Александр Блок: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1869". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 18. Размер: 158кб.

Часть текста: Том 2 Указатель имен и названий УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН И НАЗВАНИЙ А. А., Александр Александрович — см. Блок А. А. А. А., Александра Андреевна — см. Кублицкая-Пиоттух А. А. А. С— см. Петровский А. С. А. С— см. Сумароков А. Д. Абрам, «Товарищ Абрам» — партийная кличка большевика H. В. Крыленко (1885—1938) — I, 402. Аввакум (1621—1682) — I, 404. Агриппа Неттесгеймский (1486—1535), немецкий мыслитель, медик и оккультист — I, 207, 284. Айзенштадт Давид Самойло- вич (1880—1947), библиофил и букинист — И, 271. Айхенвальд Юлий Исаевич (1872—1928), критик; в 1922 г. выслан из СССР — I, 409. Аксаковы — II, 230. Александр III (1845—1894) — I, 48, 349, 453. Александр Васильевич — см. Гиппиус А. В. Александр Львович — см. Блок А. Л. Александр Македонский (Великий, 356—323 гг. до н. э.) — II, 9. «Алконост», издательство (1918—1923 гг.) — I, 358; II, 265, 269, 270, 276, 277, 284, 289— 291, 300, 308, 309, 317, 324, 365, 379, 408, 418. «Алконост», сборник памяти В. Ф. Коммиссаржевской (1911) — II, 79. Алла Митрофановна — см. Аничкова А. М. Алчевский Иван Алексеевич (1876—1917), оперный певец — I, 484. Альтман Натан Исаевич (1889—1970), художник — II, 182. «Альциона», издательство (1910—1919 гг.) — II, 271. Алянский Самуил Миронович — см. том II наст. изд., с. 457—459 — I, 224; II, 244, 249, 259—325, 366, 408. Амалия — см. Гейне А. Амфитеатров Александр Валентинович (1862—1938), писатель; с 1921 г. в эмиграции — II, 240, 339. «Васька Буслаев» («Василий Буслаев») — II, 240. Андреев Леонид Николаевич (1871—1919) — I, 292, 315, 331, 333, 339, 440—442, 469; И, 59,...

Входимость: 3. Размер: 37кб.

Часть текста: форме показания подсудимых. Так как за это платят большие деньги, работать можно, кажется, и дома (хотя работы много), я, может быть, и пойду на этот компромисс, хотя времени (и главное должного состояния) для моего дела у меня, очевидно, не будет". 7 мая: "Сидел у Идельсона, который осветил мне деятельность Комиссии, о которой я тебе писал, после чего мы с ним поехали в Зимний дворец, где я познакомился с председателем (Муравьевым). Кроме первого редактора (Неведомского), будут еще два: Л. Я. Гуревич 1 и я. Завтра же я получу работу, которую возьму на дом, и должен исполнять ее в строгой тайне, пока результаты ее не станут известны Временному правительству. Так как я буду иметь возможность присутствовать и на допросах (о чем уже говорил с Муравьевым), дело представляется мне пока интересным. Мы бегло обошли Зимний дворец, который почти весь занят солдатским лазаретом. Со стен смотрят утомительно известные Боровиковские, вечно виденные в жизненных снах мраморы и яшмы. Версальские масштабы опять поразили меня своей ненужностью. Действительно сильное впечатление произвел на меня тронный зал, хотя материя со ступеней трона содрана и самый трон убран, потому что солдаты хотели его сломать. В этой гигантской комнате с двойным светом поразительно то, что оба ряда окон упираются в соседние...

Входимость: 2. Размер: 36кб.

Часть текста: судьбе. О, Кармен, мне печально и дивно, Что приснился мне сон о тебе. ......................................... В том раю тишина бездыханна, Только в куще сплетенных ветвей Дивный голос твой, низкий и странный, Славит бурю цыганских страстей. Александр Александрович много раз слышал "Кармен" в том же пленительном исполнении. В марте произошло его первое знакомство с Л. А. Дельмас в театре Музыкальной драмы. И в жизни артистка не обманула предчувствий поэта. В ней нашел он ту стихийную страстность, которая влекла его со сцены. Образ ее, неразрывно связанный с обликом Кармен, отразился в цикле стихов, посвященных ей. Да, велика притягательная сила этой женщины. Прекрасны линии ее высокого, гибкого стана, пышно золотое руно ее рыжих волос, обаятельно неправильное, переменчивое лицо, неотразимо влекущее кокетство. И при этом талант, огненный артистический темперамент и голос, так глубоко звучащий на низких нотах. В этом пленительном облике нет ничего мрачного или тяжелого. Напротив - весь он солнечный, легкий,...

