Поиск по творчеству и критике
Cлово "COMMEDIA"
Входимость: 4. Размер: 136кб.
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Входимость: 2. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 131кб.
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Входимость: 1. Размер: 99кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 136кб.
Часть текста: в порядок". Пролог и первая часть "Возмездия" появляются в "Русской мысли" в 1917 году. Над второй и третьей главой поэт работает в последние дни своей жизни (июль 1921 года). "Неофит реализма", по выражению Городецкого, сразу почувствовал, что поэма ему не удалась, и надолго потерял веру в свои творческие силы. В дневнике он беспощадно судит свое "писательство". Первая запись 1912 года (2 января) начинается словами: "Господи, благослови!" "Когда люди долго пребывают в одиночестве, например, имеют дело только с тем, что недоступно пониманию "толпы", как "декаденты" 90-х годов, тогда - потом, выходя в жизнь, они оказываются беспомощными и часто падают ниже самой "толпы". Так было со многими из нас... Для того, чтобы не упасть низко... для этого надо иметь большие нравственные силы, известную "культурную избранность", ибо нравственные фонды-- наследственны... Пишу я вяло и мутно, как только что родившийся. Чем больше привык к "красивостям", тем нескладнее выходят размышления о живом, о том, что во времени и пространстве. Пока не найдешь действительной связи между временным и вневременным, до тех пор не станешь писателем, не только понятным, но и кому-либо и на что-либо, кроме баловства, нужным". 1912 год проходит для Блока под знаком шведского писателя Августа Стриндберга, с произведениями которого познакомил его Пяст. В архиве поэта сохранился набросок "Ибсен и Стриндберг"; в нем намечена контрастная характеристика двух северных писателей. В журнале "Современник" Блок поместил статью "Памяти Августа Стриндберга", посвященную личности покойного романиста. Автор всматривается в портрет Стриндберга: большой упрямый лоб, сердитые брови, упорный взгляд строгих глаз, страдальческие морщины...
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Часть текста: к событиям; две платформы - гласили: одна - превратить Университет в революционную трибуну: для агитации; закрыть его; а другая гласила: оставить занятия, для часов, освобожденных от митингов. Помню: на астровских средах являлись растерянно к нам и общественники; появлялся порой Челноков 40 (был поздней городской голова он); но позиция Астровых нам казалася правой; я, Эллис, Петровский, - склонялись к меньшевикам; Соловьев - был эсером; Сизов и П. П. Киселев - анархистами; вращался в то время Семенов меж нами; проездом застрял он в Москве; он бывал у меня и на астровских средах; они ему нравились (я отходил уж от Астрова); на похоронах Трубецкого он бурно расталкивал толпы, устраивал цепь; были вместе мы. Но расклеили прокламацию Трепова 41 . Она так задела меня; я стремительно бросился к Астрову - требовать: бойкот офицерам; но - встретил: решительное несочувствие; это меня отдалило от астровского кружка; я, Петровский и, кажется, М. И. Сизов очутились в Университете, чтоб с кафедры...
Входимость: 2. Размер: 26кб.
Часть текста: Петербург Блоки жили тогда на углу Николаевской площади, около Николаевского моста: мне помнится - на Галерной, а может быть, - нет: в географии Петербурга - не тверд, я москвич; но я помню, что дом их был вовсе угольный, одной стороной выходящий на площадь, где церковь (коричневая), с золотой острой крышей. Квартира их состояла из небольших комнат, убранных просто, со вкусом; ход был со двора. Никогда не забуду я чувства смущенья, с которым звонился я; встреча с Л. Д. волновала меня. Но мы встретились просто; во всем объясненьи с Л. Д. проявилась одна удивительная черта; объяснялись мы как-то формально; и чувствовалось, что объяснение подлинное, до дна, - ускользает; ну словом: мы, кажется, помирились, - не так, как с А. А. И еще я заметил: разительную перемену в Л. Д. Прежде тихая, ясная, молчаливая, углубленная, разверзающая разговор до каких-то исконных корней его, - ныне она, наоборот, на слова все как будто набрасывала фату легкомыслия; мне казалось, - она похудела и выросла; что особенно поразило в ней, это стремительность слов; говорила она очень много, поверхностно, с...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: дикая цыганка покоряет его своей стихийной страстностью. Он - "в хищной силе рук прекрасных". М. А. Бекетова пишет о Дельмас: "Да, велика притягательная сила этой женщины. Прекрасны линии ее высокого гибкого стана, пышно золотое руно ее рыжих волос, обаятельно-неправильное, переменчивое лицо, неотразимо влекущее кокетство. И при этом талант, огненный артистический темперамент и голос, так глубоко звучащий на низких нотах. В этом пленительном облике нет ничего мрачного или тяжелого. Напротив - весь он солнечный; легкий, праздничный. От него веет душевным и телесным здоровьем и бесконечной жизненностью". Влюбленность - и снова звуки "мирового оркестра", бурный прилив вдохновения. В несколько дней, в конце марта, создается цикл "Кармен". В стихотворении "Сердитый взор бесцветных глаз" поэт вспоминает о первой встрече: В партере - ночь. Нельзя дышать. Нагрудник черный близко, близко... И бледное лицо... и прядь Волос, спадающая низко... .................. В движеньях гордой головы Прямые признаки досады... И песня Ваших нежных плеч Уже до ужаса знакома, И сердцу суждено беречь, Как память об иной отчизне, - Ваш образ, дорогой навек... О "музыке" этой новой любви - короткие заметки в "Записной книжке": 9 марта. "Холодный ветер. Уж очень было напряженно и восторженно все эти дни - устал немного, утих". 