Поиск по творчеству и критике
Cлово "PLACE"

1. Белый А. - Блоку А., 4/17 апреля 1912 г.

Входимость: 2. Размер: 5кб.

2. Белый А. - Блоку А., 1/14 мая 1912 г.

Входимость: 1. Размер: 39кб.

3. Блок А. А. - матери, 2 августа <н. ст.> 1913 г.

Входимость: 1. Размер: 3кб.

1. Белый А. - Блоку А., 4/17 апреля 1912 г.

Входимость: 2. Размер: 5кб.

Часть текста: адрес: Belgique. Bruxelles. Place S-te Gudule. 25. Брюссель мне нравится: здесь есть старая, старая площадь Grande Place, состоящая сплошь из домов XVI столетия с ратушей и другими официальными домами. На этой площади базар цветов. Теперь всюду множество белой сирени. Поражает меня и Асин учитель: Dance. Это - великолепный, ископаемый старик, пользующийся уважением и известностью в Бельгии. Ему уже 86 лет: у него длинная белая борода и белые всклокоченные волосы; гравирует он великолепно. До 30 лет он был простым рабочим и только с 30 отдался гравюре; и вот 56 лет с той поры с неуклонным упорством трудится. Мне здесь тихо: кажется, буду работать: набегает роман; надо его в 3 месяца кончить. На днях поедем в Брюгге, от которого недалеко. В Берлине, в Кельне 4 и здесь любуюсь старыми немцами и фламандцами. Как-то судьба посадила меня на них (итальянцев мало я видел сравнительно): вероятно, оттого-то я и люблю так старых немцев. В берлинском музее напал на Штригеля: Штригель, Вольгемут и Грюневальд - три гиганта: я удивляюсь, что о них мало говорят, мало их знают. О Грюневальде писал только Гюисманс. Видел множество Ван д'Ейков и Лука Кранахов. Лука Кранах не утомляет никогда. Насколько его Адам и Ева благороднее Ван-д'эйковских. Знаешь ли Ты фламандцев Боша и Бутса? Странно напоминают они химеристов модерн. Милый, у меня к Тебе...

2. Белый А. - Блоку А., 1/14 мая 1912 г.

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: 1912 г. БЕЛЫЙ - БЛОКУ <1/14 мая 1912. Брюссель> 1 Милый, бесконечно дорогой друг! Давно уже мысленно говорю я с Тобою. Оттого-то я не писал. Не хотелось писать наскоро, путать внутреннее со слепым и случайным. Да и кроме того: мы с Асей переживали "события странные". О них не так-то легко написать. Пусть письмо это останется между нами: тогда опишу Тебе нашу брюссельскую эпопею - развязка которой произошла в Кельне. Но прежде, чем подступить к этой эпопее, скажу Тебе о Рудольфе Штейнере, что он есть, каким является в книгах, каково отношение у нас сложилось к нему в Москве, ибо Штейнер - герой эпопеи нашей. Если взять списочек книг, выпускаемых теософическим обществом, где наряду с перлами вроде "Свет на пути", "Багавад-Гитой" 2 , популярными, иногда интересными, но невысокого полета книжечками Безант и Ледбитера, ученым-филологом теософом Мидом и пр., попадаются и книжки Р. Штейнера (на русском языке имеются "Путь к посвящению" {Ася говорит, что из "Пути к посвящению" все-таки кое-что при умении подступить выловить можно. (Примечание Белого.)} и "Феософия" - обе неинтересны для нас <с> Тобою) 3 ; прочтя эти книжки, скажешь невольно: "Или это рядовой теософский писатель, или это сознательный педагог, миссия которого растолкать спячку немецких "тетушек", прикрывающий свои знания общетеософскими трюизмами, или это эстетически безвкусный человек"....

3. Блок А. А. - матери, 2 августа <н. ст.> 1913 г.

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: всюду страшные усатые испанцы стражники. Во всякой деревне и на всяком мосту берут пошлину. Возвращались по горной дороге через Col coIbardin, откуда видно, как на карте, — изгиб Бискайского залива, ланды, Биарриц и все городки до испанской границы. Очень долго ездили, часов пять; в это время от купанья у меня оглохло ухо и болело ночью, так что на следующий день я только смотрел из окна, как купалась Люба, а потом мы поехали в Биарриц за деньгами и стали собираться в Париж. В Биаррице ухо уже стало проходить, и я поехал верхом с Любой и с берейтером. Проехали 16 километров, много из них галопом. День был ветреный, мы скакали по берегу моря в ландах к устью Адура, где саженные волны борются с рекой. Я отвык ездить, да и лошадь не послушная (огромная, тяжелая, гривка подстрижена, любит сахар), так что у меня до сих пор все мускулы болят. — Ухо мое прошло, но на следующий день мы все-таки собрались в Париж (вчера, 1 августа) и уехали для этого в Биарриц. Приехали — и остались здесь жить, думаю, на неделю. Очень уж жаль расставаться с морем. Уезжать из Guftthary было очень жаль. Наш адрес (на всякий случай) — Biarritz Place S-te Eugenie, villa Belle Vue [59] (на море и на цветущие тамарисы); но числа 8-9-го мы будем все-таки, надо полагать, в Париже, ...