Александр Блок: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1860". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 12. Размер: 158кб.

Часть текста: А. С— см. Петровский А. С. А. С— см. Сумароков А. Д. Абрам, «Товарищ Абрам» — партийная кличка большевика H. В. Крыленко (1885—1938) — I, 402. Аввакум (1621—1682) — I, 404. Агриппа Неттесгеймский (1486—1535), немецкий мыслитель, медик и оккультист — I, 207, 284. Айзенштадт Давид Самойло- вич (1880—1947), библиофил и букинист — И, 271. Айхенвальд Юлий Исаевич (1872—1928), критик; в 1922 г. выслан из СССР — I, 409. Аксаковы — II, 230. Александр III (1845—1894) — I, 48, 349, 453. Александр Васильевич — см. Гиппиус А. В. Александр Львович — см. Блок А. Л. Александр Македонский (Великий, 356—323 гг. до н. э.) — II, 9. «Алконост», издательство (1918—1923 гг.) — I, 358; II, 265, 269, 270, 276, 277, 284, 289— 291, 300, 308, 309, 317, 324, 365, 379, 408, 418. «Алконост», сборник памяти В. Ф. Коммиссаржевской (1911) — II, 79. Алла Митрофановна — см. Аничкова А. М. Алчевский Иван Алексеевич (1876—1917), оперный певец — I, 484. Альтман Натан Исаевич (1889—1970), художник — II, 182. «Альциона», издательство (1910—1919 гг.) — II, 271. Алянский Самуил Миронович — см. том II наст. изд., с. 457—459 — I, 224; II, 244, 249, 259—325, 366, 408. Амалия — см. Гейне А. Амфитеатров Александр Валентинович (1862—1938), писатель; с 1921 г. в эмиграции — II, 240, 339. «Васька Буслаев» («Василий Буслаев») — II, 240. Андреев Леонид Николаевич ...

Входимость: 2. Размер: 35кб.

Часть текста: глаза страшные, худой, огромный, циник, губы такие, «точно хочет плюнуть». Дворец (до взрыва) запущен – министр двора старый Адлерберг обижается и не позволяет оказать слова; великий князь Павел Александрович жалуется на дворцовые булки, накупил сам у Филиппова гору калачей и баранок. – Александр ездит от великого князя в Михайловский дворец (где пьет чай) – его всегда видно издали: 6 казаков (?) конвойцев кругом (на этом пути и застало его 1 марта). Турецкая война 1877–1878. Военные действия кончились уже в январе – русские войска подошли к Константинополю. Всеобщее возмущение – зачем его не взяли (Александр обещал не брать англичанам). День получения известия о взятии Плевны в Петербурге (конец зимы 1877) – сухой бесснежный мороз. 1 марта – яркое солнце, тает. «Горный Дубняк». Растерянность 1 марта. Е. О. Романовский пошел во дворец и дошел до гроба – никто его не остановил. Возбуждение на Невском. Выход во дворце – у всех родных заплаканные глаза. Тут же кричат «ура». Ненависть к Достоевскому («шампанские либералы», обеды Литературного фонда, 19 февраля). Похороны. Убогая квартира, так что гроб еле можно стащить с лестницы. Либеральное тогда «Новое время» описывает, как тело обмывали на соломе. Толпа, венок «певцу униженных и оскорбленных». Диалог в толпе: Митрофан Сергеевич Андреев (рослый студент, ражий, русейший, глупый, милый) оберегает маму; из толпы студентов: «Ну вам-то нечего бояться». Андреев сконфуженно: «Да я не за себя»… Такой мороз, что зашли к Панкину погреться. Бабушка ненавидит Достоевского. А. Н. Бекетов, встречаясь с ним, по мягкости не может ненавидеть....

Входимость: 2. Размер: 62кб.

