Александр Блок: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1836". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 2. Размер: 158кб.

Часть текста: и оккультист — I, 207, 284. Айзенштадт Давид Самойло- вич (1880—1947), библиофил и букинист — И, 271. Айхенвальд Юлий Исаевич (1872—1928), критик; в 1922 г. выслан из СССР — I, 409. Аксаковы — II, 230. Александр III (1845—1894) — I, 48, 349, 453. Александр Васильевич — см. Гиппиус А. В. Александр Львович — см. Блок А. Л. Александр Македонский (Великий, 356—323 гг. до н. э.) — II, 9. «Алконост», издательство (1918—1923 гг.) — I, 358; II, 265, 269, 270, 276, 277, 284, 289— 291, 300, 308, 309, 317, 324, 365, 379, 408, 418. «Алконост», сборник памяти В. Ф. Коммиссаржевской (1911) — II, 79. Алла Митрофановна — см. Аничкова А. М. Алчевский Иван Алексеевич (1876—1917), оперный певец — I, 484. Альтман Натан Исаевич (1889—1970), художник — II, 182. «Альциона», издательство (1910—1919 гг.) — II, 271. Алянский Самуил Миронович — см. том II наст. изд., с. 457—459 — I, 224; II, 244, 249, 259—325, 366, 408. Амалия — см. Гейне А. Амфитеатров Александр Валентинович (1862—1938), писатель; с 1921 г. в эмиграции — II, 240, 339. «Васька Буслаев» («Василий Буслаев») — II, 240. Андреев Леонид Николаевич (1871—1919) — I, 292, 315, 331, 333, 339, 440—442, 469; И, 59, 233, 326. «Жизнь человека» — I, 440— 442, 450, 468. Андреева (ур. Юрковская, в Первом браке Желябужская) Мария Федоровна (1868—1953), драм. артистка, жена М. Горькою; в 1918—1921 гг. комиссар театров и зрелищ Союза трудовых коммун Северной области и директор Большого драматического театра — II, 338, 408. Андреева-Дельмас (ур. Тишинская) Любовь Александровна (1879—1969), оперная артистка,...

Входимость: 1. Размер: 19кб.

Часть текста: особенно взыскан милостями этого царя, который наградил его несколькими имениями в разных уездах Петербургской губернии. Впоследствии все его огромное состояние распределилось между членами многочисленной семьи, состоявшей из четырех сыновей и четырех дочерей, а до следующего поколения дошло уже в значительно уменьшенном виде. Один из четырех сыновей Александра Ивановича Блока, Лев Александрович, был родной дед поэта. Все его братья начали свою карьеру с военной службы, а Константин продолжал ее и до конца, приняв в свое время участие в Туркестанском и Турецком походах 3 . Лев Александрович получил образование в Училище правоведения 4 . Его школьными товарищами были Победоносцев и Иван Сергеевич Аксаков. По окончании курса он служил в сенате, был послан на ревизию и получил звание камер-юнкера. Затем гдовское дворянство выбрало его своим предводителем; в один из своих наездов в город Псков он познакомился с семьей тамошнего губернатора Черкасова и женился на одной из его дочерей, Ариадне Александровне, девушке необычайной красоты....

Входимость: 1. Размер: 4кб.

Часть текста: С. В. - Блоку А., 11/24 декабря 1902 г. 14 Вена. Австрия. Wien. Ausstellungs Strasse, 21. Thür 7. 11/24 декабря. 1902. Милый Александр Александрович, чистый и прекрасный, и мне, грязному, родимый и дорогой-дорогой. Получил Ваше чудное письмо и с ним 50 р. И мне стало стыдно — страсть как. Каким-то грубым словом я разбередил Вас. Ваше письмо так взволнованно и беспокойно. Значит, Вы из-за меня пережили что-то острое и больное. Я опечален и злюсь на себя. Я хотел бы всякую пушинку сдуть с Вас, а вот что наделал. Мой нежный, душистый цветок тепличный — не беспокойтесь обо мне. Я не стою этого. Я давно уже грязный, порочный, и от меня смердит. Мне и до сих пор все стыдно. Но, — уж такой я есть. Через стыд мне, все-таки, хорошо. Я здесь все время не мог соскочить с угрюмого настроения. Это настроение замучило меня. Читая Ваше письмо, — взволнованное, беспокойное, но целомудренное, полное деликатной нежности, — мне в первый раз стало легко. Вы нежно приложили руку к одному из наболевших моих мест. Боги знают — я равнодушен к деньгам и не собиратель. Но я живу в...

Входимость: 1. Размер: 40кб.