16 марта. "Дождь, мгла, скучаю... Март кошмарит". 29 марта. "Все поет". 1 апреля. "Холодный, серый ветер с моря, я дома, усталый. Демоническое мировоззрение". 14 мая. "Страстная бездна и над ней носятся отрывки мыслей о будущем. - Дух Божий". В. Э. Мейерхольд и литератор-режиссер ...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: редакция помещалась в квартире Мейерхольда. Подписываться на журнал заставляли родственников, которые были вовсе не причастны к театральным делам. Каждый номер выходил в количестве ста экземпляров. Разумеется, сейчас же был поднят вопрос об участии Блока. Любовь Дмитриевна выразила сомнение в том, что он захочет участвовать в нашем предприятии; по ее словам, он не чувствовал никакого пристрастия к комедии масок, которая как раз прежде всего интересовала издателей. Однако Любовь Дмитриевна ошиблась. Когда Блоку предложили взять на себя редакцию поэтического отдела, он согласился и даже сам давал свои стихи в журнал. В первой книге было напечатано его стихотворение «Анне Ахматовой», в четвертой — цикл, озаглавленный «Кармен», и в первой книге 1916 года — «Голос из хора». На суд Александра Александровича, собственно, поступал весь номер целиком, и Любовь Дмитриевна рассказывала, как он иногда сердился за какие-нибудь промахи, принимал наши дела близко к сердцу. Однажды я ему пожаловалась на то, что подписчики-родственники относятся с пренебрежением к нашему журналу, подписались из благотворительности и ни одной строчки не читают. Блок рассмеялся и сказал: «Не огорчайтесь, обыватели всегда говорят: «Какой же писатель Иван Иванович? Я вчера с ним чай пил». Теперь наш журнал стал редкостью, мне...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: которое ему очень понравилось, но особенно сильного впечатления он тогда не вынес. В Музыкальной драме он увидел в роли Кармен известную артистку Любовь Александровну Дельмас 1 и был сразу охвачен стихийным обаянием ее исполнения и соответствием всего ее облика с типом обольстительной и неукротимой испанской цыганки. Этот тип был всегда ему близок. Теперь он нашел его полное воплощение в огненно-страстной игре, обаятельном облике и увлекательном пенье Дельмас. Ты, как отзвук забытого гимна В моей черной и дикой судьбе. О, Кармен, мне печально и дивно, Что приснился мне сон о тебе. ......................................... В том раю тишина бездыханна, Только в куще сплетенных ветвей Дивный голос твой, низкий и странный, Славит бурю цыганских страстей. Александр Александрович много раз слышал "Кармен" в том же пленительном исполнении. В марте произошло его первое знакомство с Л. А. Дельмас в театре Музыкальной драмы. И в жизни артистка не обманула предчувствий поэта. В ней нашел он ту стихийную страстность, которая влекла его со сцены. Образ ее, неразрывно связанный с обликом Кармен, отразился в цикле стихов, посвященных ей. Да, велика притягательная сила этой женщины. Прекрасны линии ее высокого, гибкого стана, пышно золотое руно ее рыжих волос, обаятельно неправильное, переменчивое лицо, неотразимо влекущее кокетство. И при этом талант, огненный артистический темперамент и голос, так глубоко звучащий на низких нотах. В этом пленительном облике нет ничего мрачного или тяжелого. Напротив - весь он солнечный, легкий, праздничный. От него веет душевным и телесным здоровьем и бесконечной жизненностью. Соскучиться с этой Кармен так же трудно, как с той, настоящей из новеллы Мериме, на которую написал Бизе свою неувядаемую оперу. Это увлечение, отливы и приливы которого можно проследить в стихах Блока не только цикла "Кармен", но и цикла...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: Петербург вместе со своим мужем Н. П. Бычковым. Он кончил Московское техническое училище и получил место в Петербурге. Мы поселились на Мытнинской набережной — на берегу Невы, против Зимнего дворца и Адмиралтейства. Перед глазами у нас была всегда волнующаяся Нева, стянутая каменным поясом. Вдали на крыше дворца «только мнился» блоковский рыцарь. Мы постоянно смотрели в ту сторону. Иногда у нашего окна сидела Любовь Дмитриевна. Она часто бывала у нас, и, когда я приезжала к ней, я заставала ее большей частью одну. Первую встречу с Блоком этой весной не помню. С Любой мы вели бесконечные разговоры о театре, о ролях. В ней опять проснулось желание играть. Она расспрашивала меня о моей работе в провинции и, наконец, не выдержала, — предложила что-нибудь устроить летом под Петербургом, собрав компанию из своих знакомых актеров. Я сейчас же согласилась на это. С Александром Александровичем мы пока не говорили, Люба не сообщила вначале, как он относится к нашей затее. Я лично с ним виделась редко и как-то не улавливала его настроения. Стихи его, разумеется, по-прежнему глубоко меня интересовали, и Любовь Дмитриевна дала мне два новых стихотворения — «Пляску смерти» и «Шаги Командора». С этих пор я ощутила реально, что Блоком все чаще овладевает «последнее отчаяние», и мне...
