно, что выразило стихотворение Блока, написанное 4-го июня в безмолвии Шахматова (под Москвой)118; в эти именно дни (от 3-го до 6-го июня) описывал я, средь раздолий Серебряного Колодца119, как мистику Сергею Мусатову открываются образы Той, о которой писал в те же дни А. А. Блок, восклицающий, что он Ее видит и чует120.
Упомянутые мной лица не встретились; и идеи их созревали обособленно, вынашивались мучительно: Блок был неведом; А. Шмидт и Н. Метнер неведомы были, как Блок; никому бы не сказали фамилии: Эрн и Флоренский; Рачинский не встретился с нами.
Но встречи грядущие зрели в наполненной романтическим ожиданием атмосфере зари; и рождалось теченье, впоследствии названное литературною школою русского символизма; та школа не думала быть вовсе школой; была эта школа мироощущением невыразимой зари; и - зари совершенно конкретной; к числу "символистов", переживавших эпоху, принадлежали и лица, впоследствии выступавшие под другими знаменами (как С. М. Соловьев121, Вольфинг, Шмидт и др.); принадлежали и лица, о символизме не написавшие ни единой строки (как-то: Е. П. Иванов122, Н. И. Киселев123, Г. А. Рачинский, А. С Петровский); но они все вынашивали атмосферу, слагавшую символизм.
мистики и философии Владимира Соловьева; с удивлением сообщил мне С. М., что А. А. , как и мы, совершенно конкретно относится к теме Софии Премудрости; он проводит связь меж учением о Софии и откровением лика Ее: в лирике Соловьева; и из письма выходило: А. А. независимо от всех нас сделал выводы наши же о кризисе современной культуры и о заре восходящей; те выводы он делал резко, решительно, впадая в "максимализм", ему свойственный; выходило, по Блоку, что новая эра - открыта; и мир старый - рушится; начинается революция духа, предвозвещенная Соловьевым; а мы, революционеры сознания, приглашаемся содействовать революции; чувствовалось в письме Соловьева ко мне: появление в Дедове Блока - событие124, начиняющее С. М. религиозно-мистическим электричеством, которым впоследствии он так действовал на меня и которое изобразил я впоследствии в полушутливой поэме:
Не оскудела Мирликия...
А ну-ка все, кому не лень,
В ответ на дерзости такие
В Москве устроим Духов день125.
Письмо Соловьева ко мне преисполнено изумлением перед смелыми выводами своего троюродного брата; упоминалось в письме о стихах, написанных Блоком. Письмо взволновало меня; оно падало на почву вполне готовую; ведь я в это лето отдал безраздельно себя соловьевскому мистицизму и перечитывал мысли "О смысле любви"126, углубляйся в темы, таимые поэзией Лермонтова {"Нет, не тебя так пылко я люблю", "Первое января", "Из-под таинственной, холодной полумаски", "В полдневный зной в долине Дагестана" и др.}, Вл. Соловьева {"Три свидания", "К Сайме", "Слово увещательное к морским чертям", "Отчего это теплое южное море..." и др.}, Фета {"Соловей и роза".}.
Письмо Соловьева о Блоке - событие; понял: мы встретили брата в пути127.
