Александр Блок: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "EST". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 6. Размер: 3кб.

Часть текста: Там наконец умылся в ванне. Dordrecht — очень красивый город на разветвлении Мааса. Старый собор, а в музее — культ слащавого Ари Шеффера. Везде, как известно, каналы, большие пароходы, польдеры и мельницы. Все это, кажется, напоминает пьесу из «Вестника» — «Путешествие в Италию». В Голландии не так уж весело, в конце концов, — мило, опрятно и водянисто, не оскорбительно. Из Роттердама, куда я сейчас приехал, я поеду завтра в Гаагу, или в Утрехт, или в Лейден, или в Гарлем, или прямо в Амстердам, еще не знаю наверно куда. — Здесь всё мосты и воды — самое устье Мааса. А вот Брюгге, из которого Роденбах и туристы сделали «северную Венецию» (Venise du Nord), довольно отчаянная мурья. Лодочник полтора часа таскал меня по каналам. Действительно — каналы, лебеди, средневековое старье, какие-то тысячелетние подсолнухи и бузины по берегам. Повертывая обратно: «А теперь новый вид, — n'est pas?» Но ничего особенно нового: другая бузина, другой подсолнух и другая собака облаивает лодку с берега. «А что такое Minnewater?» «Ach, c'est anglais, n'est pas? „Water“ —...

Входимость: 5. Размер: 33кб.

Часть текста: горниста – рог РоландаИ шлем – фуражкой заменя…[Блок V, 24-25] В предыдущей главе я попытался продемонстрировать, что упоминание «дипломатического ума», которым решают «кровные распри», а также «новых пушек» восходит к парафразам «Будущей войны» варшавского банкира И. С. Блиоха, с которыми Блок познакомился, слушая лекцию П. Н. Милюкова, посвященную вопросам международного разоружения (эту лекцию, как уже отмечалось, Блок посетил 22 марта 1911 года и упомянул о ней в предисловии к поэме в 1919-м). С парафразами исследования Блиоха у Милюкова я связывал блоковское представление о «гуманном» XIX столетии, выбравшем путь дипломатии, а не войны, отказавшемся от прямого боестолкновения («Там – пушки новые мешают…») и забывшем о былых рыцарских доблестях («рог Роланда»). Отнюдь не дезавуируя выводы предыдущей главы, попытаюсь тем не менее скорректировать и дополнить приведенные там наблюдения. Думается, что ключевым вопросом для понимания данного фрагмента является семантика «священной брани». Комментаторы академического собрания сочинений Блока, поясняя эти строки, сконцентрировались на образе воинственного ангела, обратив внимание читателя на библейские тексты – Апокалипсис (Откр. VIII. 13) и книгу Иисуса Навина (Нав. V. 13-15) [Блок V, 418]. В книге Иисуса Навина мы действительно находим упоминание воинства Господня, что, безусловно, может быть соотнесено со «священной бранью» «Возмездия». Думается, однако, что та «священная брань», о которой говорит Блок, обладает более конкретной и точной семантикой, чем символически бездонный, многослойный библейский контекст. Ключ к ответу в данном случае, как и во многих других, дал сам поэт, который, по всей видимости, связывал «священную брань» с...

Входимость: 3. Размер: 22кб.

Часть текста: столетия достраивался собор над могилой святого. СЦЕНА III Болезнь называется меланхолией… Диагноз Доктора заимствован мной из средневекового лечебника, составляющего часть рукописи XIII–XIV вв. муниципальной библиотеки в Cambrai (напечатан в статье A. Salmon, в книге «Etudes romanes dftdms a Gaston Paris par ses fflnves framais et Grangers». Paris, 1891). Лечебник начинается словами: «Constentins et maistre Galiens et Ipocras nous tiesmoignent…» Далее: «Et u melancolie surhabunde, le corps malmet… et si ne puet la folie de legier esciver» (избежать… см. слова Алисы в IV сцене)… «Li sane croist en printans, et en gain (осенью) noire cole. Li sane croist des ydes des firmer disques as ydes de marc… Melancolie regne des ydes d'aoust dusques en fevrier… Quant il ia trap sane, par le nfis s'en ist fors… …Contre melancolie, ki est froide et seke et aigre, on ne le doit mie tenir trap maigre; on le doit pJenierment dyeter, et li doit on dormer douc et moiste, et се li vaut…» [20] Дай сюда шахматы… В романе Круглого Стола «Lancelot» фея Вивиана играет в шахматы с Ланселотом. О том, что шахматы были распространены в замках феодалов, свидетельствует и Вальтер Скотт в своих «Essais sur la Chevalerie», и популярные истории литературы и нравов. Спеть вам песню, которую поют при Аррасском дворе? Аррасский двор (Аррас — столица графства Артуа, главный город нынешнего департамента Па де Калэ), о котором только и мечтает Алискан, был в XII столетии, после долгого господства графов фландрских, присоединен Филиппом Августом к французской короне; он отличался особым блеском куртуазии в XIII столетии. Аэлис, о, роза… Только имя Аэлис в этой песне заимствовано мной (по его созвучию с именем Алисы) из...

