Поиск по творчеству и критике
Cлово "ETC"
Входимость: 3. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 5кб.
Часть текста: Семенова в "Mercure" 1 . "J'ai eu l'occasion", пишет Семенов, "de mentionner parmi les nouveaux courants de la littérature russe, l'anarchisme mystique, et de citer un de ses protagonistes, Georges Tchoulkoff, directeur des Flambeaux. Comme nous allons le voir tout de suite, l'anarchisme mystique n'est pas une école mais un courant de la nouvelle poésie russe, comme l'appellent beaucoup (курсив мой) déjeunes qui se parent d'un titre générique ou plutôt générale de symbolistes et qu'on peut diviser en trois branches: décadents, romantiques néochrétiens et anarchistes mystiques, lesquels se subdivisent, encore. Les décadents sont: 1) Les Parnassiens: Valéry Brussov, Serge Soloviev, Max. Volochine etc. 2) Les décadents purs: K. Balmont, Féodor (почему не Theodor?) Sologoub, M. Kouzmine etc. Les romantiques néochrétiens ont les meilleurs noms: D. Merejkovsky, Z. Hippius, D. Philosophoff (это поэт-то?), Berdiaieff (???), André Biely etc.... Enfin les anarchistes mystiques sont représentés par le groupe de: Viatcheslav (почему не Vinceslav?) Ivanoff, Alexandre Blok, Serge Gorodezky, Georguy Tchoulkoff" {"Говоря о новых течениях в русской литературе, мне уже случалось упоминать о мистическом анархизме и цитировать одного из стоящих во главе его лиц, Георгия Чулкова, руководителя "Факелов". Как мы сейчас убедимся, мистический анархизм является не школой, а течением новой русской поэзии, как называют его многие <...> из молодежи, которые украшают себя родовым, вернее общим, званием символистов и которых можно разделить на три направления: декаденты, неохристианские романтики и мистические ...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: Остаются только несколько дворцов, церквей и музеев, да некоторые далекие окрестности, да Боболи, — остальной прах я отрясаю от своих ног и желаю ему подвергнуться участи Мессины. Так же, как в Венеции — Беллини, здесь — Фра Беато стоит на первом месте, не по силе, — а по свежести и молодости искусства. Рафаэля я полюбил, Леонардо — очень, Микель-Анджело — только несколько рисунков. Мы привезем с собой массу снимков. От тебя давно нет писем, а за все время — только два (во Флоренции). Из Венеции не переслали, из Рима — тоже не надеюсь. Получила ли ты наши карточки? Ближайшая цель — Перуджия, потом — скорее всего — прямо Пиза, т. е. море около нее. В нашем пансионе — очень неуклюжий лакей. Хозяин, заранее рассчитывая на его неловкость, называет большинство кушаний: сгйте renversft, fraise ecrasft, boeuf brisft etc [24] . Мы сыты, хотя с одной стороны сидит английская художница с расстегнутой спиной, с другой — m-me von Lebedeff, упражняющаяся в английском и французском языках, с третьей — громко хрюкающий англичанин, с четвертой — внушающее уважение немецкое семейство. У меня страшно укоротился нос, большую часть съели мускиты. Папиросы мои вышли, а здесь каждая стоит около тысячи лир, так что я курю только десяток в день. Перед одним...
Входимость: 1. Размер: 73кб.