Пробую установить окончательно время приезда А. А. к Соловьевым; и - упираюсь в сроки: от середины июня до середины июля (ни раньше, ни позже); в это время написаны Блоком стихотворения: "Предчувствую Тебя"128, "Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко..." (с эпиграфом из Вл. Соловьева)129. Писались "Historia"129, "Она росла за дальними горами" (посвященное С. М. Соловьеву130); стихотворенье последнее, вероятно, написано в Дедове или - под впечатлением Дедова; пейзаж его - "дедовский"; пейзаж следующего стихотворения "Сегодня шла ты одиноко"131 - шахматовский пейзаж132 {"Там, над горой Твоей высокой зубчатый простирался лес", - гора, зубчатый лес, "сомкнутый тесно": все это признаки шахматовских окрестностей.}. В течение этого же лета встречаем мы у А. А. стихотворения, посвященные В. С. Соловьеву, С. М. Соловьеву; частые посвящения Соловьевым стихов красноречиво подчеркивают влияние нашего круга идей на быт мысли поэта. Беседы, которыми обменивались Соловьевы и Блок, вероятно, являлись естественным продолжением круга бесед, бывшего между нами недавно: я в мае текущего года здесь был133, - круга "наших" бесед, возобновленных с августа 1901 года, когда мы (т. е. Соловьевы и я) вновь встретились в арбатской квартире; с первого же посещения Соловьевых я весь погрузился в чтение стихотворений А. А.: "Предчувствую Тебя", "Ты горишь над высокой горою "Сумерки, сумерки вешние", И жду призыва, ищу ответа"136, "Она росла за дальними горами", "Не сердись и прости", "Одинокий к тебе прихожу"137, "В полночь глухую рожденные"138, "Ищу спасенья"139.
Чтобы понять впечатление от этих стихов, надо ясно представить то время: для нас, внявших знакам зари, нам светящей, весь воздух звучал, точно строчки А. А.; и казалось, что Блок написал только то, что сознанию выговаривал воздух; розово-золотую и напряженную атмосферу эпохи действительно осадил он словами. Впоследствии поняли лишь красоту этих строк; и позднее еще: поняли их техническое совершенство; но первое восприятие этой поэзии - мистика, а не эстетика вовсе:
Рожденное слово140 -
такими словами Лермонтова я выразил бы действие на меня стихов Блока; острейшее, напряженнейшее выражение теософии Соловьева, связавшейся с жизнью, - в них было. Я выше отметил смущение, производимое на нас обращениями "S" к Владимиру Соловьеву, пестрившими черновиками его философских трактатов, где были набросаны странные, любовные строки медиумическим почерком и стояла подпись: то "S", то "Sophie"; существо только этой "S" мы разгадывали. Кто она? Женщина? Софья Петровна141, с которой дружил Соловьев? Существо ли духовного мира, шептавшее тайны о новом завете? Как ему имя? "София - Премудрость?" Отображение ее в страсти, или Ахамот142, жертвенно павшая в хаос, чтобы восстать в озарении слова Господня?
Двоится твой взор, улыбается
И темнеет грозой незабытой143.
Но она ж непорочна в отдании косной материи своего существа:
Ты непорочна, как снег за горами,
Ты многодумна, как зимняя ночь.
Вся ты в огнях, как полярное пламя
Темного хаоса светлая дочь144.
Обнаруживая все более и более миру свой лик, она действует взором нас любящей женщины; отношения мужчины и женщины - символ иных отношений: Христа и Софии. Мужчина логической силою освобождает павшее начало Софии Ахамот, завороженное темными безднами; все в "Ней" противится свету; двойственная "она", как Астарта145 (Астартою А. А. Блок называл начертание Ахамот на хаосах мира):
Но двоится твой взор, улыбается
И темнеет грозой незабытой.
Углубляяся в тему мистической философии Соловьева, мы видим ту тему "полумаской" поэзии Лермонтова; лермонтовская тема любви - есть искание вечной подруги.
Заранее над смертью торжествуя,
И цепь времен любовью одолев,
Подруга юная, Тебя не назову я, -
Но ты услышь мой перелетный пев146.
Нет, не тебя так пылко я люблю147.
Маска, "кора естества", в любви Лермонтова становится уже "полумаской"; угадывается происхожденье любви:
Из-под таинственной, холодной полумаски
Звучал мне голос твой, отрадный, как всегда148.
Поэзия Соловьева - расколдовала любовь, художественно-религиозное творчество; муза творчества - безымянная, писавшая Вл. Соловьеву под псевдонимами "S".
