Поиск по творчеству и критике
Cлово "LIED"
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: И А. А. на нее обижался, считая, что уговор наш естественно отделять наши личности от литературной полемики - явно нарушен; до появления рецензии мы не думали, что - в разрыве мы; после рецензии - ссора оформилась: мы при встречах протягивали сухо руки; и отходили в разные стороны. 22-го мая, т. е. по выходе No "Весов", А. А. писал Пантюхову: "Разве я не откровенен с вами, Михаил Иванович, -- нет, я не скрываю ничего и не оберегаю, но я чувствую все более тщету слов с людьми, с которыми было больше всего разговоров (и именно мистических разговоров), как А. Белый, С. Соловьев и другие. Я разошелся, отношения наши запутались окончательно и я сильно подозреваю, что это от систематической лжи изреченных мыслей... 81 " А. А. был, конечно же, прав: именно я требовал от него ясных слов, ясных формул душевных движений меж нами; он был объективней меня в "субъективном" молчании; и я был субъективен в подыскивании "объективных" причин нашей ссоры; мои объяснения поведения Блока звучали, как обвинение, бросаемое как обвинение его моральному миру; он - через "нет" мне бросил свое "да", утверждающее меня; отходя в сфере чистой душевности, он протягивал в "духе" мне руку чрез все расхождения; эта сфера его, мне казалось - ничто , " пустота". И была она сферою неба бездонного; да, духовная бездна, переживаемая каждым отдельно, как рок, просвечивала во внутренних жестах А. А., оставшегося преданным последнему, вечному, невыразимому; в жестах душевных сферу строгого мрака, порога пред откровениями духовного мира, - пытался впоследствии он осознать, что доказывает стиль отметок на Добротолюбии (при чтении произведений Антония); отметки А. А. замечательны; стилем духовной безобразности сигнализировал он. Антоний Великий гласил: "Свободу, блаженство духа составляет настоящая чистота и презрение при...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: ист. явлений и событий позволяют исследователям говорить о полигенетичности блоковских цитат и реминисценций, дающих отсылку одновременно к нескольким различным контекстам (см.: Минц З. Г. Функция реминисценций в поэтике А. Блока // Тр. по знаковым системам. Тарту, 1973. Вып. 6. С. 402 и след.; Паперный В. К вопросу о поэтическом механизме... С. 60—69 и др.). В связи с этим обращения Б. к тексту С. не всегда могут быть однозначно выделены в его произведениях. В ряде случаев, однако, исследователям удалось обнаружить прямое использование Б. текста памятника. Первое по времени такое обращение Б. к С. относится к 1907 («Зачатый в ночь, я в ночь рожден...» — 2. 131): «... Что мне поет? Что мне звенит? Иная жизнь? Глухая смерть?» (ср.: «Что ми шумить, что ми звенить давечя рано предъ зорями?» С. 18; см.: Stellecky V. I. A. A. Blok... S. 563; Левинтон Г. А. , Смирнов И. П. «На поле Куликовом»... С. 77—78 и др.). Как отметил Смирнов, здесь цитата из С. превращает авторский текст «в одну из реализаций вечной темы загадок бытия» ( Смирнов . ...
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Блок А. А. - матери, 22 ноября 1910 г. 255. Матери. 22 ноября 1910. <Петербург> Мама, я решил отвечать Мережковскому на его гадости. Лучше хоть поздно. Написал письмо и буду опровергать печатно. Когда сделаю это, пришлю тебе его фельетон. Занимаюсь очень много составлением I тома стихов. Живем мы очень тихо и скромно. Были раз в цирке около нас. Вчера вечером приходил Верховский. Сейчас Люба с визитом у Аничковых. «Тристан» тебе выписан. Я вообще чувствую себя уравновешенно, о сегодня изнервлен этими отписками Мережковскому. Это просто противно. Восьмидесятники, не родившиеся символистами, но получившие по наследству символизм с Запада (Мережковский, Минский), растратили его, а теперь пинают ногами то, чему обязаны своим бытием. К тому же они мелкие люди — слишком любят слова, жертвуют им людьми живыми, погружены в настоящее, смешивают все в одну кучу (религию, искусство, политику и т. д. и т. д.) и предаются истерике. Мережковскому мне просто пришлось прочесть нотацию. Они уже больше, кажется, ничего не чувствуют и не понимают. Я рад тому, что ты пишешь о моей детскости. Господь с тобой. Саша. Еще мы были у Ангелины и Марии Тимофеевны. Последняя — не мешает и, кроме того, довольно несчастна, больна. Они подарили мне очень хорошую книгу — «Niebelungen-lied» [25] привезли из Берлина. Примечания 25. «Песнь о Нибелунгах» (нем.)