Поиск по творчеству и критике
Cлово "MUNCHEN"
Входимость: 4. Размер: 73кб.
Входимость: 2. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 73кб.
Часть текста: символизме начала века в символику “Жизни” с большой буквы, т. е. в центральную для автомифологизации “мифопоэта” категорию судьбы, “живой жизни”, “подвига” или “жизнетворчества”, которая объединяет сферу “логоса”, т. е. “словотворчества” и (нео-) мифологизма, т. е. “мифотворчества”. Все три категории образуют треугольник “творчества”, который реализуется на уровне микрокосмоса как продукт и процесс человеческого “творения”, а на макрокосмическом уровне как постоянное становление творца. Между обеими сферами “творчества” (“творений”) действуют энергетические и имажинарные, т. е. образно-символические силы, объединяющие “realia” и “realiora”, “signans” — “signatum”, здешний мир и “мир иной”, семиотическую и ноуменальную сферу и т. д. Как чистая динамика в смысле “élan vitale”, процесс “живой жизни” тавтологичен, т. е. не имеет логической или практической основы. Он “беспредметен” до такой степени, что “живучесть” как пустая категория действует “как таковая”, как самоценная “интенсивность”. В этом...
Входимость: 2. Размер: 2кб.
Часть текста: Блок А. А. - Белому Андрею, 4 апреля 1906 г. БЛОК - БЕЛОМУ 4 апреля <1906. Петербург> Боря милый. Сегодня пришла Твоя телеграмма 1 , я не отвечал, потому что Люба вчера написала, верно Ты получил. Я ужасно плохо себя чувствую от экзамена. У Любы несколько уж дней сильный жар, она лежит, по-видимому инфлуэнца 2 . Гюнтер просил передать Тебе, что он послезавтра или еще днем позже будет в Москве. Он - очень хороший 3 . Люблю Тебя. Твой Саша Примечания 1 Текст этой телеграммы неизвестен. Вероятно, Белый информировал о своем скором приезде в Петербург. 2 Л. Д. Блок болела бронхитом с 31 марта (см. дневниковую запись Е. П. Иванова // Блоковский сборник. Тарту, 1964. С. 402). 3 Свои первые встречи с Блоком в Петербурге Гюнтер подробно описал в воспоминаниях (см.: Guenther Johannes von. Ein Leben im Ostwind. Zwischen Petersburg und München. Erinnerungen. München, 1969. S. 110--118; ЛН. T. 92. Кн. 5. С. 340--344. Перевод и публикация К. М. Азадовского). Ср. сообщение в письме Л. Д. Блок к Белому от 29 марта 1906 г.: "В Петербурге теперь Ганс Гюнтер, оказался не таким, как думали, и очень хороший, 19 лет ему, умный. <...> Саша его очень полюбил" (ЛН. Т. 92. Кн. 3. С. 242).
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: успокоило. Я беспокоился за Тебя. Ну вот. Ужасно хохотал, читая Твои слова о Карташеве. Ты проник в его сущность, если вообще у него она есть. Если он "попирает дни, недели, месяцы", - то я подозреваю, что "его сущность" - чужая. Впрочем, мне любезно теперь это настроение. Я тоже в известном смысле "попираю дни, недели, месяцы"... Оторвался от окружающего. Теперь в окнах текут времена, а я часто сижу у окна и любуюсь течением времени. Иногда мне удается подметить восторг времен и, если никого нет в квартире, я начинаю бесцельно кружиться, пародируя бег планет. Ужасно были бы удивлены "добрые знакомые", если бы застали меня за этим занятием. (Вечером из окон видна полоска зори). Я живу одной зоревой мечтою. Все прочее отошло. Мне кажется, что ничего не существует иного. Упиваюсь Шеллингом (в изложении К. Фишера) 2 . Ничего не пописываю, не почитываю: вечером из окна видна полоска зори... Нет, впрочем: статью "О прекрасной даме" кончил. Она теперь называется "Апокалипсис русской поэзии". Появится в апрельской книжке "Весов" 3 . Я живу в четырех стенах, и мне кажется, что "все иное" отходит. Сижу бесцельно у окна. И потом бесцельно кружусь по пустым комнатам, устраивая круги. За спиной у двери стоит знакомец и читает дощечку с надписью: "Б. Н. Бугаева можно видеть ежедневно от 2 до 3 кроме праздничных дней" - читает, уходит, думая: "А. Белый пишет"..... Вечером в окнах блестит Зоря. Целую Тебя нежно. Твой Боря. P. S. Пришли, ради Бога, стихов. В залог посылаю свои. РАНЕНЫЙ 1 Я стал похож на паука. Ползу - влекутся ноги-плети. Там, под кустом, издалека За мной следят в испуге дети. Как ночь, глаза. Как воск, чело....
