Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "O"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: Есть еще связь с прошлым. Я хочу вспомнить забытое. Спасибо за Твои дуновения, за напутственный шелест. И, конечно, - "лучше рыдать в грустной оставленности"... Знаешь, я, может быть, не приеду к Тебе в "Серебряный Колодезь", а приду в Москве. Во-первых, что-то тяжкое, хмурое, смрадное идет от меня, и я боюсь развозить эту атмосферу, пусть сама претворяется. Ты мог заметить это в Шахматове, я все время чувствовал из-за этого угрызения совести. Потом, в начале августа, приезжает Сережа; кроме того, я получил письмо от С. А. Соколова, и вижу, что должен заняться изданием сборника в "Грифе". Не имею ни сил, ни веских причин отказаться 3 . Не рассердись и пойми, что самая действительная причина - первая. Победить ее не могу, хотя и из-за этого в свою очередь угрызаюсь совестью. Но тут есть какая-то натруженность - внешняя ли, временная ли, - Бог знает. Поздравляю тебя с днем Серафима. Крепко целую Тебя, что бы ни произошло. Все Тебя приветствуют. Люба гостит у своих 4 , но завтра вернется. Твой любящий Ал. Блок 25 июля 1904 г. Шахматово. Примечания 1 Ответ на п. 51 и 52. Об этом письме Белый упомянул в "Воспоминаниях о Блоке", касаясь событий своей жизни после возвращения из Шахматова: "... А. А. писал редко; и я писал редко ему; мне запомнилось прочно одно лишь письмо; в нем звучала глубокая грусть" (О Блоке. С. 102). 2 Обыгрывается строка из баллады Брюсова "Раб" ("Я - раб, и был рабом покорным...",...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: пропасти; оглушенность сознания, обнаженность закаленных нервов, которая превратила человеческий мозг в счетный аппарат; мозг человеческий в гулах вселенной исчисляет и регистрирует удары молота по наковальне истории с безумной точностью, которая не снилась науке; более чем когда-нибудь интуиция опережает науку, и нелепый с научной точки зрения факт — налицо: восприятие равно мышлению и обратно. Земная ось — фикция механического мышления, эта вымышленная для каких-то вычислений линия — представляется данной в магическом восприятии, пронзительным лучом, ударяющим в сердце земли. Художник, обладающий ключом к этому сердцу, «художник-дьявол», которому творческая интуиция дает осязать самое страшное, невещественное орудие — ось земную, и провидеть самое темное сердце, которое она пронзает, тот центр, где в гудящем огне — математическое разрешение всех земных теорем, гармония всех чисел, сбегающих сюда по радиусам, — такой художник обладает безумно развитым слухом и зрением. Он слушает неслыханное, видит невиданное. В моменты напряжения своего творчества он испытывает мировое любопытство, ибо он никогда не довольствуется периферией, не скользит по плоскости, не созерцает; он — провидец, механик, математик, открывающий центр и исследующий полюсы, пренебрегая остальным. Таков Валерий Брюсов — прозаик. Это космическое любопытство — основной психологический момент его ...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: Поэт «как ветер, как волна» и «подобен облакам», сказано дальше. «Все равно, куда их двинет»… «Я ведь только облачко, полное огня», — говорил сам Бальмонт о себе. Мы привыкли видеть облака в самом разнообразном освещении, но непременно — на нашем горизонте. Это — только природное ограничение нашего поля зрения. Впрочем, и в этом можно «властвовать над природой»: у нас есть крылатая воля: полетим за облаком, если не хотим терять его из виду, если его бог влечет нас за собой. За Моисеем влекся весь Израиль, — а Моисея влек за собой огненный облачный столп. Он знал, что в облаке — его бог. Надо только знать это — и полетим. Как знать? Может быть, то, что прекрасно в «Литургии красоты», — только закатный румянец — вечерний, последний. К утру от облака может не остаться следа, его уже не будет ни на одном горизонте: и теперь оно окружено уже такими удушливыми, безнадежными парами. Или — свершится чудо, новое чудо — непонятное и...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Блок А. А. - Перцову П. П., 10 мая 1904 г. 53. П. П. Перцову. 10 мая 1904. Шахматово Многоуважаемый Петр Петрович. Благодарю Вас очень за письмо и за оттиски. Если мои стихи будут напечатаны в июньской книжке, нельзя ли мне будет получить такие же оттиски и с них? Посылаю Вам рецензию на Брюсова в самом сухом тоне, я никак не могу написать менее лирическую. Мне кажется, «Urbi et orbi» — факт неисчерпаемый и громадный. Решительно не могу придумать варианта сколько-нибудь приличного, вместо «тот самый». Посылаю Вам еще пять стихотворений, из ненапечатанных, одним из которых можно заполнить пробел. «За рамой» мне не хочется. У меня к Вам огромная просьба, многоуважаемый Петр Петрович. Если еще напишете мне, при случае, вложите в письмо брюсовского «Бледного коня», которого я перепишу и сейчас же возвращу Вам. Решаюсь обратиться к Вам, потому что, если просить Брюсова, он укусит. А для меня это было бы ущественным прибавлением к домашнему обиходу. Преданный Вам и любящий Вас Александр Блок.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: рассказать кратко немыслимо. Но все это - цепкое, весеннее, пахучее, как ветки сирени после весенних ливней" (Александру Гиппиусу, 30 апреля 1903 года). К тому времени вопрос о свадьбе был решен окончательно. Анна Ивановна Менделеева все сомневалась и уговаривала Дмитрия Ивановича отложить срок. Люба с ней ссорилась. На второй день Пасхи она написала Блоку: "Милый, дорогой, не знаю, как и начать рассказывать. Папа, папа согласен на свадьбу летом! Он откладывал только, чтобы убедиться, прочно ли "все это", "не поссоримся ли мы". И хоть он еще не успел в этом убедиться, но раз мы свадьбы хотим так определенно, он позволяет". Блок ответил: "Твой папа, как всегда, решил совершенно необыкновенно, по-своему, своеобычно и гениально". На следующий день состоялся семейный совет: Александра Андреевна побывала у Менделеевых. Привезла сыну коротенькую записку Любы: "Они все сговорились и все согласны". Пришли белые ночи. Блок почти ежедневно бывал в Палате, на Забалканском. Менделеев, чем-то обеспокоенный, бродил по большим комнатам. В последнее время он как-то сразу одряхлел и ослаб, плохо видел. Здесь к месту будет сказать об отношении Менделеева к зятю. Дмитрий Иванович любил и понимал поэзию, в молодости сам пробовал писать стихи. Особенно почитал Тютчева, а у него превыше всего ставил "Silentium!". Лирику Блока воспринимал, конечно, туго, вернее - совсем не воспринимал, однако силу дарования чувствовал: "Сразу виден талант, но непонятно, что хочет сказать". Иван Менделеев заверил, что отец относился к Блоку "с нежностью, понимая его дар, и брал часто под защиту от близоруких нападок "позитивистически" настроенных авторитетов: "Об этом нельзя рассуждать так плоско. Есть углубленные области сознания, к которым следует относиться внимательно и осторожно. Иначе мы...