В те огромные годы мы жили сознанием: переменится смысл человеческих отношений: преображается женщина в женщине; и мужчина в мужчине:
Будут страшны, будут несказанны
Неземные маски лиц...
Буду я к Тебе взывать: "Осанна"
Сумасшедший, распростертый ниц149.
Это "священное сумасшествие" - взрыв назревающей революции Духа. Поняв точку зрения нашу, поняв, что она была нами конкретно усвоена (в зорях светила улыбка Ее) становится ясным: какое значение придавали мы Блоку; и как говорили нам строчки поэзии Блока о тайнах любви:
Одинокий к тебе прихожу
Заколдован огнями любви150.
Все было в них ясно; и все разумелось; но разуменье это казалось "безумием" миру; иудеям и эллинам151; иудеи - ортодоксальные, русские люди, а эллины - либеральные вольнодумцы; средь тех и других ощущали себя мы - подпольными; и у каждого была особая своя маска; я, сын декана152, считался прилежным студентом, которому проложила судьба все пути к профессуре; М. С. Соловьев признавался почтенным законодателем хорошего тона, к советам его прибегали: кн. С. Н. Трубецкой, знаменитый историк В. О. Ключевский, профессор Л. М. Лопатин, которого называли мы "Левушкой". С. М. Соловьев, внук историка153 и племянник Вл. Соловьева, считался ребенком, которого назначение - поддержать традиции соловьевского дома и стать знаменитостью.
Но мы обманули надежды московского общества: я, сын математика и будущий московский профессор, ушел к "декадентам", опубликовавши "Симфонию"154, а М. С. Соловьев, покрывая своим одобреньем меня, уронил себя; именно в его доме сходились "подпольные" люди; и здесь окрепло теченье, ниспровергающее традиции московского ученого круга.
Отсюда, из этого дома, распространилась поэзия А. А. Блока в Москве.
Фета и углубляла себя в поэзии Владимира Соловьева; и ясно мне стало, что этот огромный художник есть "наш" до конца {Круг этих мыслей я выразил в 1905 году в статье "Апокалипсис в русской поэзии".}; поднимались вопросы: как быть и как жить, когда в мире звучат строки этой священной поэзии.
Осень и зиму 1901 года мы обсуждали стихи А. А. Блока; мы ожидали все новых получек стихов; мнения наши тогда разделялись; сходились в одном: признавали значение, современность и действенность этой поэзии. Наиболее принимали ее со всех точек зрения я и С. М. Соловьев; здесь нам чуялось - "вещее"; приподымалось - "заветное". Ольга Михайловна Соловьева переживала двоящийся смысл этих строк:
Но страшно мне: изменишь облик Ты155.
Эту строчку О. М. распространяла на ряд строчек Блока; тем не менее: с восхищением неподдельным она относилась к поэзии этой. М. С. Соловьев был всех сдержанней, проливая на наши восторги порою холодную воду своею змеиной улыбкою; тем не менее: он ценил Блока; подозрительно он к нему относился, как к мистику, предполагая, что в строчках прозренье в зарю подменяется состоянием транса; М. С. Соловьев за стихами эпохи юнейшей провидел стихи из "Нечаянной радости..."156. Помнится, раз он сказал, склонив голову, искоса поглядывая на меня подслеповатыми большими глазами: "Сомнительно это..." Что Блок инспирирован - было ясно нам всем, но - кем? Тут-то вот и подымался вопрос.
А. А. Блок по времени первый из русских приподнял задания лирики Вл. Соловьева, осознавая огромности ее философского смысла; и - вместе с тем: доводил "соловьевство" он до предельности, до "секты" почти; пусть впоследствии говорили: здесь - крах чаяний Вл. Соловьева, и болезненно эротический корень их (таковы были мнения религиозных философов С. Н. Булгакова157, кн. Е. Н. Трубецкого158, Г. А. Рачинского и других); все же: Блок выявил себя в Соловьеве; и без этого выявления многое в Соловьеве было б невнятным, как например, темы "Третьего Завета"159 и "Исповеди" Анны Николаевны Шмидт {А. Н. Шмидт вообразила себя воплощением Софии, инспирировавшей Вл. Соловьева, с которым она не была знакома (знакомство произошло незадолго до смерти философа); по ее толкованию "S" была она.}, естественно тяготевшей к поэзии Блока и посетившей впоследствии А. А. в Шахматове160.