Входимость: 2. Размер: 4кб.

Часть текста: Под ветром наклонясь, - Душа с могилы чутко слышит Ее простой рассказ; Вокруг ее резвится младость, Пока звонок, спугнувший радость, Из школьных стен не прозвонил: А я, средь этих мест печальных, Всё узнаю в слезах прощальных: "Союз друзей - Любовь без крыл!" Перед твоими алтарями, Любовь, я дал обет! Я твой был - сердцем и мечтами, - Но стерт их легкий след; Твои, как ветер, быстры крылья, И я, склонясь над дольней пылью, Одну лишь ревность уловил. Прочь! Улетай, призрак влекущий! Ты посетишь мой час грядущий, Быть может, лишь без этих крыл! О, шпили дальних колоколен! Как сладко вас встречать! Здесь я пылать, как прежде, волен, Здесь я - дитя опять. Аллея вязов, холм зеленый; Иду, восторгом упоенный, - И венчик - каждый цвет открыл; И вновь, как встарь, при ясной встрече, Мой милый друг мне шепчет речи: "Союз друзей - Любовь без крыл!" Мой Ликус! Слез не лей напрасных, Верна тебе любовь; Она лишь грезит в снах прекрасных, Она проснется вновь. Недолго, друг, нам быть в разлуке, Как будет сладко жать нам руки! Моих надежд как жарок пыл!...

Входимость: 2. Размер: 53кб.

Часть текста: отстоявшуюся (и ныне оставленную) ценность русской культуры. 2. Надлежащую, т. е. единственно-содержательную формулу этой ценности можно найти, лишь вставив изучаемый феномен (творчество поэта) внутрь какой-либо строго монистической системы, правомочной оценивать самое культуру. Современная российская императивность марксизма принудительно наталкивает (в этом ее добро) на необходимость выбора монистической системы мировоззрения, внутри которой надлежит "расставить на свои места" накопленные ценности культуры. Сейчас непосредственно ощутимо, что мир расколот религиозным принципом: антитезис марксизму - только христианство (т. е. православие), религии человекобожия - религия богочеловечества. Наше время обнажило природу спора: tertium non datur 2 . Или - или. Но для последовательного немарксиста non datur и secundum 3 . 3. Монистической системой, правомочной оценивать самое культуру и отдельные феномены, берется философия православия. 4. Генетическая зависимость культуры от культа заставляет искать истоков тем культуры в тематике культа, т. е. в богослужении. В нем - все начала и концы, исчерпывающие совокупность общечеловеческих тем в их чистоте и отчетливости. Культура же, от культа оторвавшись, обреченно их варьирует, обреченно искажая. Так, служанка, оставшись одна, повторяет как свое фразы и жесты госпожи. Творчество культуры, от культа оторвавшейся, по существу, пародийно. Пародийность предполагает перемену знака при тождестве тем. 5. Познание - определение чего-либо per genus proximum et differentiam specif icam 4 . Тематика культа differentiam specifica - привилегия литературы - что proximum genus для нее направление искажения той или иной пародирующей темы. Отсюда методологическая презумпция в отношении литературы: единственно подлинное изучение ее единого материала - выражение его "в терминах" тематики культа. Отсюда же и критерий "ценности", "значительности" литературного явления: значительно то, что...

