Поиск по творчеству и критике
Cлово "1846"


А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
0-9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Поиск  
1. Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2. Указатель имен и названий
Входимость: 4. Размер: 158кб.
2. Судьба Аполлона Григорьева
Входимость: 3. Размер: 71кб.
3. Гиппиус З. Н.: Судьба Аполлона Григорьева
Входимость: 2. Размер: 33кб.
4. Бекетова М.А.: Александр Блок и его мать. Мать Александра Блока. Глава I
Входимость: 1. Размер: 35кб.
5. Белый А. - Блоку А., 18 или 19 декабря 1904 г.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
6. Рамзес
Входимость: 1. Размер: 38кб.
7. Орлов В. Н.: Гамаюн. Жизнь Александра Блока. Дворянская семья
Входимость: 1. Размер: 16кб.
8. Чулков Г. И.: Александр Блок
Входимость: 1. Размер: 62кб.
9. Бекетова М.А.: Александр Блок. Биографический очерк. Глава первая
Входимость: 1. Размер: 19кб.
10. Блок А. А. - Белому Андрею, 20 ноября 1903 г.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
11. Гиппиус З. Н.: Мой лунный друг
Входимость: 1. Размер: 84кб.
12. Белый А.: Воспоминания о Блоке. Глава восьмая. Вдали от Блока. Московские культуртрегеры
Входимость: 1. Размер: 27кб.
13. Белый А.: Воспоминания о Блоке. Глава пятая. 1905 год. Страда
Входимость: 1. Размер: 45кб.
14. Белый А.: Воспоминания о Блоке. Глава шестая. "Ты в поля отошла без возврата". "Снежная маска"
Входимость: 1. Размер: 30кб.
15. Что надо запомнить об Аполлоне Григорьеве
Входимость: 1. Размер: 5кб.
16. Мурьянов М. Ф.: Литературный дебют Александра Блока (Стихи о голубиной книге - текст, контекст и подтекст)
Входимость: 1. Размер: 109кб.
17. Белый А.: Воспоминания о Блоке. Глава шестая. "Ты в поля отошла без возврата". Жизнь за границей
Входимость: 1. Размер: 20кб.

Примерный текст на первых найденных страницах

1. Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2. Указатель имен и названий
Входимость: 4. Размер: 158кб.
Часть текста: ИМЕН И НАЗВАНИЙ А. А., Александр Александрович — см. Блок А. А. А. А., Александра Андреевна — см. Кублицкая-Пиоттух А. А. А. С— см. Петровский А. С. А. С— см. Сумароков А. Д. Абрам, «Товарищ Абрам» — партийная кличка большевика H. В. Крыленко (1885—1938) — I, 402. Аввакум (1621—1682) — I, 404. Агриппа Неттесгеймский (1486—1535), немецкий мыслитель, медик и оккультист — I, 207, 284. Айзенштадт Давид Самойло- вич (1880—1947), библиофил и букинист — И, 271. Айхенвальд Юлий Исаевич (1872—1928), критик; в 1922 г. выслан из СССР — I, 409. Аксаковы — II, 230. Александр III (1845—1894) — I, 48, 349, 453. Александр Васильевич — см. Гиппиус А. В. Александр Львович — см. Блок А. Л. Александр Македонский (Великий, 356—323 гг. до н. э.) — II, 9. «Алконост», издательство (1918—1923 гг.) — I, 358; II, 265, 269, 270, 276, 277, 284, 289— 291, 300, 308, 309, 317, 324, 365, 379, 408, 418. «Алконост», сборник памяти В. Ф....
2. Судьба Аполлона Григорьева
Входимость: 3. Размер: 71кб.