Часть текста: и ж, которые часто свойственны маленьким детям и придают такую грубость их говору. Жил Саша в то время в верхнем этаже ректорского дома. Детская его помещалась в той самой комнате, выходившей окнами на университетский двор (в части дома, более отдаленной от улицы), где он родился {Ректорский дом теперь совершенно перестроен внутри, в нем помещаются аудитории и канцелярии.}. Здесь он спал и кушал, но играл далеко не всегда. Пока няня убирала его комнату, он проводил время то у прабабушки А. Н. Карелиной {Наша бабушка по матери, которая жила у нас в первые годы Сашиной жизни и присутствовала при его рождении.}, комната которой была за стеной его детской, то у тети Кати, нашей старшей сестры, которая особенно его любила. Тетя Катя поздно вставала, и потому, когда Саша был еще на руках, его приносили к ней в постель, где она долго с ним нянчилась и всячески его забавляла. Когда Саша научился ходить, обычай будить тетю Катю и играть с ней по утрам остался в силе. Помню, что, сидя у нее на...

Входимость: 1. Размер: 62кб.

Часть текста: В девятнадцатом столетии провисли: — «Господи, И это Был — Христос?» Но это — Воскресло… В дальнейшем в поэме описывается, как из «прежней бездны безверия» возникает «мировая мистерия» духовного возрождения, воскресения. В поэме Белого 24 главы; в девяти первых описываются жизнь и смерть Христа. Только что приведенная цитата — из 10-й главы. Описанию «мировой мистерии» воскресения в космическом масштабе посвящены главы 11 – 14. Это воскресение — субъективный, внутренний процесс духовного возрождения, пробуждения «синтетических начал» в мертвецах старого мира, встающих из «бездны безверия». Описывается в своем роде «революция духа». Далее, в 15-й главе, от космических масштабов автор переходит к России: здесь выясняется, что «революция духа» происходит в России, и она-то и обусловливает социальную революцию: Россия, Ты ныне Невеста… Приемли Весть Весны… В главах 16 – 19 описывается уже более конкретно русская революция; здесь есть и сатирический портрет «очкастого, расслабленного интеллигента», твердящего пустые общие места «о значении Константинополя и проливов», и «домовой комитет», и, наконец, «тело окровавленного железнодорожника» — жертвы революционных событий. Своего рода «шапкой» над всеми этими эпизодами стоят слова из 16-й главы о том, что «все, все, все сулит невозможное»; здесь даже «паровики, убегающие по линии», твердят: «да здравствует Третий интернационал». Едва ли возможно сомневаться в искреннем желании поэта по-своему принять революцию и понять ее, — на общем фоне...

Входимость: 1. Размер: 33кб.

Часть текста: Городовой! Как звучно это слово! Какая власть, какая сила в нем! Ах! Я боюсь, спокойствия былого Мы без тебя в отчизну не вернем. Прекрасен клич восставшего народа, Волнуют грудь великие дела, Но без тебя и самая свобода Запуганному сердцу не мила. О «типичности» переживаний, выраженных в этом стихотворении, свидетельствует следующая параллель к нему из журнала отнюдь не сатирического — из «Русской мысли». «Власть ведь никогда не есть власть министерства... Конкретно власть министерства есть физическая сила городового, который может схватить за шиворот всякого, не подчиняющегося приказу... Принято видеть проявление революционного брожения во всех явлениях вроде погромов, бесчинств солдат и матросов, захватов помещичьей земли, грабежей и т. д. Но это, конечно, не есть революция, а есть результат отсутствия полиции...» Мережковские, от близости с которыми Блок не мог окончательно отказаться, объединились с террористом Савинковым, организовав вместе с ним газету. Активнейшая деятельница белой эмиграции З. Гиппиус вспоминала о разговоре с Блоком по телефону 15 октября 1917 года (до бегства ее за границу): «Блок говорит... «Война не может длиться. Нужен мир». — «Как мир...

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: говорили об убийстве Родзянки, Чернова, Терещенки... В записной книжке Блока под этим числом - помета: "Внутри дрожит". На следующий день, 9 января, он дописал статью "Интеллигенция и Революция". К этому же дню относится первое стороннее упоминание о "Двенадцати" - в дневнике А. М. Ремизова: "Долго разговаривал с Блоком по телефону: он слышит "музыку" во всей этой метели, пробует писать и написал что-то". В дальнейшем наступил перерыв. Блок перечитывает Евангелие, ренановскую "Жизнь Иисуса", "Фауста", бродит по городу, наблюдает. Пятнадцатого января записано: "Мои "Двенадцать" не двигаются". Накануне корреспондент газеты "Эхо" взял у Блока интервью для анкеты "Как выйти из тупика? Возможно ли примирение интеллигенции с большевиками?" Блок ответил - твердо, безоговорочно: "Может ли интеллигенция работать с большевиками? Может и обязана". Это появилось в газете 18 января. (В таком же духе высказались еще два участника анкеты - известный психиатр В. М. Бехтерев и адвокат М. Г. Казаринов.) На следующий день, 19 января, в газете "Знамя труда" была напечатана статья "Интеллигенция и Революция". В буржуазно-интеллигентском кругу она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Блок записал (22 января): "Звонил Есенин, рассказывал о вчерашнем "утре России" в Тенишевском зале. Гизетти и толпа кричали по адресу его, А. Белого и моему: "Изменники". Не подают руки. Кадеты и Мережковские злятся на меня страшно. Статья "искренняя", но "нельзя простить"". (Гизетти - литератор правоэсеровской ориентации.) К этому Блок приписал красным карандашом, крупно: "Господа, вы никогда не знали России и никогда ее не любили! Правда глаза колет". Мережковские деятельно принялись налаживать бойкот автору "Интеллигенции и...