В декабре 1901 года произошло мое свидание с Д. С. Мережковским и З. Н. Гиппиус161; с Гиппиус я обменялся мнением о поэзии Блока (если память не изменяет мне). С 1902 года между нами установилась деятельная переписка: в одном из писем ко мне З. Н. рассказывает о своей первой встрече с А. А., описывает его облик и делится впечатлением от стихов А. А., которые ей чужды, которые - пережиток эпохи162; лишь в 1904 году изменила она свое мнение. Между тем: в 1902 году в Москве образовался кружок (небольшой) горячих ценителей Блока; стихотворения, получаемые Соловьевыми, старательно переписывал я и читал их друзьям и университетским товарищам; стихотворения эти уже начинали ходить по рукам; так молва о поэзии Блока предшествовала появлению Блока в печати; из первых ценителей этой поэзии назову, кроме себя и семейства Соловьевых, например: А. С. Петровского, В. В. Владимирова163, П. Н. Батюшкова164, М. А. Эртеля165, Г. С. Рачинского, Д. Новского, А. С. Челищева166, Д. И. Янчина167, Е. П. Безобразову168, мою мать169, мою покойную тетку170.
Официальные представители тогдашнего декадентства иначе совсем относились к поэзии этой: З. Н. Гиппиус и Д. С. Мережковский решительно отвергали ее; В. Я. Брюсов - видел в А. А. дарованье, но в размерах его ошибался, предпочитая Блоку меня171, Коневского172173; помнится, Брюсов характеризовал в письме к М. С. Соловьеву разницу между мною и Блоком: я-де во всем пересказываюсь; и это-де идет мне; а Блок - недосказывается; для Брюсова Блок того времени - только "хороший" поэт; лишь с эпохи "Нечаянной Радости" изменяет он мнение об А. А. в сторону большей оценки174; но то, что заставило Брюсова приблизиться к музе Блока, то именно вызвало в нас, первоначальных поклонниках этой музы, несправедливое отделение от нее.
Примечания
94 Религиозно-философское общество было учреждено по инициативе Д. Мережковского в Петербурге осенью 1901 г. (первое собрание состоялось 29 ноября). Существовало в течение двух лет. Вот свидетельство, относящееся к тем далеким годам: "В этих Религиозно-Философских Собраниях мы видим небывалое еще в русской жизни явление. Представители литературы и представители духовенства сходятся для свободной дискуссии о религиозных вопросах <...> Мы знаем, что у нас обыкновенно или прикладывались к ручке высокого духовного лица и холопствовали перед ним так, как он холопствовал перед русским правительством, или не считали возможным пребывать с ним в одной комнате; мы не привыкли даже думать, что представители нашего духовенства способны к членораздельной речи, выражающей собою какие-нибудь мысли, и для нас дика была мысль, что с ними можно спорить о животрепещущих вопросах и высказывать перед ними свободно свои мысли. И вдруг свобода совести и свобода слова временно утверждаются в маленьком уголке Петербурга, называемом Религиозно-Философскими Собраниями" (Бердяев Н. A. Sub specie aeternitatis. Спб., 1907. С. 138--139).
В апреле 1903 г. собрания были запрещены обер-прокурором Синода К. П. Победоносцевым. В октябре 1907 г. они возобновились - уже не в виде полугласных собраний, но в качестве многолюдного Религиозно-философского общества (под председательством А. В. Карташева). Стенографические отчеты первых двадцати собраний (всего их состоялось до закрытия 22) печатались в журналах "Новый путь" (1903). Отдельно в кн.: "Записки Петербургских религиозно-философских Собраний" (1902--1903). Спб., 1906.