Часть текста: Блок, друживший в эту пору с одним из видных левоэсеровских литераторов, Ивановым-Разумником, печатался в газете этой партии "Знамя труда", где были, в частности, опубликованы и "Двенадцать", и "Интеллигенция и революция", и "Скифы". События революции были так же многообразны, пестры и зачастую противоречивы, как и суждения о ней и ее будущем, раздававшиеся вокруг Блока. Не удивительно, что и поэт, не отличавшийся ясностью политических взглядов, зачастую на основании всего этого создавал свои собственные, довольно фантастические во многом концепции, где тонкая интуиция соседствовала с представлениями, заимствованными из самых разных источников. "Скифы" - одно из таких произведений. В прошлом некоторые значительные из русских писателей и мыслителей, связанных с консервативным лагерем, считали исторической миссией России - противостоять "разрушительным" революционным тенденциям Западной Европы. Об этом писал Ф. И. Тютчев в "России и революции" {Впрочем, отношение Тютчева к революции было сложным. См. об этом прекрасную статью Л. К. Долгополова "Тютчев и Блок" ("Русская литература", 1967, Ќ 2).}. В свою очередь, и философ К. Леонтьев видел в верности "византийским" началам царизма залог выполнения того же исторического предначертания: "...Под его (византизма. - А. Т.) знаменем, если мы будем ему...

Входимость: 2. Размер: 22кб.

Часть текста: Александр Блок. Биографический очерк Глава третья ГЛАВА ТРЕТЬЯ Между тем жизнь в доме шла своим чередом. Субботние вечера не прекращались, было по-прежнему шумно и весело. В одну из таких суббот Александра Андреевна почувствовала приближение родов, а к утру воскресенья 16 ноября 1880 года у нее родился сын - будущий поэт и свет ее жизни. Никто из гостей не подозревал, какое великое событие происходит в боковой спальне верхнего этажа, выходившей на университетский двор. Первая, принявшая дитя на свои руки, была его прабабушка Александра Николаевна Карелина. Она держала его, пока остальные хлопотали подле ослабевшей родильницы. Мальчик родился крупный и хорошо сложенный, но слабый. Отцу немедленно дали знать о рождении сына. К рождественским праздникам он приехал. Когда он вошел в комнату, Саша спал. Отцу захотелось увидеть цвет его глаз, и он стал приподнимать ему веки, несмотря на то, что ребенка только что с трудом усыпили. Матери сделалось жутко. Она почуяла опасность: будет ли отец беречь свое дитя? Первое время сестра кормила ребенка сама, но тут начались сцены и ссоры. Одним из поводов было какое-то ненавистническое отношение Александра Львовича ко всей бекетовской семье. Уже в первый приезд его мы случайно узнали, что скрывали от нас до той поры. Тогда отец решил, что надо спасать дочь и постараться разлучить ее с мужем, но до времени с ней об этом не говорили. Теперь положение еще обострилось. Обращение мужа расстраивало Александру Андреевну; это дурно действовало на кормление. Ребенок кричал, мать не могла оправиться после родов. Наконец, Александр Львович объявил, что больше не желает оставаться в доме и переехал к своим родным, жившим тут же на набережной у Дворцового моста. Уезжая, он потребовал, чтобы жена ходила к нему каждый день, что она и делала. Ребенка пришлось отнять от груди, опыт с кормилицей не удался. Его...

Входимость: 2. Размер: 2кб.

Часть текста: Панченко С. В. - Блоку А., 17/30 декабря 1900 г. 1 Berlin N. W. Dreyse Str., 8. I Treppe. 17/30 декабря, 1900. Многоуважаемый Александр Александрович. Сердитесь ли Вы на меня? Поднял, право, целую историю, а потом — ни слова. Но знаете, не судите меня строго, т<ак> к<ак>, право, это обстоятельства так несуразно сложились. Теперь я скоро приеду в Петербург, так хочу заранее просить у Вас прощения в моей вине. Будете ли Вы сердиться на меня, когда я буду у Вас? А я у Вас буду непременно. Хотя, быть может, и не сейчас по приезде. По возвращении меня ожидает такая масса спешного дела, что я решил никуда не выходить из дому, пока не окончу всего 1 . Прошу Вас, очень, очень свидетельствовать мое почтение уважаемой Александре Андреевне. Францу Феликсовичу — мой самый искренний привет 2 . Вам — желаю всего самого лучшего: красоты телесной и духовной, всех радостей, каких Вы сами себе желаете, и исполнения всех Ваших заветных грез. Пусть будете Вы счастливы. Преданный Вам Панченко. Примечания 1 О возвращении Панченко в Петербург М. А. Бекетова записала в дневнике 8 января 1901 г.: “Приехал Сем<ен> Викт<орович>. <…> С. В. ужасно мил, разговаривать с ним необыкновенно приятно” (ИРЛИ. Ф. 462. Ед хр. 2. Л. 4, 4 об.). 2 Мать Блока, А. А. Кублицкая-Пиоттух (урожд. Бекетова, в первом браке Блок; 1860–1923) и ее муж Ф. Ф. Кублицкий-Пиоттух (1860–1920), гвардейский офицер.