Входимость: 1. Размер: 81кб.

Часть текста: купце» — мрачнейшие слухи о московском съезде и о русских за границей (униженных). 3 января окончена разборка архива моего (новогоднего). Днем — Е. Ф. Книпович, которая была в прошлом году самым верным другом нашей несчастной квартиры. Вечером была Павлович, я видел ее мельком. Сегодня — на Моховой и в домовом комитете за продовольственными карточками. Все, что я слышу от людей о Горьком, все, что я вижу в г. Тихонове, — меня бесит. Изозлился я так, что согрешил: маленького мальчишку, который, по обыкновению, катил навстречу по скользкой панели (а с Моховой путь не близкий, мороз и ветер большой), толкнул так, что тот свалился. Мне стыдно, прости мне, господи. В. М. Алексеев докладывал сегодня о литературной жизни Англии по «Athaeneum»'y за 1920 год. И это было мрачно. С. М. Алянский звонил: он обвенчался в синагоге; в синагоге, как следует, торжественно; второе — о Лурье ни слуху ни духу, вечер останавливается из-за него; третье — г-н Ионов соизволил позволить печатать...

Входимость: 1. Размер: 80кб.

Часть текста: мир! Пока ты не погиб, Пока томишься мукой сладкой, Остановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с древнею загадкой! Александр Блок 1 Два испытания - одно вслед за другим и одно вследствие другого - пали тяжким бременем на плечи Атланта, поддерживающего устои старого мира 1 . Испытания огненные, испытания грозовые. И первое испытание - испытание огнем мировой войны - сразу испепелило ростки братства "международного", и на пожарище его укрепило цементом "национальной" злобы устои старого мира 2 . Ибо национальная рознь - крепкий цемент для старых кирпичей; пока есть она - Атлант может быть спокоен: своды не обрушатся, не погребут его под развалинами. Но огонь, обжигающий кирпичи, укрепляет своды лишь до того мига, пока не перейдет он в пламя испепеляющее, пока из огня-раба не станет он огнем творческим, пока из огня кухонной плиты не станет он огнем молнии. И тогда - горе устоям Атланта! Ибо - Есть суд всего, что дышит, живет и растет - суд огнем. Огонь последний судия - все судит и все разрешает. А молния - кормчий. Последнее испытание через огонь. Так слышим мы в "Предании от Гераклита Эфесского" (А. Ремизов) 3 ; так знаем мы: мировой огонь обрушит на Атланта своды старого мира. И пришел огонь ...

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: завоевавшего много симпатий в Москве; к нему близко примюгули: проф. Булгаков, переселившийся из Петербурга в Москву, и Н. А. Бердяев, проф. Е. Н. Трубецкой, переведенный из Киева: на кафедру философии (вместо покойного брата С. Н. Трубецкого); действовали - В. Ф. Эрн, Г. А. Рачинский и В. П. Свенцицкий, не исключенный еще; здесь бывали священники: Добронравов 1 , Арсеньев, Востоков и Фудель; являлися: Новоселов, Кожевников, Громогласов, Флоренский, Покровский, П. Астров; естественно: складывалось ядро общества, организовавшее ряд интереснейших заседаний - на протяжении: десяти лет. Одно время я, помнится, был даже членом совета (с Рачинским, Свенцицким, Булгаковым, Эрном, Бердяевым, Трубецким); тут Рачинский решительно настоял на вхожденьи в совет, чтобы было представлено левое религиозное устремление мною; боялся в те годы он тяги к ортодоксальности в С. Н. Булгакове, в В. Ф. Эрне; Рачинского выбрали председателем; и заседания были действенным священнодействием для него, покраснев яро, вспыхивая папиросой, блистая очками, подергивая седую бородку, торжественными аллилуями он снаряжал корабль странствия заседания; и - торжественно закрывал заседание; в каждом "слове" Рачинского был непременно какой-нибудь громкий возглас: "Дориносима чинми" 2 , "Святися, святися, Новый Иерусалим", "В начале бе Слово " и т. д. Заседания вел он прекрасно; но многие добродушно посмеивались над торжественным тоном Рачинского, - и тем контрастом, который являли его суетливые, быстрые, нервные жесты; а в перерывах носился по залу он с записью оппонентов, хватая Бердяева за руку, иль настигая меня: - Понимаешь - вы понимаете? Я выпускаю Булгакова; ну...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1836"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1836"