Часть текста: столь ярком блеске, что отвернуться от него уже невозможно. Мне кажется общим местом то, что русская культура со смерти Пушкина была в загоне, что действительное внимание к ней пробудилось лишь в конце прошлого столетия, при первых лучах нового русского возрождения. Если в XIX столетии все внимание было обращено в одну сторону — на русскую общественность и государственность, — то лишь в XX веке положено начало пониманию русского зодчества, русской живописи, русской философии, русской музыки и русской поэзии. У нас еще не было времени дойти до таких сложных явлений нашей жизни, как явление Аполлона Григорьева. Зато теперь, когда твердыни косности и партийности начинают шататься под неустанным напором сил и событий, имеющих всемирный смысл, — приходится уделить внимание явлениям, не только стоящим под знаком «правости» и «левости»; на очереди — явления более сложные, соединения, труднее разложимые, люди, личная судьба которых связана не с одними «славными постами», но и с «подземным ходом гад» и «прозябаньем дольней лозы». В судьбе Григорьева, сколь она ни «человечна» (в дурном смысле слова), все-таки вздрагивают отсветы Мировой Души; душа ...
3. Гиппиус З. Н.: Судьба Аполлона Григорьева
Входимость: 2. Размер: 33кб.
Часть текста: статьи А. А. Блока, приложенной к "Стихотворениям Аполлона Григорьева" О статье Блока "Судьба Аполлона Григорьева" было несколько отзывов, в той же мере неинтересных, в какой интересна сама статья. Говорили, что у Блока нет А. Григорьева, что образ взят неверно. Говорили, что Блок не считался с такими-то источниками, вот это или то упустил. Наконец, упрекали за полемический тон статьи. Упрекали, впрочем, вяло. Обычное невнимание, равнодушно-снисходительное отношение к "прозе поэта", - с ней не считаются... Между тем и статья, и полемический тон автора, и даже вот это общее добродушное невнимание в высшей степени любопытны и показательны для современности. Насколько верен у Блока портрет А. Григорьева и верна исторически "судьба" его - я не берусь судить. "Истории" вообще мало в статье, центр ее и смысл, во всяком случае, не исторический, т. е. никакой объективности в ней нет. А. Григорьев под пером Блока вырастает в символический образ; судьба его - судьба русского человека, душа которого "связана с глубинами", с "прозябаньем дольней лозы", более сложная, чем души властителей жизни, стоящих только на "славных постах", под знаком "правости и левости". Судьба такого сложного человека - гибель, ибо властители жизни не прощают "касания к мирам иным". Даже о Грибоедове и Пушкине Блок говорит: "... они погибли. Их наследие было опечатано..." - "шумным поколением сороковых годов во главе с Белинским, "белым генералом" русской интеллигенции". "Белинский, служака исправный, торопливо клеймил своим штемпелем все, что являлось на свет Божий. Весьма торопливо был припечатан и Аполлон Григорьев..." Несколько раз оговаривается Блок: "Теперь, когда твердыни...
4. Бекетова М.А.: Александр Блок и его мать. Мать Александра Блока. Глава I
Входимость: 1. Размер: 35кб.
Часть текста: острыми болями. Ни у кого из ее сестер не было такой сильной скарлатины и кори, как у нее. Последствием скарлатины, по приговору докторов, и явился тот порок сердца, которым она начала страдать лет с шестнадцати. Из всех нас четырех она была самая обаятельная, хотя в детстве была некрасива. Даже строгая начальница частной гимназии, в которой мы с ней прошли пять классов (считая приготовительный), и ее помощница, большая педантка, - прощали сестре моей Асе все ее шалости и никогда к ней не придирались, несмотря на то, что ей случалось до того расшалиться, что с ней не было никакого сладу. Один раз она вздумала в классе во время урока снять ботинки и поставить их на стол. И это ей было прощено, несмотря на то, что других учениц нещадно донимали выговорами и попреками за малейшие отступления от строгих правил гимназии. Старая няня, жившая у нас в доме на покое после смерти нашей маленькой сестры, которая долго болела и рано умерла, больше всех любила Асю. Никто из нас не помогал ей так много в заботах о маленькой нашей сестренке, никто не ласкал ее с такой ...
5. Белый А. - Блоку А., 18 или 19 декабря 1904 г.
Входимость: 1. Размер: 24кб.
