ИЗ СТАТЬИ «ПАДШИЙ АНГЕЛ»
В январе 1917 года морозным утром я, прикомандированный Земгором к генералу М., объезжавшему с ревизией места работ Западного фронта, вылез из вагона на маленькой станции, в лесах и снегах, и пошел к городку фанерных бараков, где было управление дружины. Мне было поручено взять сведения о работавших в дружине башкирах. Меня провели в жарко натопленный домик, где стучали дактилографисты, и побежали за заведующим. Через несколько минут, запыхавшись, вошел заведующий, худой, красивый человек, с румяным от мороза лицом, с заиндевевшими ресницами. Все, что угодно, но я никак не мог ожидать, что этот заведующий окопными работами — Александр Блок. Он весело поздоровался и сейчас же раскрыл конторские книги. Когда сведения были отосланы генералу, мы пошли гулять. Блок рассказывал мне о том, как здесь славно жить, как оп из десятников дослужился до заведующего, сколько времени в сутки он проводит верхом на лошади; говорили о войне, о прекрасной зиме...
Когда я спросил — пишет ли он что-нибудь, он ответил равнодушно: «Нет, ничего не делаю». В сумерки мы пошли ужинать в старый, мрачный помещичий дом, где квартировал Блок. В длинном коридоре мы встретили хозяйку, увядшую женщину, — она посмотрела на Блока мрачным глубоким взором и гордо кивнула, проходя. Зажигая у себя лампу, Блок мне сказал: «По-моему, в этом доме будет преступление».
1.
«Последние новости» (Париж), 1921, 21 августа. Печатается по кн.: Алексей Н. Толстой.
Нисхождение и преображение. Берлин, 1922. Перепечатано в журнале «Дон», 1966, № 3.
—1945) выступил в литературе в 1907 г. со сборником стихов «Лирика». Именно к этому времени относится его первое беглое воспоминание о Блоке: «Я увидел Блока в первый раз в 907 году. Он вошел в вестибюль театра Коммиссаржевской, минуя очередь, взял в кассе билет и, подбоченясь, взглянул на зароптавшую очередь барышень и студентов. Его узнали. У него были зеленовато-серые, ясные глаза, вьющиеся волосы. Его голова напоминала античное изваяние. Он был очень красив, несколько надменен, холоден. Он носил тогда черный застегнутый сюртук, черный галстук, черную шляпу. Это было время колдовства и тайны Снежной маски». («Нисхождение и преображение». Берлин, 1922, с. 19—20. Познакомились они позже; очевидно, время от времени встречались в литературной среде, но личной близости между ними не установилось. Для отношения Блока к А. Н. Толстому характерна такая запись в дневнике (октябрь 1911 г.): «Тяжелый и крупный Толстой рассказывает, конечно, как кто кого побил в Париже» (VII, 75). Эта характеристика А. Н. Толстого как человека несколько легкомысленного в известной мере распространялась Блоком и на творчество молодого писателя: «На этих днях мы с мамой (отдельно) прочли новую комедию Ал. Толстого — «Насильники». Хороший замысел, хороший язык, традиции — все испорчено хулиганством, незрелым отношением к жизни, отсутствием художественной меры... много в Толстом и крови, и жиру, и похоти, и дворянства, и таланта. Но пока он будет думать, что жизнь и искусство состоят из «трюков»... — будет он бесплодной смоковницей» (VII, 221).
«Вчера приезжал генерал, остался доволен, благодарил нас (при нем состояли приятели мои Д. Кузьмин-Караваев и Ал. Толстой, с которым мы целовались и пр.)» (Письма к родным, II, с. 328). Ср.: Н. В. Толстая-Крандиевская. Я вспоминаю. — Альманах «Прибой», Л., 1959, с. 88—89.