ВОСПОМИНАНИЯ О БЛОКЕ
Это было в ранней юности, в пору первых поэтических опытов.
Я только что приехала в Петербург и жила, вместе с подругой, на Средней Подъяческой. А неподалеку, за каналом, была Офицерская и квартира Блока.
Тогда магия его поэзии была связана для нас с фантастикой этого северного города. Мы часто бродили по Офицерской. Однажды вечером, проходя мимо его окон, мы видели сквозь прозрачную занавеску, как он стоял, прислонясь к стене, и читал. Тень его падала на дверь и казалась очень высокой.
Наискось от нашей квартиры была аптека. Нам казалось всегда, что та самая:
Ночь, улица, фонарь, аптека...
Помню вечер на Бестужевских курсах. Сначала читали Северянин и Ахматова. Молодежь очень тепло принимала их, особенно Анну Ахматову. Потом вышел он. Неожиданным было первое впечатление. Казалось по портретам, что он должен быть выше и красивее. Но как только зазвучал его голос (трудно забыть этот голос), лицо его стало прекрасным, и стихи уже владели нами:
О доблестях, о подвигах, о славе...
Помню еще вечер в Тенишевском: ставили «Балаганчик» и «Незнакомку». Арена, наподобие цирковой, была усыпана песком. На ней возвышался изогнутый крутой дугой мост, и над ним висела на длинном стебле электрическая звезда. Незнакомку играла Менделеева-Блок1. А он? Он сидел в амфитеатре, и рядом с ним была его новая муза, воспетая им в цикле «Кармен». Его строгое лицо выражало и нежность.
Позднее я послала ему в рукописи на отзыв книгу своих стихов 2, указав телефон и адрес. Прошло десять дней. Однажды во время обеда меня позвали к телефону. Это был Блок. Он говорил со мной почти час. Не зная, кто это, родные недоумевали. Друзья не могли дозвониться. А я слушала о том, что его уже давно не волнует фантастика Петербурга, пусть даже в хороших лирических стихах. Он говорил об акмеизме, о том, что считает его формалистическим и ненужным течением. В заключение сказал несколько теплых слов о моих стихах и просил прислать ему книгу перед отдачей в печать.
В августе того же года3 я шла по Фонтанке в типографию, где печаталась книга, и вдруг увидела его на углу. Он стоял в черном пальто и мягкой серой шляпе. Он не знал меня в лицо. Робость овладела мною, но так хотелось поговорить с ним, что я вдруг с отчаянной решимостью подошла к нему. Поняв, кто я, он ласково улыбнулся, спросил о книге, просил прислать ее, когда выйдет. Потом сказал, что сейчас не пишет стихов, потому что — война, и писать не хочется, что нужно быть на фронте и что он собирается ехать туда. Он говорил, что это долг каждого и что в тяжелое для родины время нужно быть не только поэтом, но и гражданином.
— Не торопитесь, я жду товарища: мы можем еще поговорить, пока он придет.
Он сказал еще, что судьба России важнее всех судеб поэзии.
Я навсегда запомнила этот короткий разговор.
Примечания
Клара Арсенева — литературный псевдоним Клары Соломоновны Арсеньевой-Букштейн (1896—1972) — поэта, драматурга, переводчика, автора сборников «Стихи о жизни» (П., 1916), «Стихи» (Тифлис, 1920), «Весна на окне» (М., 1958), «Сокровенные просторы» (М., 1968).
1. Ошибка: Незнакомку играли в очередь Ильяшенко (Бугаева), Клепинина и Филаретова.
2. Получение этой рукописи отмечено в записной книжке Блока под 23 декабря 1914 г. (X 251).
—14 августа 1915 г.