Входимость: 1. Размер: 25кб.

Часть текста: дворе, налево от ворот, дом с квартирой ректора, дальше огромное мрачное здание странной неправильной формы, построенное еще шведами, служившее при Бироне для «Jeux de pommes»; [11] дальше сад. Справа длинный, длинный сводчатый коридор главного здания. В будни коридор кипел жизнью. Непрерывно мелькали фигуры студентов, старых и молодых профессоров, деловито-степенных служителей; тут свой мир. В праздник все погружалось в тишину. В церковь посторонние входили с главного подъезда — с площади; со двора — только свои, жившие в университете. Там все знали друг друга. Вот идет маленький человек с огромными темными очками, утонувший в длинной шубе, с непомерным меховым воротником. Это «Кот Мурлыка», проф. Николай Петрович Вагнер. В кармане он всегда носит свою любимицу — белую крысу, которая пользуется большой свободой: часто выползает из кармана на воздух, выставляя свою белую мордочку с розовыми ушками, к великому удовольствию ребят, которых в коридоре бывало всегда множество. В толпе их выделяется фигурка в синем пальто белокурого мальчика с огромными светлыми глазами, с приподнятой верхней губкой. Он молча внимательно осмотрел крысу, так же серьезно и внимательно перевел взгляд на стоящую рядом маленькую синеглазую розовую девочку в золотистом плюшевом пальто и шапочке, из-под которой выбивались совсем золотые густые волосики. Девочка с растопыренными, как у куклы, ручками, в крошечных белых варежках, упивалась созерцанием крысы, высматривавшей из-под полы шубы профессора. Оба ребенка были со своими нянями, которые поздоровались и заставили сделать то же самое детей. Белая варежка мальчика потянулась к такой же варежке девочки. Это был маленький Саша Блок и его будущая жена Люба Менделеева. Саша Блок со своей матерью, Александрой Андреевной, жил и воспитывался в семье своего деда Андрея Николаевича Бекетова, бывшего ректором университета. Семья Бекетовых состояла из отца, Андрея Николаевича, его жены, Елизаветы...

Входимость: 1. Размер: 81кб.

Часть текста: и современники. Глава 2 2 Выше приводились недвусмысленные, категорические заявления Блока о том, что в начале лирического творчества он не знал поэзии своих ближайших современников. Подобные заявления еще не вынуждают нас к выводу, что Блок как поэт возник сам по себе, вообще без всяких художественных связей. Такого самопроизвольного рождения в искусстве (да и вообще в истории) не бывает и не может быть. Поиски выходов в «жизнь», опоры на жизнь вовсе не исключают, но, напротив, предполагают какие-то вполне конкретные художественные связи. Суть в том, как понимать эти связи и где их искать. В распоряжении молодого Блока, росшего в высококультурной среде, несомненно, был определенный поэтический опыт, на который он отчасти опирался в своей стихотворной работе, отчасти же пытался этот опыт преодолевать, менять и развивать. Естественно, что и объективно и субъективно поэзия для Блока начиналась не с него самого, не с его собственных опытов, — были приемлемые и неприемлемые образцы, «нравившиеся» и «не нравившиеся» чужие стихи. Разумеется, суть вопроса тут не во влияниях, взаимодействиях и т. д., но в художественном осмыслении своего, пусть очень скромного, жизненного опыта — соответственно, в опоре на те литературные образцы, которые, как...

Входимость: 1. Размер: 20кб.