Входимость: 1. Размер: 4кб.
Часть текста: и тихой жизни в деревне: никогда деревня не изменяла мне. Город - всегда. Что касается нашей штейнерьяды с Асей, то она как-то круто вдруг оборвалась, едва мы покинули Брюссель. Ничего - ничегошеньки не могу прибавить к последнему моему письму, даже странно: из полной напряжения и невероятно странной жизни - прямо в здоровую, крепкую тишину. Вероятно, в Мюнхене будет все по-иному: может быть, это отдых перед новой волной всякого. В Мюнхене мы будем числа 24-го июня по русскому стилю 3 . И пока наш адрес: Deutschland. München. Poste restante. С романом я измучился и дал себе слово надолго воздержаться от изображения отрицательных сторон жизни. В третьей части серии моей "Востока и Запада" 4 буду изображать здоровые, возвышенные моменты жизни и Духа. Надоело копаться в гадости. Милый, милый друг, крепко жму руку. Всего крепкого и счастливого. Остаюсь нежно любящий Тебя Борис Бугаев P. S. Ася приветствует Тебя 5 . Примечания 1 Ответ на п. 278. Датируется по почтовому штемпелю. Получено в Петербурге 13 июня 1912 года. Пометы Блока - химическим карандашом: "Июнь 1912"; на конверте - красным и графитным карандашами: "VI 1912", "Июнь 1912", "в Мюнхен ответил 16. VI". 2 В Буа-ле-Руа Белый писал 5-ю главу романа. 3 Белый и А. Тургенева приехали в Мюнхен (через Страсбург) в начале июля (н. ст.) 1912 г. Штейнер находился в Мюнхене с 29 июня по 7 сентября 1912 г. (Lindenberg Christoph. Rudolf Steiner. Eine Chronik. 1861-1925. Stuttgart, 1988. S. 319). 4 3-я часть трилогии "Восток или Запад", начатой "Серебряным...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: не отмыв лица и рук от рабочей пыли. Кроме того, эмпирически я смертельно устал, зол и сух, и не хотелось бы, чтобы тень чисто физической усталости, внешней сухости и злости пала на мое письмо к Тебе. Итак, вот почему я молчу. Дорогой, старинный друг, бывший не раз и моим врагом (верю - это уже сожжено раз навсегда), да, я Тебе верю; принимаю всяким. Все личное между нами, психологически затруднявшее меня, сгорело бесследно: могу относиться к Тебе спокойно. И в этом спокойствии нахожу в себе мою любовь к Тебе: кто бы Ты ни был, принимаю; если Ты хочешь гибели себе, или вообще гибель преобладает в Твоей душе, я могу нежно жалеть, что душа Твоя еще в "Пепле"; но умалит ли погибельность Твоих переживаний любовь мою к Тебе? Если Ты вообще хочешь гибели всем, если Ты активно от погибельного и деятельность Твоя сеет смерть, то я объективно бы это почувствовал, и не написал бы Тебе письма. Более того: Ты не писал бы того, что Ты пишешь, ибо Твою статью в "Аполлоне" я понимаю и принимаю до конца, до дна. Ты пишешь мне, что "Балаганчик" и "Незнакомка" - Твои: не сомневаюсь. Но в эпоху появления этих драм мне казалось, прости меня, если я ошибался, что ужасное подразумеваемое содержание Ты преподнес нам всем с каким-то тайным злорадством: "На-те", "съешьте". Этот аккомпанемент, быть может, послышался мне потому, что между нами стояла стена взаимных подозрений; все, что Ты писал, воспринимал я сквозь туман болезненных отношений между нами. И потому не стою на своем; не в факте существования "Балаганчика" и "Незнакомки" суть дела, а в отношении автора к ноте гибели в себе; одно дело, если он говорит своей нотой "не чувствую, что свет победит тьму"; другое дело, если он говорит...