Входимость: 2. Размер: 35кб.

Часть текста: подошли к Константинополю. Всеобщее возмущение – зачем его не взяли (Александр обещал не брать англичанам). День получения известия о взятии Плевны в Петербурге (конец зимы 1877) – сухой бесснежный мороз. 1 марта – яркое солнце, тает. «Горный Дубняк». Растерянность 1 марта. Е. О. Романовский пошел во дворец и дошел до гроба – никто его не остановил. Возбуждение на Невском. Выход во дворце – у всех родных заплаканные глаза. Тут же кричат «ура». Ненависть к Достоевскому («шампанские либералы», обеды Литературного фонда, 19 февраля). Похороны. Убогая квартира, так что гроб еле можно стащить с лестницы. Либеральное тогда «Новое время» описывает, как тело обмывали на соломе. Толпа, венок «певцу униженных и оскорбленных». Диалог в толпе: Митрофан Сергеевич Андреев (рослый студент, ражий, русейший, глупый, милый) оберегает маму; из толпы студентов: «Ну вам-то нечего бояться». Андреев сконфуженно: «Да я не за себя»… Такой мороз, что зашли к Панкину погреться....

Входимость: 2. Размер: 46кб.

Часть текста: я - "минималистом"; различие в подавании темы, нам общей - предмет обсуждения в переписке, которая меж нами возникла. Помнится: в первых же числах января 1903 года 175 я написал А. А. витиеватейшее письмо, напоминающее статью философского содержания, начав с извинения, что адресуюсь к нему; письмо написано было, как говорят, в застегнутом виде": предполагая, что в будущем мы подробно коснемся деталей сближавших нас тем, поступил я, как поступают в "порядочном" обществе, отправляясь с визитом, надел на себя мировоззрительный официальный сюртук, окаймленный весь ссылками на философов. К своему изумлению, на другой уже день получаю я синий, для Блока такой характерный конверт с адресом, написанным четкой рукой Блока, и со штемпелем: "Петербург" 176 . Оказалось впоследствии: А. А. Блок так же, как я, возымел вдруг желание вступить в переписку; письмо, как мое, начиналось с расшаркиванья: не будучи лично знаком он имеет желание ко мне обратиться, без уговора друг с другом обоих нас потянуло друг к другу: мы письмами перекликнулись. Письма, по всей вероятности, встретясь в Бологом, перекрестились; крестный знак писем стал символом перекрещенности наших путей, - от которой впоследствии было и больно, и радостно мне: да, пути наши с Блоком впоследствии перекрещивались по-разному; крест, меж нами лежащий, бывал то крестом побратимства, то шпаг, ударяющих друг друга: мы и боролись не раз, и обнимались не раз. Встреча писем и встреча желаний, взаимный жест, встреча - меня поразила 177 . Внешним поводом письма Блока ко мне послужила статья моя, только что напечатанная в "Мире Искусства" ("О формах искусства")...

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: Книжка эта родилась точно вне временности - вне современности, во всяком случае. Она и стара, и нова, хотя, может быть, все-таки не вечна, ибо соткана из слишком легкой паутины. Она, может быть, только отдаленный намек на ту красоту, правду и сиянье, которые должны спуститься с небес на землю и властно обвить жизнь; а эти "бледные, белые, снеговые намеки" - конечно, должны таять, если коснется их горячее дыхание земли. Не будем же требовать от этой милой книжки более того, что она может дать; она и так дает нам много, освежает и утешает нас, посылает легкий, мгновенный отдых. Мы устаем от трезвого серого дня и его несомненностей. И мы рады, что поэт говорит нам: Я вышел в ночь - узнать, понять Далекий шорох, близкий ропот, Несуществующих принять, Поверить в мнимый конский топот... Отрадно все-таки, что есть и жива еще "Прекрасная Дама", "Она", "Дева, Заря, Купина", которая "тайно тревожна и тайно любима" 2 . Я, отрок, зажигаю свечи, Огонь кадильный берегу. Она - без мысли и без речи На том смеется берегу... Она, Она, везде Она - и песни ее рыцаря так прекрасны, во всем их однообразии, что не знаешь, которую выписать. Кто Она? Конечно, не земная дама средневековых рыцарей; может быть, "Дева Радужных Ворот" Владимира Соловьева? 3 Вечная Женственность? София-Премудрость? Все равно. Мы не знаем, вряд ли знает ее и ее рыцарь. Он не знает более того, что говорит: Вхожу я в темные храмы, Совершаю бедный обряд. Там...