Часть текста: объединяющее в себе смежные мотивы-символы (“путь”, “видение”, “ожидание”, “перерождение”, “надежда”, “любовь” и т. п.), или же как относительный мотив в ряду других мотивов-символов того же рода 1 . Мотив “жизни” превращается в мифопоэтическом символизме начала века в символику “Жизни” с большой буквы, т. е. в центральную для автомифологизации “мифопоэта” категорию судьбы, “живой жизни”, “подвига” или “жизнетворчества”, которая объединяет сферу “логоса”, т. е. “словотворчества” и (нео-) мифологизма, т. е. “мифотворчества”. Все три категории образуют треугольник “творчества”, который реализуется на уровне микрокосмоса как продукт и процесс человеческого “творения”, а на макрокосмическом уровне как постоянное становление творца. Между обеими сферами “творчества” (“творений”) действуют энергетические и имажинарные, т. е. образно-символические силы, объединяющие “realia” и “realiora”, “signans” —...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: образных ряда, являющих собой противоположные жизненные начала. Все пять стихотворений пронизывает начало светлое, святое, божественное: «святое знамя», «светлый стяг», «за святое дело», «светлая жена», «в одежде, свет струящей», «светел навсегда», «светлые мысли», «озарим кострами», «что княжна фатой» и т. д. Ему противостоит начало тёмное, ночное, зловещее: «тучей чёрной двинулась орда», «сожжённые тёмным огнём», «и даже мглы - ночной и зарубежной», «пусть ночь», «в ночь, когда Мамай», «перед Доном тёмным и зловещим» и т. д. Данные образные ряды - своеобразная ось координат всего цикла. Лирический герой, Русь находятся на пересечении этих начал, стихий. Отсюда и борьба на разных уровнях: военно-нацио- нальном и личностном, борьба со злом во вне и в себе, борьба с переменным успехом: Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль. («Река раскинулась. Течёт, грустит лениво...») Вздымаются светлые мысли В растерзанном сердце моём, И падают светлые мысли, Сожжённые тёмным огнём. («Опять с вековою тоскою...») Однако наличие противоположных начал в цикле, антитеза, используемая в качестве основного художественного приёма, не свидетельствуют о двойничестве этих начал, что присуще творчеству символистов. «На поле Куликовом» отличает христианская иерархичность, подчинённость системы образов, ценностной шкалы источнику света - Богу (отсюда та неслучайная символика, о которой шла речь). К Творцу по-разному обращены...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: — передавали друг другу имя пришедшего в отдаленных углах. «Он будет говорить стихи». И если Блока об этом просили, он декламировал с охотой. Коронными его вещами были «Сумасшедший» Апухтина и менее известное одноименное стихотворение Полонского. Было это в самом начале девятисотых годов. А когда А. А.Блок познакомился с будущей своей женой, Л. Д. Менделеевой (впоследствии Блок-Басаргиной), в 1898 году, в именье отца последней они играли «Горе от ума», пьесу, требующую, вследствие совершенства своих стихов, искусной как ритмически, так и эмоционально читки. 2 «Гладкое место» — слышал я такое выражение про блоковскую манеру чтения, представьте себе, от поэта. А вот одна моя знакомая актриса ходила на вечера Блока со специальною целью благоговейно учиться исключительно манере чтения Блока, находя ее не только безупречной, но потрясающей. Другой мой знакомый, актер, выражался иначе: в чтении Блока — изумительное мастерство, но отнюдь не такое, как у артиста, потому что в нем что-то свое, не чувствуется никакой школы... Я на это возразил, что ведь был же «первый портной», у которого учились следующие, а самому ему учиться не у кого было. Классическая простота и экономия в пользовании голосовыми средствами при произнесении стиха — вот что делало манеру чтения...
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: неприятие Города, нападки на «интеллигенцию» и пр.). Крестьянин села Турки Рыльского уезда Курской области (ныне – Хомутовский район Курской области), писатель-самоучка, воспитанный на произведениях современной (в том числе – символистской) литературы, которую он хорошо знал, П. И. Карпов привлек к себе внимание в 1909 году своей нашумевшей брошюрой «Говор зорь» (с подзаголовком «Страницы о народе и "интеллигенции"»). В ряду других печатных выступлений на эту злободневную тему книга Карпова выделялась своей остротой и прямо-таки воинственностью по отношению к культурной части российского общества. Делая упор на угнетенное и бесправное положение народа и упоминая о выпавших на его долю «ужасах реакции», Карпов пытался переложить всю вину (игнорируя при этом истинные причины народных бедствий) на... русскую интеллигенцию. Оказывается, именно интеллигенты «переманили» народ в города, «чтобы высосать из него здесь последние соки», и ограбили его духовно, что «ужаснее грабежа материального, что совершали над крестьянами помещики и над рабочими капиталисты». Карпов пытался доказать, что интеллигенты боятся народа, «надвигающейся стихии», и даже те из них, которые к нему тянутся и испытывают сострадание, не идут дальше «благих пожеланий». Среди интеллигентов, сочувствующих народу, Карпов выделял Блока, Мережковского и В. И. Иванова (со всеми названными писателями Карпов был в ту пору знаком, каждому из них подарил свою ...