Часть текста: Передай Ей мою глубокую благодарность: я никогда этого не забуду. Милый, я ужасно Тебя люблю - и помню, помню. Так нуждался в помощи. Но уже 16-го декабря в 8 1/2 часов вечера (т. е. когда была подана Твоя и Любовь Дмитриевны телеграмма) рухнули стены лабиринта, и я очутился опять на вольном просторе 2 , мне было тихо и мягко. Я почувствовал голубиный лет усмиренной печали - спасибо, спасибо: я никогда этого не забуду. Сейчас вот сижу и пишу. И думаю о Тебе и Любовь Дмитриевне. И ясно. Передо мной весна. И белые стены Вечного Монастыря, и золотые луковки обители, и часы, и деревья - их неподвижные стволы, и ветви их, зеленые, нежные, раздуваемые и уносимые ветром, - и вода тишины, и серебряный серп, точно карандаш, начертивший струистые отблески, - и Время. Время! Пора. Что-то пришло ко мне опять - Милое, Ласковое. Милый, я слышу Вас - спасибо, спасибо: я никогда этого не забуду. А недавно был ужас. Не знаю, сумею ли рассказать "это" - ужасное "это", собирающееся меня пронзить бычьими рогами в лабиринте. То яростно смеется и блещет огоньками глаз бычья морда в ночной пасти лабиринта, то - о ужас - нежно мычит и лижет руки кровавым языком, уговаривая добровольно...
6. Рамзес
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: в XIV столетии до р. Хр. ("Новое царство") в древних Фивах при Рамзесе II. Торговая площадь с домом градоначальника в центре города. Утро. Некрасивые и мрачные фасады довольно высоких домов с плотно закрытыми дверьми. Окон на улицу почти нет, видно только несколько окон в верхних этажах. К стенам прислонены лавочки, крытые камышом. Площадь начинает понемногу наполняться народом. У главных ворот дома градоначальника, которых помещается в низкой зубчатой стене под акацией, сидит домоправитель Хамоизит, длинный и тощий. Он не совсем пришел в себя с похмелья и мурлычет песню: "Пей, пей, подноси, пей, пей, подноси". Из двери выходит сам градоначальник Псару, маленький и толстый. Хамоизит вскакивает от неожиданности и падает на живот. Псару Встань, встань, Хамоизит. Должно быть, у тебя совесть нечиста, что ты падаешь передо мной, как перед фараоном. Я не могу уснуть, даже Бизу не помогает; у меня болит живот, горит голова и во рту горько. Замучила меня проклятая деревня. Хамоизит Уж не сглазил ли тебя чей-нибудь дурной глаз, повелитель? Псару Дурной глаз, дурной глаз! Всё увертки, хитрая гадина! Знаешь ли ты, Хамоизит, кто я такой? Хамоизит Отлично знаю, повелитель. Ты - градоправитель Фиванский, главный правитель Земли Юга и главный начальник царских работ. Псару Вот в том-то и дело. Кроме того, ты знаешь, что царь позволил мне целовать ему ноги, но запретил при этом целовать пол; что нет равного мне среди возлюбленных царя; что все смертные...
7. Орлов В. Н.: Гамаюн. Жизнь Александра Блока. Дворянская семья
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: запоздалость и замедленность этой жизни. И еще - строгая требовательность к посторонним людям. Так было и с моей семьей: В ней старина еще дышала И жить по-новому мешала, Вознаграждая тишиной И благородством запоздалым... И заколдован был сей круг: Свои словечки и привычки, Над всем чужим - всегда кавычки, И даже иногда - испуг; А жизнь меж тем кругом менялась, И зашаталось все кругом, И ветром новое врывалось В гостеприимный старый дом... До самого конца поэт хранил благодарную память о нравственной атмосфере бекетовского дома. В годы своего духовного перелома он утверждал, что чем глубже и острее чувствует связь с родиной и народом, чем сильнее ненавидит всякое уничтожение и унижение человека, тем большую опору находит в идеалах и понятиях, господствовавших в его семье. "Ведь я... с молоком матери впитал в себя дух русского "гуманизма". Дед мой - А. Н. Бекетов, ректор СПб. университета, и я по происхождению и по крови "гуманист"... Чем более пробуждается во мне сознание себя как части этого родного целого, как "гражданина своей родины", тем громче говорит во мне...
8. Чулков Г. И.: Александр Блок
Входимость: 1. Размер: 62кб.
