Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Э"

1. Белый А. - Блоку А., 1/14 мая 1912 г.

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: но невысокого полета книжечками Безант и Ледбитера, ученым-филологом теософом Мидом и пр., попадаются и книжки Р. Штейнера (на русском языке имеются "Путь к посвящению" {Ася говорит, что из "Пути к посвящению" все-таки кое-что при умении подступить выловить можно. (Примечание Белого.)} и "Феософия" - обе неинтересны для нас <с> Тобою) 3 ; прочтя эти книжки, скажешь невольно: "Или это рядовой теософский писатель, или это сознательный педагог, миссия которого растолкать спячку немецких "тетушек", прикрывающий свои знания общетеософскими трюизмами, или это эстетически безвкусный человек". Но сказав так, задумаешься: иные места книг сквозят огромной близостью (так среди пустыни бывает иногда заброшен едва заметный прелестный цветочек). Несколько лет тому назад я прочел его книгу "Мистерии христианства и мистерии древности" 4 . И, прочтя, сказал себе: "Вот скучный человек". Сказал и забыл. Тогда Штейнер впервые появился на теософском горизонте; с ним меня познакомил некогда П. Н. Батюшков (помнишь - смешной человечек с огромным носом: не то грузинский князек, не то индусский святоша) 5 ... Несколько лет спустя я слышал в одном кружке чтение ремингтонированной лекции какого-то теософского автора; лекция была главой эзотерического курса; кружок был кружок избранных. И представь: голова у меня закружилась от бури света, от молнии какого-то ясновиденья; и все написанное было каким-то нашим, родным. Когда я...

2. Блюмбаум А.: Musica mundana и русская общественность. "Дальнобойные снаряды"

Входимость: 1. Размер: 68кб.

Часть текста: крови, так возбуждены национальные чувства; потому не устарели еще и «сословные» счеты, ибо бывшие сословия – культурные ценности, и очень важно, какою культурною струей питался каждый из нас (интересно, когда касается тех, кто еще имеет «надежды», т. е. не «выродился», не разложился, не все ему «трын-трава») [Блок 7, 117-118]. Приведенный фрагмент тесно связан как с актуальными событиями русской жизни (разворачивающееся дело Бейлиса, поставившее в центр общественной дискуссии роковые вопросы крови), так и с литературным текстом, над которым Блок работает и о котором непрерывно думает в эти месяцы, – с «Возмездием». Как известно, смерть отца в 1909 году заставила Блока обратиться к проблематике собственного культурного генезиса, а также семьи и рода. Как видно из приведенной цитаты, «наследничество» описывается поэтом одновременно в терминах культурных, кровных и социальных – биологическое и сословное наследование оказывается в то же время наследованием культурным. Тематика кровно-культурного наследства и родства [44] соотнесена в мышлении поэта с судьбами русского дворянства. Александр Львович Блок выступает в конструкции, на которой строится поэма, «наследником» романтической культуры Лермонтова, Грибоедова, Чаадаева [45] и т. п. Ощущение собственного наследования отцу, чья фигура воплощала, по-видимому, для Блока дворянскую культурную традицию, провоцирует в 1910-х годах резкие нападки поэта на победительную «либеральную», утилитаристски ориентированную линию русской литературы «от Белинского до Мережковского» [46] . Как известно, после поездки в Италию в 1909 году блоковское отторжение от «интеллигенции», проартикулированное во второй половине 1900-х годов, начинает приобретать несколько более сложный характер. Помимо «народа» и...

3. Немые свидетели

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: безумия, бормотание древних сивилл. Жизнь права, когда сторонится от этого шепота. Но где она в современной Италии? Здесь редко встретишь человеческое лицо, редко услышишь красивый говор без присвиста на букве s — кстати, очень характерного для южной Европы наших дней. Умерла не только латинская четкость, но и произношение уличных певцов режет слух этим вырожденным присвистом. Жители провинциальных городков неустанно делают вид, что у них есть какие-то занятия, но, кажется, больше неистово погружены в политические дрязги. В этом царстве английских отелей, с быстротой опустошающих города, всевозможных «Corriere della Sera» [57] и лавчонок, наполненных какой-то невыразимой национальной и международной дрянью, — особенно ясно слышен «шорох истории». Жить в итальянской провинции невозможно потому, что там нет живого, потому, что весь воздух как бы выпит мертвыми и, по праву, принадлежит им. Виноградные пустыни, из которых кое-где смотрят белые глаза магнолий; на площадях — зной и стрекочущие коротконогие подобия бывших людей. Только на горах, в соборах, могилах и галереях — прохлада, сумрак и...