Входимость: 1. Размер: 78кб.
Часть текста: С. М. и О. М. Соловьевыми. О. М., художница и переводчица, чуткой душой соединяла интересы к искусству с интересами религиозно-философскими, тогда столь не модными. Она любила английских прерафаэлитов, Фета, тогда начинающего Бальмонта, переводила Рескина, выписывала журнал «Студио», восхищалась стихотворениями Верлена и драмами Метерлинка. Она же и познакомила меня с поэзией Верлена и Уайльда, Бодлера и с Ницше. М. С. Соловьев относился сдержаннее к этим веяниям в искусстве, высоко ценя классиков и прозорливо выделяя все, действительно ищущее и талантливое. Среди московских эстетов уходящего поколения он считался арбитром, не разделяя насмешек их по адресу к едва пробивающимся течениям иных доктрин. Он первый отметил Брюсова эпохи «Шедевров», как поэта с крупным будущим, шутил над негодующими критиками декадентства. Всем этим он влиял на меня, поощряя мои юные революционные устремления в литературе, но приучая и воспитывая мой вкус в любви к классикам. Помню его мастерское чтение «Фритиофа» Тегнера, его любовь к северным фосфористам. В те годы я увлекался и Достоевским, и Ибсеном, и Шиллером, и Шекспиром. В тесном кругу соловьевского дома за чайным столом шла беседа: спорили об Ибсене, Ницше. Мы с Сережей тогда увлекались театром и в небольшой квартире Соловьевых наскоро импровизировали отрывки из Шекспира и Шиллера. Так, были в коридоре разыграны сцены из «Макбета», «Мессинской невесты», «Двух миров» Майкова, — мы покушались и на «Орлеанскую деву». Мать А. А. Блока, А. А. Кублицкая-Пиоттух (по второму браку), урожденная Бекетова, была дочерью тетки О. М. Соловьевой, урожденной Коваленской. Мать О. М. Соловьевой — А. Г. Коваленская, — была в свое время известной детской писательницей. Уже в те времена я знал: неизвестный мне Саша Блок, проживающий зимами в Петербурге, проводит лета неподалеку от...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: не согласился с этим. Роль передали более молодому актеру Н. М. Церетелли, но последний ушел в Камерный театр, потом роль поручили И. П. Чужому, который опять-таки не оправдал ожиданий, и, наконец, я был уже четвертым "предполагаемым" (после меня репетировал Е. В. Калужский)-пажом Алисканом. О. В. Гзовская со свойственным ей остроумием, обращаясь к К. С. Станиславскому, говорила, что "около нее, Изоры, образовался целый "пажеский корпус", и как бы в наше революционное время ей, Гзовской, не пришлось отвечать за это". Во время начавшихся репетиций "Розы и креста" я должен был срочно заменить серьезно заболевшего Гришу Юдина и был занят репетициями "Младости" Л. Андреева во второй студии. На репетициях "Розы и креста" мне приходилось бывать не очень часто, но я усиленно занимался голосом, ходил на занятия и к М. Ф. Татариновой и к Е. О. Терьян-Каргаповой. До сих пор еще у меня в ушах звучит мотив песенки Алискана-(музыку писал М. Ф. Гнесин): День веселый, час блаженный, Нежная весна. Стукнул перстень драгоценный В переплет окна. На одной из репетиций я увидел Блока (раньше мне довелось видеть его лишь однажды, издали, на эстраде в переполненном зало Политехнического музея в Москве, когда он читал свои стихи). Блоку показывали некоторые уже срепетированные сцепы за столом, без мизансцен. Александр Александрович, помню, сидел спиной к окну в нижнем фойэ МХТ, где происходили репетиции "Розы и креста". На нем был полувоенный костюм: сапоги, бриджи и гимнастерка, перепоясанная ремнем. Он только-только приехал из прифронтовой полосы. Его волосы были пострижены и причесаны, не так, как па портрете Сомова, - там Блок явно поэт! Серые глаза его смотрели куда-то вдаль. Несмотря на то, что Александр Александрович сидел, положив нога на...