95 Успенский Владимир Васильевич - профессор петербургской Духовной академии.
96 Карташев Антон Владимирович (1875--1960) - историк церкви, профессор Духовной академии.
97 Сергий (в миру Иоанн Старгородский) (1867--?) - архиепископ Финляндский и Выборгский.
98 Антонин (в миру Александр Грановский) - епископ Нарвский.
99 Михаил (в миру Кеменов Павел Васильевич) (1874 - после 1916) - духовный писатель и публицист-народник, доцент петербургской Духовной академии, затем старообрядческий епископ.
100 Новоселов Михаил Александрович (1864--?) - духовный писатель, публицист, издатель "Религиозно-философской библиотеки".
101 Тихомиров Лев Александрович (1852--1923) - революционный народник, публицист, член Исполнительного комитета "Народной воли"; с 1888 г., после отхода от революционной деятельности, - монархист и консерватор (см. гл. "Лев Тихомиров" в "Начале века", а также книгу Тихомиров Л. А. Воспоминания. Л., 1927).
102 Фудель Иосиф Иванович (1864--1918) - священник, публицист.
103 Никон (в миру Николай Иванович Рождественский) (1851--1918) - епископ Вологодский.
104 Васнецов Виктор Михайлович (1848--1926) - живописец.
105 Погожев Евгений Николаевич (псевд. - Е. Поселянин) (1870--?) - публицист, сотрудник церковных изданий.
106
107 Неточная цитата из стих. Вл. Соловьева "В стране морозных вьюг, среди седых туманов..." (1882).
108 Гиппиус (в замужестве Мережковская) Зинаида Николаевна (1869--1945) - поэт, прозаик, критик (псевд. - Антон Крайний).
109 Это письмо в извлечениях было опубликовано в журнале "Новый путь" под заглавием "По поводу книги Д. С. Мережковского "Л. Толстой и Достоевский" (1903, No 1).
110 См. ком. 159 к наст. гл.
111 Бердяев Николай Александрович (1874--1948) - философ, публицист, критик. В ответном письме составителю "Словаря русских писателей и ученых" С. А. Венгерову, помеченном 9 мая 1903 г., Бердяев писал: "Начиная со статьи "Борьба за идеализм" (1901. - С. П.), окончательно перехожу от позитивизма к метафизическому идеализму, сообразно с этим меняю свое отношение к марксизму <...> Сейчас я принадлежу к идеалистическому направлению, которое все более определяется и выражением которого является сборник "Проблемы идеализма" (Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских писателей и ученых. Спб., 1897--1904. Т. 6. С. IX--X, 443).
112 "Проблемы идеализма" (1902) - сборник статей Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Струве и С. Франка, заявивших о своем разрыве с марксизмом и выступивших с призывом к возрождению религиозно-идеалистической философии.
113 Флоренский Павел Александрович (1882--1937) - богослов, философ, искусствовед, математик, инженер, поэт. Вспоминая годы спустя об этой первой встрече в декабре 1904 года, Белый отметит в Ракурсе к дневнику "особенную близость с Флоренским" в этот период (Л. 26). См. также гл. "Аяксы" в "Начале века".
114 Свенцицкий (Свентицкой) Валентин Павлович (1879--1931) - прозаик, драматург, публицист, церковный писатель.
115 Эрн Владимир Францевич (1881--1917) - религиозный философ, историк философии, публицист.
116 Имеется в виду сочинение Вяч. Иванова "Эллинская религия страдающего бога" (1904), в основу которого положен парижский курс лекций об эллинской религии Диониса, прочитанный в Высшей школе общественных наук.
117 См. ком. 16 к наст. гл.
