Поиск по творчеству и критике
Cлово "STEINER"
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 39кб.
Часть текста: писать наскоро, путать внутреннее со слепым и случайным. Да и кроме того: мы с Асей переживали "события странные". О них не так-то легко написать. Пусть письмо это останется между нами: тогда опишу Тебе нашу брюссельскую эпопею - развязка которой произошла в Кельне. Но прежде, чем подступить к этой эпопее, скажу Тебе о Рудольфе Штейнере, что он есть, каким является в книгах, каково отношение у нас сложилось к нему в Москве, ибо Штейнер - герой эпопеи нашей. Если взять списочек книг, выпускаемых теософическим обществом, где наряду с перлами вроде "Свет на пути", "Багавад-Гитой" 2 , популярными, иногда интересными, но невысокого полета книжечками Безант и Ледбитера, ученым-филологом теософом Мидом и пр., попадаются и книжки Р. Штейнера (на русском языке имеются "Путь к посвящению" {Ася говорит, что из "Пути к посвящению" все-таки кое-что при умении подступить выловить можно. (Примечание Белого.)} и "Феософия" - обе неинтересны для нас <с> Тобою) 3 ; прочтя эти книжки, скажешь невольно: "Или это рядовой теософский писатель, или это сознательный педагог, миссия которого растолкать спячку немецких "тетушек", прикрывающий свои знания общетеософскими трюизмами, или это эстетически безвкусный человек". Но сказав так, задумаешься: иные места книг сквозят огромной близостью (так среди пустыни бывает иногда заброшен едва заметный прелестный...
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: где Ты? Что с Тобою? Давно уже от Тебя не имел известий. Чем больше живу вне Москвы, тем с большим ужасом мыслю о том проклятом месте, кишащем истерикою и химерами. О, с какою б охотою я не жил бы в Москве, как не жил бы сейчас в Петербурге, хотя много работаю над романом "Петербург" 2 . Живу я в укромном месте, под Парижем, в Париже не бываю: был лишь раз по делам, но поспешно бросился из этого зачумленного места. Уже много лет я мечтаю о спокойной и тихой жизни в деревне: никогда деревня не изменяла мне. Город - всегда. Что касается нашей штейнерьяды с Асей, то она как-то круто вдруг оборвалась, едва мы покинули Брюссель. Ничего - ничегошеньки не могу прибавить к последнему моему письму, даже странно: из полной напряжения и невероятно странной жизни - прямо в здоровую, крепкую тишину. Вероятно, в Мюнхене будет все по-иному: может быть, это отдых перед новой волной всякого. В Мюнхене мы будем числа 24-го июня по русскому стилю 3 . И пока наш адрес: Deutschland. München. Poste restante. С романом я измучился и дал себе слово надолго воздержаться от изображения отрицательных сторон жизни. В третьей части серии моей "Востока и Запада" 4 буду изображать здоровые, возвышенные моменты жизни и Духа. Надоело копаться в гадости. Милый, милый друг, крепко жму руку. Всего крепкого и счастливого. Остаюсь нежно любящий Тебя Борис Бугаев P. S. Ася приветствует Тебя 5 . Примечания 1 Ответ на п. 278. Датируется по почтовому штемпелю. Получено в Петербурге 13 июня 1912 года. Пометы Блока - химическим карандашом: "Июнь 1912"; на конверте - красным и графитным карандашами: "VI 1912", "Июнь 1912", "в Мюнхен ответил 16. VI". 2 В Буа-ле-Руа Белый писал 5-ю главу романа. 3 Белый и А. Тургенева приехали в Мюнхен (через...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: день после того, как я Тебе написал 5 , утром к нам стучат в дверь. Говорю: "Entrez" {"Войдите" (фр.). }. Входит господин с очень собранным и таким знакомым, бритым лицом. Всматриваюсь - Эллис. И - бритый. Мы его не узнали. Оказывается: узнав из письма, что я встретился со Штейнером, он тотчас же взял у Штейнера трехдневный отпуск (он ведь уже 6 месяцев всюду сопровождает Доктора) и приехал из Берлина к нам с грудою эсотерических курсов под мышкой и без единой вещи, без единого франка. Мы его устроили при нас. Оказывается, он приехал специально нас просвещать и предупреждать о явлениях, могущих быть с нами после несомненного контакта с ореолом, существующим вокруг Штейнера. Те, кто подходят к реально, испытывают гонения и страдания, болезни, недомогания. К тем приходит во сне какой-то гадкий оборотень Антиштейнер, синий и малюсеньких размеров. Далее, если устанавливается