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: «слезы — грезы — розы»; далее присоединяется еще «проза». В «Сонете» (на стр. 16) рифмуют: «молчаний — мечтанья — мерцанье». Выбор стихов мало интересен — однообразен и беспорядочен. Верлэн, например, представлен стихами, переведенными уже не раз, — и лучше. Знаменитая строка «Et tout le reste est littftrature» [166] передана: «Все остальное — чернила и проза»: по-видимому, г. Тхоржевский не осмелился посягнуть на «поэзию»? Но ведь Верлэн-то посягнул на нее; или переводчик считает «литературой» одну только прозу? И с этим едва ли согласился бы Верлэн. Такое же элементарное непонимание сказалось в передаче стихотворения: «Le ciel est par dessus le toit si bleu, si calme». [167] Прежде всего, это не беспредметная грусть, как думает г. Тхоржевский, а тоска с похмелья; потому половина нежных слов должна быть выкинута из перевода: «ясное небо нежно блестит, улыбается», «тополь дремлет», «нежная лазурь», «грустная горлинка», «безумец, плачущий украдкою» — всего этого даже в подлиннике нет. Вместо тополя у Верлэна просто дерево, вместо грустной горлинки — только птица; а «безумец», «краткая юность» и многое другое — суть измышления переводчика. «Mon neve familier» вовсе не значит «Моя мечта». —...

Входимость: 2. Размер: 47кб.

Часть текста: Кельна тоже открытка: ..."пришлось пересесть в первый класс (из Ганновера до Кельна), потому что на Фридрихштрассе сели в мое купе французские буржуа и австрийский лакей, и стали ругать Россию с таких невообразимо мещанских точек зрения, что я бы не мог возразить, если бы и лучше говорил по-французски..." Из Парижа Блок прислал матери целую коллекцию карточек с изображением химер Notre Dame. Париж ему сразу очень понравился - кажется, в первый и последний раз в его жизни. Вот что он пишет отсюда матери: "Мама, вчера еще утром я был на Unter den Linden, а вечером я стоял на мосту Гогенцоллернов над Рейном и был в Кельнском соборе, а сейчас пришел из Notre Dame, сижу в кафе на углу Rue de Rivoli против Hotel de Ville, пью citronnade {Лимонад (фр.). }; поезд мчался еще быстрее, чем в Германии, жара, вероятно, до 40R, воздух дрожит над полотном, ветер горячий, Париж совсем сизый и таинственный, но я не устал, а, напротив, чувствую страшное возбуждение. Париж мне нравится необыкновенно, он как-то уже и меньше, чем я думал, и оттого уютно в толпе... Страшно весело - вокруг гремят и кричат, я сижу почти на улице..." Следующее письмо уже из Аберврака (24 июля): "Мама, я здесь уже третий день. Третьего дня - выехал из Парижа, было до 30R, все изнемогали в вагоне, у меня уже начало путаться в голове; так было до вечера. Вдруг поезд пролетел два коротких туннеля - и все изменилось, как в сказке: суровая страна со скалами, колючим кустарником и папоротником, и густым туманом. Это - влияние океана - уже за час до Бреста. В Бресте - рейд полон военных кораблей. Я подумал - и вдруг решил ехать на автомобиле, и не ночевать в гостинице. 36 километров мы промчались в час. Очень таинственно:...