118 Речь идет о стих. "Предчувствую Тебя. Года проходят мимо..."
119 Серебряный Колодезь - имение в Тульской губернии, купленное отцом будущего писателя Н. В. Бугаевым осенью 1898 г. Здесь до отъезда за границу в 1906 году Белый проводит каждое лето. Месяцы, проведенные в имении, были отмечены особой творческой продуктивностью, здесь, в частности, было написано большинство стихов, составивших сборник "Золото в лазури", создавалась "Симфония (2-я драматическая)", целый ряд других сочинений.
120 "Третью часть "Симфонии" я писал, оказавшись в деревне, у матери, в Серебряном Колодце, меж первым и пятым июнем, носяся целыми днями галопом в полях на своем скакуне и застрачивая в седле: сцену за сценой; оголтелый Мусатов слагал в той части свой бред, построенный по образу и подобию бреда Шмидт, который служил мне моделью "Симфонии".
В эти именно дни пишет Блок, мне неведомый:
Весь горизонт в огне... И близко появленье.
Здесь "она" - Мировая Душа; изменение облика, верно, смешение переживаний "мистических" с чувственными.
"Прекрасной Даме" у Блока встретилась с пародией на нее в "Симфонии" (С. 140).
121 Сергей Михайлович Соловьев "на Рождество 1920 г. присоединился к католической Церкви", а в 1926 г. был назначен "вице-экзархом для католиков славянского отряда" (см.: Жизнь Соловьева. С. 3--4).
122 Иванов Евгений Павлович (1879'--1924) - литератор, ближайший друг А.. Блока.
123 Киселев Николай Петрович (1884--1965) - библиограф, книговед; в 1913--1915 гг. - секретарь издательства "Мусагет". См. его характеристику в кн. О Блоке: "... бездна начитанности, знаток поэзии трубадуров и средневековья, трактатов по оккультизму, впоследствии почтенный музеевед, мечтавший о каталоге всех каталогов" (С. 259).
124 11 августа 1901 г. С. М. Соловьев писал Белому из Дедова: "Теперь у меня гостит мой родственник, студент Петербургского университета - Блок, стихи которого я вам читал. Он теперь весь ушел в стихотворения моего дяди и пишет свои религиозно-мистические стихотворения, которые мне очень нравятся" (Л. Н. Кн. 3. С. 173).
125 "Первое свидание".
126 "Смысл любви" (1892--1894) - трактат Вл. Соловьева, в котором изложена его философия эроса, основанная на почве платоновского мифа об эротическом восхождении, на вере в способность совершенной любви восстановить целостность человека и мира и ввести их в бессмертие.
127 Ср. "В Москве Блок был оценен и узнан прежде, чем в Петербурге. Случилось это потому, что в Москве было ядро молодых мечтателей, мистические настроения и чаяния которых сближали кружок с поэтом. Во главе их стоял Андрей Белый" (Бекетова. С. 56).
128 Стих. "Предчувствую Тебя. Года проходят мимо..." (с эпиграфом из Вл. Соловьева: "И тяжкий сон житейского сознанья / Ты отряхнешь, тоскуя и любя") датировано 4 июня 1901 г.
129 Стих. "Не сердись и прости. Ты цветешь одиноко..." (с эпиграфом из Вл. Соловьева: "... и поздно желать; / Все минуло: и счастье, и горе") написано 10 июня 1901 г.
130 "Она росла за дальними горами" (с посвящением "С. Соловьеву") датировано 26 июня 1901 г.
131 Стих. "Сегодня шла Ты одиноко..." написано 22 июня 1901 г.
