Поиск по творчеству и критике
Cлово "CLAIR"
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 44кб.
Часть текста: В их перламутровом сияний, в извивах линий мерещились какие-то изображения. Если долго вглядываться, они начинали обретать какую-то реальность. Того и гляди выплывут врубелевские "души" раковин с их тревожными глазами. Врубель - в сумасшедшем доме. Сумасшедший дом в нынешней России - это как матрешка в матрешке. О, господи... Лучше о чем-нибудь другом. Беллини, Бокаччио Боккачино - смешное сочетание, но какой прекрасный художник! "Удивительные девушки", - стоит в записной книжке; пустые слова, вроде водорослей, оставшихся после бурного прибоя. Удивительные девушки... Можно ли так сказать про чеховских трех сестер? Почему это вдруг - Чехов? Потому что перед отъездом кто-то вспоминал? Когда-то здесь, в Венеции, увидели в соборе св. Марка сутулого старика в коричневой крылатке ("живой, точно ртутью налитой!") и рядом с ним молодого, но флегматичного человека. Это были Суворин и Чехов (странная дружба!). - Вот, все просится скорее в Рим, - досадовал Суворин на спутника. - Авось, говорит, там можно где-нибудь хоть на травке полежать! Да нет, не только поэтому вспомнился Чехов. Он был последним из русских впечатлений, высочайшим, и вот Россия вдали, а оно живет и не уступает всем прекрасным видениям Италии. "...Вечером я воротился совершенно потрясенный с "Трех сестер", - писал Блок матери накануне отъезда. - Это - угол великого русского искусства, один из случайно сохранившихся, каким-то чудом не заплеванных углов моей пакостной, грязной, тупой и кровавой родины... Я не досидел Метерлинка и Гамсуна, к "Ревизору" продирался все-таки сквозь полувековую толщу, а Чехова принял всего, как он есть, в пантеон своей души и разделил его слезы, печаль и унижение..." Пантеон моей души... Тут бы Чехов усмехнулся... Ему - где-нибудь хоть на травке полежать. Вот было бы странное и прекрасное надгробие: человек лежит на травке и смотрит в небо! А Суворин напрасно...