Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "M"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 53кб.
Часть текста: в которой бунт революции иногда совсем покрывает бунт души и голос толпы покрывает голос одного. Эта литература нужна массам, но кое-что в ней необходимо и интеллигенции. Полезно, когда ветер событий и мировая музыка заглушают музыку оторванных душ и их сокровенные сквознячки» (V, 114). «Ветер событий» и «мировая музыка» тут выражают «общую», сверхличную закономерность; естественно, что они ближе всего к «толпе», к «массам», к социальным низам, к «народу». Но здесь нет и отрицания «музыки оторванных душ» — главное у Блока в констатации факта разрыва этих двух рядов и в связывании этого разрыва с общими закономерностями эпохи. Подобное толкование современных событий, современной жизни оказывается неприемлемым для символистских литературных кругов. Андрей Белый пишет Блоку после появления в печати статьи «О реалистах»: «Отношения наши обрываются навсегда… когда Ваше “ прошение ”, pardon, статья о реалистах появилась в “Руне”, где Вы беззастенчиво писали о том, чего не думали, мне все стало ясно. Объяснение с Вами оказалось излишним» 143* . Белому кажется оскорбительной и унизительной попытка Блока усмотреть в творчестве Горького и следующих за ним писателей выражение существенных коллизий...
Входимость: 1. Размер: 38кб.
Часть текста: жизнь. Обращение к этой теме вообще характерно для творчества многих выдающихся художников начала XX века. Картина русского искусства той эпохи похожа на золотые прииски, где старатели, кто группами вроде "Мира искусства", кто поодиночке, на свой собственный страх и риск, бережно "промывали" в своих "лотках" целые пласты народного быта, обычаев, архитектуры, живописи, которые многим до этого казались "пустой породой". Уже в очерке Блока "Девушка розовой калитки и муравьиный царь" "древней, прошедшей красоте" западной истории была противопоставлена иная, до сих пор не вскрытая, заслоненная "толстой безобразной парчой, покрывавшей боярские брюхи", страницами официальной истории, таящаяся за самой неказистой внешностью: "Все так и прет прямо в глаза, лубочное, аляповатое, разбухшее... Да и стоит ли смотреть на это небо, серое, как мужицкий тулуп, без голубых просветов, без роз небесных, слетающих на землю от германской зари, без тонкого профиля замка над горизонтом. Здесь от края и до края - чахлый кустарник. Пропадешь в нем, а любишь его смертной любовью;...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: никогда не представлялся Блоку совершенно непроницаемым: сквозь него он всегда прозревал многое другое, более великое, глубокое, значимое и существенное. После революции и пережитого им внутреннего кризиса, в начале первого года возмездия (1908), мысли Блока приобрели новую направленность. Он вдруг осознал, насколько хрупко все, что его окружает. Сквозь каменные стены стал проглядывать остов, под теплой живой плотью угадывался скелет. Все внешнее скоро рухнет, кончится привычная жизнь, может быть, вся страна погибнет! Его терзает эта засевшая в нем мысль. Он пытается бороться с предчувствием. Но сказал же Достоевский, что однажды Петербург «исчезнет как дым». А что, если исчезнет и вся Россия? Что, если солнце и ветер развеют этот туман, и на тысячи верст вокруг останутся лишь безмолвие, болота, леса, да бескрайние дикие степи? Вся Русь сгинет вместе со своей предумышленной столицей. Хотя столица эта прекрасна, прочно закована в гранит. Но ведь и Рим был надежно защищен? Подобно тому, как на развалинах Римской империи возникла Италия, что-нибудь появится на месте России. Возможно, это что-то будет прекрасно и некоторым туристам полюбится даже больше, чем древние памятники. Но прежней России не останется. Погиб Рим, и вслед за ним погибнет Русь. Ты видишь ли теперь из гроба, Что Русь, как Рим, пьяна тобой? — так писал Блок в стихотворении, посвященном Клеопатре. А вместе с Петербургом исчезнет и целая эпоха, великая эпоха в русской поэзии, начало которой положил Пушкин. Так в один день сгинут оба дара Петра Великого. В «Ночной фиалке» Блок впервые заговорил о прозрачной оболочке города. Время остановилось, все застыло, погрузилось в сон. По берегам Невы тысячелетние герои в глубоком оцепенении мечтают, созерцая море. Быть может, спустя две тысячи лет они также будут смотреть прямо перед собой, и лишенная возраста дочь владыки, потомка викингов, по-прежнему будет прясть день за днем, век за веком. Здесь впервые Блок...
Входимость: 1. Размер: 57кб.
Часть текста: Владимира Соловьева. Встретился я с Анною Николаевною Шмидт вот при каких обстоятельствах. В 1903 году я жил поневоле в Нижнем-Новгороде. Меня вернули из Якутской области, но в столицах жить не разрешили, и я без паспорта, под гласным надзором полиции, жил в чужом городе, не зная, что с собою делать. Я в это время писал с увлечением стихи. Стихи были несовершенные по форме, — даже странно перечитывать, — а между тем в них была некая лирическая правда, насколько лирика может быть правдивою. И вот однажды ровно в полночь ко мне явилась незнакомая старушка и объявила, что намерена прочесть мне сейчас же, в эту ночь, свою рукопись — «Третий Завет». Она тут же вытащила из большого сака, вышитого бисером, несколько тетрадей и, между прочим, только что вышедшую тогда мою первую книжку стихов «Кремнистый путь». Эта странная старушка была та самая А. Н. Шмидт, чьи сочинения вместе с письмами к ней Владимира Соловьева были опубликованы в 1916 году, т. е. спустя десять лет после ее смерти (она умерла 7 марта 1905 года). Анна Николаевна раскрыла мою книжку и указала мне на три мои стихотворения — «О, медиума странный взор...», «Я молюсь тебе, как солнцу, как сиянью дня...» и, наконец, мое стихотворное переложение «Песни Песней». — Это мне дает право требовать от вас внимательного отношения к моему «Третьему Завету», — сказала она тихо и торжественно. В самом деле, хотя я никогда лично не знал...
Входимость: 1. Размер: 65кб.
Часть текста: «Балаганчика». Суть его в следующем. Некий «дед» разверзает перед своей внучкой «стену своего поблекшего жилья» и показывает ей феерическую картину снежных гор, где «ходят и веселятся снежные весны, разбивая зеркала синих льдов, которые падают вниз с хрустальным звоном». На горы по крутому склону поднимаются люди: им кажется, что они видят «мировой закат» и что идти дальше не надо, потому что они «достигли вершин красоты мировой». Но их вожак, «ослепленный и сильный», заставляет их идти выше «силою своей пустой воли». Только один юноша остается, чувствуя «меру пути» и «присутствие божества». Он зовет — и ему отвечает «Ее низкий голос». Пока замысел развивается в плане образной символики «Снежной маски». Но заметки свои Блок, «для себя неожиданно», заканчивает «юмористически». Те, кто поднимались ввысь изможденными и усталыми, спустились обратно хвастливыми и «упитанными». Тот же, кто остался, пребывает в гармонии плоти и духа. Вновь встающая на...