132 Шахматово - имение семьи Бекетовых, было приобретено в 1874 году дедом А. Блока по материнской линии, ученым-ботаником А. Н. Бекетовым в Клинском уезде Московской губернии. Каждое лето с 1881 по 1916 г. тут бывал А. А, Блок. Шахматов о и его окрестности - "многоверстная синяя русская даль"
- были для поэта воплощением России. Здесь были написаны многие лучшие произведения Блока. Ср. первое впечатление Белого от посещения Шахматово: "... шахматовские поля и закаты - вот подлинные стены его рабочего кабинета, а великолепные кусты никогда мною не виданного ярко-пунцового шиповника с золотой сердцевиной <...> - вот подлинная стилистическая рама его благоухающих строчек <...> Словом, первый день нашего шахматовского пребывания прошел так, как если бы это было чтение стихотворений о Прекрасной Даме, а вся вереница дней в Шахматове была циклом блоковских стихотворений" (О Блоке. С. 274--275).
133 В мае 1901 г. Белый ездил на 4 дня из Москвы в Дедово к Соловьевым для чтения только что написанных двух частей 2-й "симфонии".
134
135 Стих. написано 16 августа 1901 г. Эпиграф из Фета: "Дождешься ль вечерней порой/ Опять и желанья, и лодки,/ Весла и огня за рекой".
136 Под стих, дата - 7 июля 1901 г.
137 Стих. датировано 1 июня 1901 г.
138 "В полночь глухою рожденная..." (24 декабря 1900 г.).
139 "Ищу Спасенья" (с посвящением О. М. Соловьевой) написано 25 ноября 1900 г.
140 Из стих. "Есть речи - значенье..." (1840).
141 Имеется в виду Софья Петровна Хитрово (урожд. Бахметьева) (1851--1910) - друг и почитательница Вл. С. Соловьева, по поводу которой в биографии философа, написанной его племянником, сказано: "... С. П. Хитрово была единственной любовью всей жизни Соловьева. Начавшись в 1877 г., эта любовь, меняя свои формы, останется живой до гроба" (Жизнь Соловьева. С. 210).
142 Мифологема гностической философии, означающая женскую ипостась Бога (Мировую Душу) в процессе ее падения-нисхождения в материальный мир.
143 Неточно процитированные заключительные строки стих. Вл. Соловьева "Гроза и гром" (1896).
144 "На Сайме зимой" (1894).
145 В западносемитской мифологии - богиня любви и плодородия, олицетворение планеты Венеры. В образной системе символистов-"соловьевцев" служила обозначением плотской любви, искушения на жизненном и духовном пути.
146 Первые строки (приведены искаженно) поэмы Вл. Соловьева "Три свидания" (1898).
147 Из стих. "Нет, не тебя так пылко я люблю..." (1841).
148 Неточная цитата из стих. "Из-под таинственной холодной полумаски" (1841).
149 "Ты свята, но я Тебе не верю..." (1902).
150 Неточная цитата из стих. "Одинокий, к тебе прихожу..." (1901).
151 Аллюзия на слова апостола Павла из Послания к Римлянам: "здесь несть ни эллина, ни иудея" (10, 12).
152 Отец Андрея Белого Николай Васильевич Бугаев (1837--1903) был математиком, профессором и деканом физико-математического факультета Московского университета. См. о нем: К., Лопатин Л. М., Минин А. П. Николай Васильевич Бугаев. М., 1905.
153 Дед Сергея Соловьева Сергей Михайлович Соловьев (1820--1879) был известным историком, ректором Московского университета в 1871--1877 гг., академиком.
154 "Симфонии (2-й, драматической)", опубликованной в московском издательстве "Скорпион" в 1902 г.
155 Строка из стих. "Предчувствую Тебя. Года проходят мимо...