Входимость: 1. Размер: 131кб.
Часть текста: еще займусь им. Надеялся вчера видеть Вас у Сологуба, чтобы сообщить. Во многом сомневаюсь. Когда можно будет прочитать его?" Пьеса связана со стихотворением того же имени чисто внешне: стилем кукольного театра и звуками "адской музыки"; драматическое действие-- повесть о несчастной любви Пьеро - возникла неожиданно в процессе переработки. Стихотворение "Балаганчик" начинается "вступлением": Вот открыт балаганчик Для веселых и славных детей, Смотрят девочка и мальчик На дам, королей и чертей. И звучит эта адская музыка, Завывает унылый смычок. Страшный черт ухватил карапузика, И стекает клюквенный сок. Драматическая форма еле намечена в делении стихотворения на монолог "мальчика" и монолог "девочки". Мальчик говорит, что паяц спасется, что уже приближается процессия с факелами: это, верно, идет сама королева? Девочка печально отвечает, что королева не приходит ночью и что процессия - "адская свита". Стихотворение кончается театральной гибелью паяца: Вдруг паяц перегнулся за рампу И кричит: - Помогите! Истекаю я клюквенным соком! Забинтован тряпицей. На голове моей - картонный шлем! А в...
Входимость: 1. Размер: 98кб.
Часть текста: не нарушить ничего. Дело идет о гораздо более важном. Сюда же цитата для памяти". Под названием "цитата" приводится следующий черновик письма: "28-XII. Сегодня я предан Вам. Прошу Вас подойти ко мне. Мне необходимо сказать несколько слов Вам одной. Прошу это принять так же просто, как я пишу. Я глубоко уважаю Вас". Первое стихотворение сборника "Снежная маска" датировано 29 декабря; оно называется "Снежное вино". И вновь, сверкнув из чаши винной, Ты поселила в сердце страх Своей улыбкою невинной В тяжело змеиных волосах. И дальше: И ты смеешься дивным смехом, Змеишься в чаше золотой, И над твоим собольим мехом Гуляет ветер голубой. Эти стихи о женщине-вине, о женщине-змее - посвящены артистке Наталии Николаевне Волоховой. Нет сомнения, что заметка в "Записной книжке" ("Кто она? Бог или демон?") и черновик письма относятся тоже к ней. Поэт уговаривает себя спокойней, бестревожней присмотреться к образу, возникающему перед ним в снежной метели. Лицо "темноокой девы" - загадочно и грозно. Через год он писал: И я провел безумный год У шлейфа черного... В книге М. А. Бекетовой мы читаем: "Скажу одно: поэт не прикрасил свою "снежную деву". Кто видел ее тогда, в пору его увлечения, тот знает, как она была дивно обаятельна. Высокий тонкий стан, бледное лицо, тонкие черты, черные волосы и глаза, именно "крылатые", черные, широко открытые "маки злых очей". И еще поразительнее была улыбка, сверкавшая белизной зубов, какая-то торжествующая, победоносная улыбка. Кто-то сказал тогда, что ее глаза и улыбка, вспыхнув, рассекают тьму. Другие говорили: "раскольничья...
Входимость: 1. Размер: 74кб.
Часть текста: Не надо его и читать: сразу видно - поэт". Письма и дневники Блока переполнены метеорологическими заметками. У него была напряженная чувствительность к погоде. Даже в сухом конспекте событий за время пребывания в Москве, который он посылает матери, встречаются записи о цвете неба, о зорях и ветре. Например: "Сидим с Бугаевым и Петровским под свист ветра"... "Выхожу из дому Бугаева: за спиной красная заря, остающаяся на встречных куполах. С крыш течет радостно"... "Купола главного собора (в Новодевичьем монастыре), золото в глубокой синей лазури сквозь ветки тополя"... "Полнеба странное-- лиловое. Зеленая звезда, рогатый месяц". Лазурь, зори, зеленые звезды, лиловые закаты, ветер - это совсем не "поэтическая обстановка" лирики Блока, даже не "душевный пейзаж": это течет по его жилам вместе с кровью, входит с воздухом в легкие; это часть его физиологии. В день приезда Блок и Любовь Дмитриевна отправляются знакомиться с Белым. Встреча друзей, подготовлявшаяся четыре года, наконец происходит. Белый поражен видом Блока: совсем не таким представлял он себе автора "Стихов о Прекрасной Даме". В воображении его жил образ визионера с бледным, болезненным лицом, с...