Поиск по творчеству и критике
Cлово "POEM"
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 55кб.
Часть текста: не только эстетическими, но также идейными расхождениями, до сих пор еще не стали предметом специального исследования» 1 . Своей статьей мы постараемся в некоторой степени восполнить эту лакуну. В середине августа 1921 г., как сообщала заметка в 804-м номере художественно-литературно-театральной газеты «Жизнь искусства» (16–21 августа), «в Петербурге образовался Комитет по увековечению памяти Александра Александровича Блока. В Комитет вошли: Андрей Белый, Р. В. Иванов-Разумник, Евгений Ив. Замятин, П. Е. Щеголев и С. М. Алянский» 2 . В числе первоочередных задач Комитета значилось и издание сборника воспоминаний о Блоке 3 . Об этом упоминал Андрей Белый в дневниковом тексте «К материалам о Блоке» (запись от 18 августа 1921 г.): «<…> обсуждали сборник (первый из предполагаемой серии имени Блока), в который вошли бы исключительно воспоминания о Блоке, по возможности без оценки. Кроме сего важен биографический материал в широком смысле слова; мы наметили круг людей, могущих дать ценные воспоминания о Блоке, как в ближайший месяц <…>, так и вообще. Сюда вошли лица, к которым предположено обратиться: Пяст, Е. П. Иванов, Г. И. Чулков, Городецкий, В. И. Иванов, Н. А. Котляревский, Штейнберг, С. М. Соловьев, М. В. Коваленская, Радлов, Анненков, Бердяев, Аскольдов, Сюннерберг, Мейер, Гиппиус, Е. В. Аничков, Замятин и др. <…> Для ближайшего сборника наметили группу лиц» 4 . Однако отдельное издание сборника осталось неосуществленным. К 22 августа Замятиным уже была написана небольшая некрологическая заметка о Блоке 5 , опубликованная вместе с некрологами издательства «Алконост» и Андрея Белого в 4-м номере «Записок мечтателей» за 1921 г. 6 В этом же номере был дан ...
Входимость: 1. Размер: 30кб.
Часть текста: а другой - напяленный на этого настоящего, как плоская американская кепка. Лицо - усталое, потемневшее от какого-то сурового ветра, запертое на замок. В углу около книг - какое-то мимоходное, шепотом, редакционное совещание - я на минуту вдвоем с Блоком. - Сейчас? (его ответ). Ну какое же писание. Выколачиваю деньги. Очень трудно... И вдруг - сквозь металл, из-под забрала - улыбка, совсем детская, голубая: - А я думал, что вы - непременно с бородой до сих пор, вроде земского доктора. А вы - англичанин... московский... Это было мое знакомство с Блоком. Только этот короткий разговор, улыбка, кепка. -- - -- [До этой встречи, давно - я любил его. До этой встречи, недавно - я не любил его: он изменил, казалось, Прекрасной Даме, Дульцинее, он нашел ее в земной Альдонсе, поставил точку. И после этой встречи я понял: изменил на минуту - только этот в кепке; другой - настоящий - верен, и его нельзя не любить.] Три года затем мы все вместе были заперты в стальном снаряде - и во тьме, в тесноте, со свистом неслись неизвестно куда. В эти предсмертные секунды-годы надо было что-то делать, устраиваться и жить в несущемся снаряде. Смешные в снаряде затеи: "Всемирная Литература", Союз Деятелей Художественного Слова, Союз Писателей, Театр... И все писатели, кто уцелел, в тесноте сталкивались здесь - рядом Горький и Мережковский, Блок и Куприн, Муйжель и Гумилев, Чуковский и Волынский. Сначала - жужжащая, густая приемная "Всемирной Литературы" на Невском. И Блок проходит сквозь, и как-то особенно раздельно, твердо - берет руку - и слышен каждый слог: "Николай Степанович!" - "Федор Дмитриевич!" - "Алексей Максимович!" Горький тогда ...