156 Второй сборник стихов А. А. Блока, вышедший в московском издательстве "Скорпион" в 1906 г. и знаменующий открытие "новой и богатой темы - мистицизма в повседневности" (Записные книжки. С. 731). Он вызвал отрицательное отношение Белого, расценившего "Нечаянную радость" как отступление от идеалов "Стихов о Прекрасной Даме" и измену символистскому знамени. Резкая рецензия Белого на сборник "Нечаянная радость" была напечатана в "Перевале", 1907, No 4 (февраль). Блок ответил Белому 24 марта: "Приношу Тебе мою глубокую благодарность и любовное уважение за рецензию о "Нечаянной радости", которую Ты поместил в "Перевале". Она имела для меня очень большое значение простым и наглядным выяснением тех опаснейших для меня пунктов, которые я сознаю не менее. Но, принимая во внимание Твои заключительные слова о "тревоге" и "горячей любви к обнаженной душе поэта", я только прошу Тебя, бичуя мое кощунство, не принимать "Балаганчика" и подобного ему - за "горькие издевательства над своим прошлым". Издевательство искони чуждо мне, и это я знаю так же твердо, как то, что сознательно иду по своему пути, мне предназначенному, и должен идти по нему неуклонно" (Переписка. С. 187).
157 "упорное желание понять в Блоке <...> его поэтический опыт. Для Булгакова понять опыт стихов было делом серьезным" (Между двух революций. С. 417).
158 Трубецкой Евгений Николаевич, князь (1863--1920) - религиозный философ, правовед, общественный деятель.
159 Третий Завет - термин философии Вл. Соловьева, учившего, что после предвещанных Священным Писанием "конца мира" и "второго пришествия" власть Антихриста будет сокрушена и наступит тысячелетнее царство Третьего Завета, ознаменованное установлением всеобщей божественной гармонии. Эта идея была провозглашена в одном из последних сочинений Вл. Соловьева "Три разговора", которое произвело особенно глубокое впечатление на символистов-соловьевцев.
160 Делясь впечатлениями от этой встречи, Блок писал Белому 16 мая: "К нам приезжала А. Н. Шмидт. Впечатление оставила смутное, во всяком случае, хорошее - крайней искренности и ясности ума, лишенного всякой "инфернальности" - дурной и хорошей" (Переписка. С. 92).
161 Встреча Белого с Мережковскими произошла 6 декабря 1901 г. в доме Соловьевых. См. гл. "Встреча с Мережковским и Зинаидой Гиппиус" вНачале века.
162 "он - декадент") Гиппиус сообщит Белому в письмах от 3, 25--26 марта и от 17 сентября 1902 г. (см.: ЛН Кн. 3. С. 178, 179, 185).
163 Владимиров Василий Васильевич (1880--1931) - художник, близкий друг Белого в 900-ые гг.
164 Батюшков Павел Николаевич (1864 - ок. 1930) - теософ, участник кружка "аргонавтов", научный сотрудник библиотеки Румянцевского музея.
165 Эртель Михаил Александрович (ум. в начале 1920-х гг.) - историк, член кружка "аргонавтов".
166 Челищев Александр Сергеевич - музыкант, математик.
167
168 Безобразова Елизавета Павловна - племянница Вл. Соловьева.
169 Речь идет о Бугаевой (урожд. Егорова) Александре Дмитриевне (1858--1922).
170 Имеется в виду Егорова Екатерина Дмитриевна (1861--?) - сестра А. Д. Бугаевой.
171 См. дневниковую запись В. Я. Брюсова за октябрь 1902 г.: "Всех этих мелких интереснее, конечно, А. Блок, которого я лично не знаю, а еще интереснее вовсе не мелкий, а очень крупный Б. Н. Бугаев - интереснейший человек в России" "Апокалипсис в русской поэзии" (Весы, 1905, No 4) Брюсов откликнулся "Открытым письмом Андрею Белому" (Весы, 1905, No 5).
172 Коневский Иван (наст, имя и фам. Иван Иванович Ореус) (1877--1901) - поэт, литературный критик, которого Брюсов ценил чрезвычайно высоко.
173 Гофман Виктор Викторович (1884--1911) - поэт, прозаик.
174 Имеется в виду рецензия Брюсова на сборник стихов "Нечаянная радость", опубликованная в журн. "Весы", 1907, No 2.