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: "В этой мрачной гробнице" Леконт: Цирцея Мюссе: "Открою ль, дерзновенный" Плудонис: Реквием Рютбёф: Действо о Теофиле Сем Бенелли: Рваный плащ Уильям Шекспир: Песенка Дездемоны Франц Грильпарцер: Праматерь. Трагедия в пяти действиях Шиллер: Брут и Цезарь (отрывок) Эмиль Верхарн: Шаги Байрон Д.Г.: Отрывок, написанный вскоре после замужества мисс Чаворт Подражание Тибуллу Подражание Катуллу L'Amitie Est L'Amour Sans Ailes Георгу, графу Делавару Дамет Посвящается Мэрион Строки, написанные под вязом на кладбище в Гарроу Сочувственное послание Срре, графине Джерсей, по поводу того, что принц-регент возвратил ее портрет м-с Ми На рождение Джона Уильяма Риццо Гопнера Победа Песнь к Сулиотам Из дневника в Кефалонии Любовь и смерть Люсьетта Гейне: Опять на родине * * * ("Когда-то в этом зале... ") * * * ("Я в старом сказочном лесу!.. ") * * * ("Вот май опять повеял... ") * * * ("Тихо сердца глубины... ") * * * ("Только платьем мимоходом... ") * * * ("Гуляю меж цветами... ") * * * ("Как луна дрожит на лоне... ") * * * ("Альянс священный прочно... ") * * * ("Опять воскрешает мне память... ") * * * ("Своим письмом напрасно... ") Пролог Переводы из Гейне, редактированные А. Блоком * * * ("Глаза мне ночь покрыла... ") * * * ("Жил был король суровый... ") Поле битвы при Гастингсе * * * ("Весенней ночи прекрасный взор... ") * * * ("Люблю я цветок, но не знаю который... ") * * * ("Все деревья зазвучали... ") * * * ("В начале был лишь соловей... ") * * * ("Весенней ночью, в теплый час... ") * * * ("Ах, я слез любовных жажду... ") * * * ("Глаза весны синеют... ") * * * ("Мечтательно лилея... ") * * * ("Если только ты не слеп... ") * * * ("Что ночью весенней носишься ты?.. ") * * * ("Снова сердце...

Входимость: 1. Размер: 26кб.

Часть текста: меня на столе. Не было времени, да сказать правду, не было и большой охоты за такое объемистое сочинение взяться. Однажды вечером зашел ко мне В. С. Варшавский, чтобы вместе отправиться на какое то собрание. Я не был готов и сказал ему: «Просмотрите пока этот фолиант… что это такое». Он стал читать, а минут через десять, когда мы выходили, сказал: по моему, это «совсем не плохо, жаль, что вы до сих пор не прочли» — и по голосу его мне показалось, что в рукописи что-то его «задело». Вернувшись, я стал читать, и читал всю ночь, не отрываясь, сам себе напомнив Некрасова с Григоровичем над «Бедными людьми»: это был «Роман с кокаином» Агеева, одна из самых талантливых, самых живых книг, написанных в эмиграции мало известными авторами. Кстати, о том, где сейчас Агеев, что с ним — ничего в точности неизвестно. По слухам он погиб во время войны. Второй случай — «Свидание Джима» Емельянова… Но вспомнил я о нем и об Агееве лишь в связи со Штейгером. Пора к Штейгеру и перейти. В его ранних стихах таланта, по-моему, заметно не было. То же говорила Зин. Гиппиус, которая ему покровительствовала, но всерьез его не принимала: он казался ей милым, забавным, слегка изломанным мальчиком, пишущим стихи потому, что другие пишут стихи, — но и только. То же говорил Георгий Иванов, и насколько помню, Ходасевич. Стихи Штейгера формально не были плохи: нет, они были легки, изящны, да и темы были в...

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: умный немец, историк культуры прошлого столетия, говорит об Италии начала XIX века: «Небольшое число вполне развитых писателей чувствовало унижение своей нации и не могло ничем противодействовать ему, потому что массы стояли слишком низко в нравственном отношении, чтобы поддерживать их». Где тут бедным «массам» угнаться за нравственностью «вполне развитых» писателей! Им это никогда не удавалось, да и до сих пор не удается, что мы именно сейчас чувствуем, кажется, с достаточной ясностью – на собственной спине. Однако «вполне развитые» итальянцы прошлого века определили собою движение карбонаров, выделили из своей среды Леопарди и Сильвио Пеллико, Гарибальди и Мадзини и создали тот десятилетиями длившийся прилив, который носит название «национального подъема» и привел к «национальному возрождению», давшему политические свободы и прочие культурные ценности. «Литераторы, – говорит историк литературы, – играли в этом случае самую большую роль: как прежде своим поклонением чужому и чужеземным образцам они существенно содействовали гибели независимости и достоинства Италии, так впоследствии они считали своей священной обязанностью искупить эту вину, возвышая сердца, пробуждая национальное чувство». Результатом такого подъема было, в частности, как во всех странах, так и в Италии, образование «художественной среды». Между прочим, и итальянский театр получил обширный национальный репертуар...

Поиск по творчеству и критикеCлово "EST"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "EST"