Часть текста: поневоле в Нижнем Новгороде. Я в это время писал с увлечением стихи. И вот однажды ровно в полночь ко мне явилась незнакомая старушка и объявила, что намерена прочесть мне сейчас же, в эту ночь, свою рукопись "Третий завет" 2 . Она тут же вытащила из большого сака, вышитого бисером, несколько тетрадей и, между прочим, только что вышедшую тогда мою первую книжку стихов "Кремнистый путь". Эта странная старушка была та самая А. Н. Шмидт, чьи сочинения, вместе с письмами к ней Владимира Соловьева, были опубликованы в 1916 году, т. е. спустя десять лет после ее смерти (она умерла 7 мая 1905 года). Анна Николаевна раскрыла мою книжку и указала мне на три стихотворения - "О, медиума странный взор...", "Я молюсь тебе, как солнцу, как сиянью дня..." и, наконец, мое стихотворное переложение "Песни песней". -- Это мне дает право требовать от вас внимательного отношения к моему "Третьему завету", - сказала она тихо и торжественно. В самом деле, хотя я никогда лично не знал Владимира Соловьева и не имел с ним связи, если только не считать косвенного к нему касания через его брата Михаила Сергеевича Соловьева 3 , который был моим учителем в шестой классической гимназии и всегда относился ко мне благосклонно, - все-таки в душе моей бессознательно преобладала тогда тема "софианства" 4 , соловьевская тема, с ее ослепительным светом и с ее мучительными противоречиями. Это сказалось и в моих стихах. Анна Николаевна Шмидт тотчас же почувствовала во мне "своего человека", и немудрено, что мы заговорили об Александре Блоке, об этом духовном наследнике Соловьева, успевшем тогда напечатать циклы стихов в "Северных цветах" и "Новом пути"....
9. Бекетова М.А.: Александр Блок. Биографический очерк. Глава первая
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: между членами многочисленной семьи, состоявшей из четырех сыновей и четырех дочерей, а до следующего поколения дошло уже в значительно уменьшенном виде. Один из четырех сыновей Александра Ивановича Блока, Лев Александрович, был родной дед поэта. Все его братья начали свою карьеру с военной службы, а Константин продолжал ее и до конца, приняв в свое время участие в Туркестанском и Турецком походах 3 . Лев Александрович получил образование в Училище правоведения 4 . Его школьными товарищами были Победоносцев и Иван Сергеевич Аксаков. По окончании курса он служил в сенате, был послан на ревизию и получил звание камер-юнкера. Затем гдовское дворянство выбрало его своим предводителем; в один из своих наездов в город Псков он познакомился с семьей тамошнего губернатора Черкасова и женился на одной из его дочерей, Ариадне Александровне, девушке необычайной красоты. Прадед поэта, Александр Львович Черкасов, судя по скудным сведениям, дошедшим до нашего времени, слыл человеком из ряда вон...
10. Блок А. А. - Белому Андрею, 20 ноября 1903 г.
Входимость: 1. Размер: 14кб.
Часть текста: о Ваших отношениях к Скорпиону и Грифу. Мне было очень важно знать это, потому что верю в Вас глубоко. То, что Вы пишете не об этом, мне в высшей степени понятно. "Ненужные и посторонние слова" собственные так и лезут на меня со всех сторон, когда я пытаюсь говорить с понимающими или не понимающими людьми. Потому, кажется, все меня знающие могут свидетельствовать о моем молчании, похожем на похоронное. Молчу и в тех случаях, когда надо говорить. Чувствую себя виноватым и все-таки молчу по странному чувству давнишней известности моих возможных слов для тех людей, с кот<орыми> в данную минуту нахожусь в общении. И удивительно, что выходит действительно похоронно как будто, - хотя у меня внутри редкая ясность, не всегда бывающая и в одиночестве или в присутствии самых близких. Разговоры самые нужные приходят только тогда, когда я внутренно кричу от восторга или страха. Состояние же молчания стало настолько привычным, что я уже не придаю ему цены. Вы, как мне показалось, не привыкли к тому, что лишь второстепенно, и поставили Ваше состояние молчанья для себя на первый план. А я уже мирюсь с этим, потому что не вижу крайней необходимости тратить пять лошадиных сил на второстепенное... Вот и я "все о себе". Только,...