оккультный раппор с Учителем, то у ученика должно гореть эфирное тело 6 и болеть эфирное сердце (у Эллиса два месяца были ужасные страдания, оказалось, что воспламенилось все эфирное тело). И действительно: в ночь перед приездом Эллиса у Аси была всю ночь сильнейшая боль в сердце, и я не на шутку испугался. Оказывается, что это в порядке вещей и что это - обычное явление у людей, соприкоснувшихся с личностью Штейнера, которым будто бы руководит сам Христиан Розенкрейц 7 . Объяснение было весьма кстати. Я совершенно успокоился. И мы приготовились к тому, чтобы эфирно гореть, ибо мы теперь явно идем в чистилище. Пока не сгорит старое, нельзя ничему учиться. Эллис на вид тот же, но, приглядываясь, ближе видишь, какая огромная дистанция отделяет его от "московского" Эллиса. Как-то вычертилось лицо. Обрати внимание налицо Штейнера: его можно рассматривать в ...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: ходил в "полумаске" я; Блок, вероятно, воспринял с опасением подобное проведение темы о "Ней": он был - "максималистом"; я - "минималистом"; различие в подавании темы, нам общей - предмет обсуждения в переписке, которая меж нами возникла. Помнится: в первых же числах января 1903 года 175 я написал А. А. витиеватейшее письмо, напоминающее статью философского содержания, начав с извинения, что адресуюсь к нему; письмо написано было, как говорят, в застегнутом виде": предполагая, что в будущем мы подробно коснемся деталей сближавших нас тем, поступил я, как поступают в "порядочном" обществе, отправляясь с визитом, надел на себя мировоззрительный официальный сюртук, окаймленный весь ссылками на философов. К своему изумлению, на другой уже день получаю я синий, для Блока такой характерный конверт с адресом, написанным четкой рукой Блока, и со штемпелем: "Петербург" 176 . Оказалось впоследствии: А. А. Блок так же, как я, возымел вдруг желание вступить в переписку; письмо, как мое, начиналось с расшаркиванья: не будучи лично знаком он имеет желание ко мне обратиться, без уговора друг с другом обоих нас потянуло друг к другу: мы письмами перекликнулись. Письма, по всей вероятности, встретясь в Бологом, перекрестились; крестный знак писем стал символом перекрещенности наших путей, - от которой впоследствии было и больно, и радостно мне: да, пути наши с Блоком впоследствии...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: коллективе: "Эта связь активного человеческого начала (личного) с воплощенною в социальном духовно-телесном организме всеединой идеей должна быть живым сизигическим отношением" 259 (Владимир Соловьев). Если образы ценного воспринимаются жадно Невестой, является - третье: оно - Арлекин; он - общественность. Вспышкой общественности - в пору смерти в нем образов прежнего мира встает непокорный, общественно-революционный поэт, подходящий по-своему к революции; революция внешняя и революция мира души, - отражение: разбивания рокового порога, удерживающего человечество от духовной конкретности; можно сказать, что А. А. будет - скиф, утверждающий две революции - в третьей, в духовной. Погасла заря; и вот - вспыхнуло пламя в руке у Петра: В руке протянутой Петра Запляшет факельное пламя 260 . Пьеро умер, но - жив Арлекин, или сам же поэт (Арлекин и Пьеро - двойники: те же: мистик, остряк): Арлекин, сняв костюм, здесь - Народник, а Коломбина - Россия; народ - хоровое начало. Революционер призывает: Бегите все на зов! На зов! Кто? Да те, кто спален: Опаленным, сметенным, сожженным дотла - Хвала! 261 Страшный "Колокол* 9 , страшный недавно в глубинах личного - вовсе не страшен: то - зов революции. И на башне колокольной В гулкий пляс и медный зык Кажет колокол раздольный Окровавленный язык 262 . Словом: Город в красные пределы Мертвый лик свой обратил 263 . И уже: Край небесный распорот, Переулки гудят 264 ... О чем гудят? Опаленным, сметенным, сожженным дотла -- Хвала! А над этою, начинающимися политической и социальною революциями, слышится и начало духовной: Бился колокол. Гудели крики, лай и ржанье. Там на грязной улице, где люди собрались, Женщина-блудница - с ложа пьяного желанья На коленях, в рубашке, поднимала руки ввысь 365 . А над всем миром: Розовым зигзагом в разверстой лазури Тонкая рука...