Часть текста: Менделеев называл "общественными" и считал "лучшими" (дальше по его классификации шли "семьянины", достойные жалости и сочувствия, за ними - презираемая им группа - "эгоисты"). К "общественным людям" относилась и Зоя Михайловна, человек высокой культуры, отзывчивая, доброжелательная, с открытым и легким характером. Круг ее знакомых был очень широк. Очень точно Зою Михайловну характеризуют строки из письма к ней известного востоковеда, академика Н. И. Конрада: "... По душевной полноте и тонкости Вы - наиболее совершенный тип женщины". Знакомство с Марией Дмитриевной перешло в тесную дружбу. Вместе с нею Зоя Михайловна часто бывала у ее матери Анны Ивановны Менделеевой. Анна Ивановна жила тогда в бывшем дворце великого князя Владимира Александровича. Парадную часть дворца, выходящую на Дворцовую набережную, занимал Ленинградский дом ученых, а в личных покоях - со стороны улицы Халтурина - благодаря инициативе и хлопотам А. М. Горького жили семьи ветеранов науки. Насколько Мария Дмитриевна была всегда в гуще событий, настолько для Анны Ивановны время как бы остановилось после смерти мужа. Она не представляла себе радикальных перемен, произошедших в жизни, и иногда от нее можно было услышать нечто вроде: "А какие же слои общества гуляют теперь в Царскосельских парках?" Небольшого роста, худенькая, всегда в черном, Анна Ивановна принимала гостей в громадных апартаментах, стены которых были завешаны картинами художников, бывавших на "менделеевских средах": Репина, Крамского, Ярошенко, Мясоедова и самой Анны Ивановны. Судьба свела ее с двумя великими людьми - Менделеевым и Блоком. Все серьезное о них, как она говорила, уже вспомнили и еще вспомнят, а она, обладая большим чувством юмора, любила рассказывать "к случаю" смешные истории из их жизни. Так, когда дочери Марии Дмитриевны и Зои Михайловны ставили в Доме...

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: Воспоминания о Блоке Глава первая. Период до личной встречи. Первые вести Первые вести Воспоминания об Александре Александровиче Блоке простираются вспять - далеко, пересекая громовые годы России; и упираясь в эпоху слепительных зорь 1 , над которыми оба задумались мы. С А. А. Блоком я был уже знаком до знакомства и первую весть об А. А. я имею от С. М. Соловьева 2 {Поэта, филолога, критика, ныне священника, знатока истории и церковной философии, племянника Владимира Соловьева.} в 1898, а не то в 1897 году. В эти годы уже узнаю: родственник 3 С. М. Соловьева, тогда еще "Саша" Блок, пишет, как все мы, стихи; и как все мы: душой отдается театру Шекспира; я знаю, что он, как и я, - гимназист; уважает он дом Соловьевых 4 , в котором я принят; Михаил Сергеевич Соловьев, брат философа, и супруга его, поощряют меня в моих странствиях мысли; необычайные отношения возникают меж нами; уж юноша 16--17 лет я дружу с маленьким Соловьевым (11--12-летним); особенно слагается близость меж мной и Ольгой Михайловной Соловьевой, художницей и переводчицей Рёскина 3 , Оскара Уайльда 6 , Альфреда де Виньи 7 ; в душе у О. М. перекликаются интересы к искусству с глубокими запросами к религии и мистике. О. М. любит английских прерафаэлитов 8 (Россетти 9 , Бёрн-Джонса 10 ), иных...

Входимость: 1. Размер: 36кб.

Часть текста: заседаний - на протяжении: десяти лет. Одно время я, помнится, был даже членом совета (с Рачинским, Свенцицким, Булгаковым, Эрном, Бердяевым, Трубецким); тут Рачинский решительно настоял на вхожденьи в совет, чтобы было представлено левое религиозное устремление мною; боялся в те годы он тяги к ортодоксальности в С. Н. Булгакове, в В. Ф. Эрне; Рачинского выбрали председателем; и заседания были действенным священнодействием для него, покраснев яро, вспыхивая папиросой, блистая очками, подергивая седую бородку, торжественными аллилуями он снаряжал корабль странствия заседания; и - торжественно закрывал заседание; в каждом "слове" Рачинского был непременно какой-нибудь громкий возглас: "Дориносима чинми" 2 , "Святися, святися, Новый Иерусалим", "В начале бе Слово " и т. д. Заседания вел он прекрасно; но многие добродушно посмеивались над торжественным тоном Рачинского, - и тем контрастом, который являли его суетливые, быстрые, нервные жесты; а в перерывах носился по залу он с записью оппонентов, хватая Бердяева за руку, иль настигая меня: - Понимаешь - вы понимаете? Я выпускаю Булгакова; ну а потом выпускаю тебя, ницшеанского пса; после - скажет (такой-то); для равновесия же я...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1860"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1860"