4. Блок А. А. - Белому Андрею, 18 июня / 1 июля 1903 г.

Входимость: 1. Размер: 42кб.

Часть текста: и всяких мостов", а потому хотел молчать. Сначала Ваши вопросы показались мне чисто диалектическими и догматическими, но потом я подумал, что они представляют скорее "психологический вопросник", потому что вызваны всем предыдущим и не априорны. Потому мне и хотелось бы ответить Вам на них, как на психологические, "подумав", а не "придумав". Молчать необходимо, когда "придумыванья" больше не нужны и когда они в лучшем случае представляют игру, хотя бы и безгрешную. Прежде я думал о Ней чаще, чем теперь. Теперь все меньше и все безрезультатнее. Два преобладающие настроения (может быть и у Вас, как у меня?) - мистическое и скептическое (равнодушное) - первое "просит" не отравлять его мыслью (просит, как только может просить "бирюзовая вечность" 2 своего раба, скорее - приказывает), - а второе или обязывает мысль к молчанию, или направляет ее к тому, чтобы она "знала свое место". Потому мыслить в этом направлении (о Ней) мне представляется наименее доступным способом проникновения. Скептицизм (принадлежность рассудка) лежит камнем на дороге и объехать его нельзя. Потому непророкам приходится разбавить вино мистицизма его (скептиц<изма>) водой. Если бы этого не было, то вероятно доступнее было бы и мышление о Ней, оно имело бы притягательную силу, собирало бы под свои знамена больше, чем теперь. Теперь же "мистический разум" только зарождается, по-видимому. А потому наличность известного "опыта" отрешает от многих прежних попыток и замыкает, суживает круг. Без суживанья невозможно "прожить",...

5. Белый А.: Воспоминания о Блоке. Глава третья. Шахматово. 1904-ый год

Входимость: 2. Размер: 18кб.

Часть текста: Шахматово. 1904-ый год 1904-ый год От февраля до мая 1904 года мы редко переписывались с А. А.; переписка не была напряженна; я был поглощен событиями личной жизни 1 , которые вызвали во мне перелом: от настроений 1900 до 1904 года к настроениям 1905 до 1906 годов. Заканчивался цикл "Золота в Лазури" 2 ; писались первые стихотворения "Пепла" 3 . А. А. подходил к циклу "Нечаянной Радости", Подчеркиваю: "стихии", которым поэт отдавался, - менялись; война - началась 4 ; ощущалися гулы грядущего времени; и - колориты зари изменялись; осуществлялася строчка стихов, посвященных мне: "Понял, что будет темно". В душах теплился отблеск былой лучезарности; обобыденились зори; период свечения, вызванный распространением вулканической пыли от мартиникского извержения 5 в земной атмосфере - кончался; павлиньи хвосты на закатах сменялись обычным закатом. И тускнение атмосферы земной сопровождалось тускнением атмосферы душевной; тускнела сама стихотворная строчка; Бальмонт ниспадал в неприятные вычуры. Солнечные поэты садились в туманы; поэты же мрака и зла оттеняли влиятельней; действовал на душу Брюсов 6 ; влиял Сологуб "Мелким бесом" 7 . Тут появилась впервые в России фигура двусмысленного Вячеслава Иванова 8 , давшего обоснование символизму, с одной стороны, но с другой - что-то слишком расширившего его сферу и тем затопившего символизм расширением в декадентство с одной стороны, в александрийство 9 - с другой; вскоре "среды" Иванова 10 в Петербурге явились рассадником синкретических веяний, вдохновляя творцов популярных газетных статеек; фигура Иванова - фатум в истории русского символизма, вписующий в эту историю светлые строки и темные строки; сыграл этот крупный ученый поэт...