Входимость: 1. Размер: 79кб.
Часть текста: культуры начала XX в. Уже в 1899 г. В. С. Соловьев указывал на «ницшеанство» как на одно из трех основных духовных течений времени (наряду с толстовством и марксизмом) 1 . Философия Ницше несла в себе переживание универсального кризиса, охватившего европейское сознание на исходе XIX века, и искание выхода из этого кризиса. Ницше разрушал веру в традиционные интеллектуальные и моральные ценности Запада (добро, разум, свобода, справедливость и т. д.) и требовал «переоценки всех ценностей» — пересоздания человека и человеческого мышления. В русскую культуру с философией Ницше вошло, прежде всего, представление о том, что выдающийся индивид сам творит «мир», а не является проводником «вечных истин», воплощенных в истории или данных Богом. Для той части русского культурного общества, которая воспринимала необходимое обновление «мира» как «революцию духа», философия Ницше оказалась источником важнейших духовных мотивов 2 . Блок отчетливо осознавал причастность Ницше глубинным изменениям, характеризовавшим культуру начала XX в. 3 , однако его собственное отношение к Ницше было достаточно сложным. Прежде всего, следует указать на отсутствие непосредственной связи с идеями Ницше на ранних этапах творчества Блока. В отличие, например, от А. Белого, «ницшеанство» не играло никакой роли в формировании поэтического сознания Блока. Идеи Ницше входят в творчество Блока только с 1906 г. 4 , т. е. тогда, когда уже прошел период «расцвета» русского «ницшеанства» (1901–1904 гг.). Поэтическая символика Ницше, столь значимая для поэзии Д. Мережковского, З. Гиппиус, В. Брюсова, Вяч. Иванова, А. Белого и др., Блоком воспринята не была. Принимая и сложно трансформируя некоторые доктрины...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: поэзии Блока, но развивалась она сатирически; в намеренных парадоксах и шутках; а у Блока - звучала та тема торжественным вызовом миру; он - сбрасывал "маску"; ходил в "полумаске" я; Блок, вероятно, воспринял с опасением подобное проведение темы о "Ней": он был - "максималистом"; я - "минималистом"; различие в подавании темы, нам общей - предмет обсуждения в переписке, которая меж нами возникла. Помнится: в первых же числах января 1903 года 175 я написал А. А. витиеватейшее письмо, напоминающее статью философского содержания, начав с извинения, что адресуюсь к нему; письмо написано было, как говорят, в застегнутом виде": предполагая, что в будущем мы подробно коснемся деталей сближавших нас тем, поступил я, как поступают в "порядочном" обществе, отправляясь с визитом, надел на себя мировоззрительный официальный сюртук, окаймленный весь ссылками на философов. К своему изумлению, на другой уже день получаю я синий, для Блока такой характерный конверт с адресом, написанным четкой рукой Блока, и со штемпелем: "Петербург" 176 . Оказалось впоследствии: А. А. Блок так же, как я, возымел вдруг желание вступить в переписку; письмо, как мое, начиналось с расшаркиванья: не будучи лично знаком он имеет желание ко мне обратиться, без уговора друг с другом обоих нас потянуло друг к другу: мы письмами перекликнулись. Письма, по всей вероятности, встретясь в Бологом,...