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: точным почерком. Закладки эти почти истлели, и я хочу сохранить этот список любимых Блоком стихов. Вот эти три стихотворения: «Когда взойдет денница золотая…», «В дни безграничных увлечений…», «Наслаждайтесь: все проходит…». Этот выбор чрезвычайно характерен для Блока – смешение живой радости и тоски в первой пьесе, «жар восторгов несогласных», свойственных «превратному гению», и присутствие, однако, в душе поэта «прекрасных соразмерностей» – во второй, и наконец, заключительные стихи последнего стихотворения, где Боратынский утверждает, что «и веселью и печали на изменчивой земле боги праведные дали одинакие криле»: все это воистину «блоковское». ‹…› Но Блок никогда не был способен к прочным и твердо очерченным идейным настроениям. «Геометризм», свойственный в значительной мере Вл. Соловьеву, был совершенно чужд Блоку. Поэт любил не самого Соловьева, а миф о нем, а если и любил его самого, то в некоторых его стихах, и даже в его письмах, и даже в его каламбурах и шутливой пьесе «Белая лилия». Едва ли Блок удосужился когда-либо прочесть до конца «Оправдание добра». Блок не хотел и теократии: ему надобен был мятеж. Но чем мятежнее и мучительнее была внутренняя жизнь Блока, тем настойчивее старался он устроить свой дом уютно и благообразно. У Блока было две жизни – бытовая, домашняя, тихая и другая – безбытная, уличная, хмельная. В доме у Блока был порядок, размеренность и внешнее благополучие. Правда, благополучия подлинного и здесь не было, но он дорожил его видимостью. Под маскою корректности и педантизма таился страшный незнакомец – хаос. Александр Александрович Блок . Из...

Входимость: 1. Размер: 80кб.

Часть текста: в зеленоватых цветах «яркая». И кто то шел рядом со мною, фабричный рабочий. Я сказал «О!» и указал пальцем на звезду, а он в ответ тоже «О!» и больше ничего не сказал, но звезда породнила. 16 января . В «Антигоне» 43 встретил Ал. Блока, он сказал, что Т. Н. Гиппиус у них эти дни портрет с него рисует <…> 5 февраля . Был Саша Блок. Сидели не в моей, а уже в бывшей Сашиной комнате. Говорили о цирке <…> 8 февраля . От 8-го февраля получил от Ал. Блока письмо: «Приходи, пожалуйста, во вторник 14-го вечером, если только сможешь. Будет кружок. Я списался с Городецким, он согласен со мной, что ты нужный член кружка. Приходи, милый. Крепко целую. Твой Саша. 8. II-1906» 44 . 14 февраля . Был у Блоков. Вечер литературно-музыкального кружка. Были оба брата Пяста. Андрей Белый приехал 45 Всерьез не клеилось. С Татьяной Николаевной разговаривали, Мережковские уезжают. 17 февраля . Пошел к Зинаиде Николаевне. Застал. Успел сказать Зинаиде Николаевне, что банкрот. Она настаивала, что банкротство от воображения, что вы «учитель». «Учителем не называйте никого, даже самого себя самому себе». Пришел Белый и Бердяев. Бердяев и Белый изумительно говорили о том, что все идет в пустоту, потеряв ощущение реальности сущего. Это общее всего нам <…> 23 февраля . Был у Мережкoвских днем, и вечером прощался. Белый говорит: «Ходите перед богом бесстыднее. Вы один не можете развратить ребенка — ученик, если не дается сила. Самомнение — греховность». Мережковский — Вы не...

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: петербургские дни отделяют меня от А. А.: революция заслонила собою все прочее; сыпались быстро удары репрессии; меня волновали аресты знакомых; революционное настроение крепло, и кроме того: в эти грозные дни перебрался совсем неожиданно я к Мережковским, уговари-иавшим меня поселиться у них. Мережковскому грозили арестом; он каждую ночь, ожидая полицию, передавал документы и деньги жене. Теснейшее, непрекращающееся общенье мое с Мережковскими в эти дни перешло в настоящую, очень конкретную дружбу; и пафосу дружбы отдался, воспринимая живей круг идей Мережковского; помнятся: тихие, долгие разговоры с З. Н. Мережковской у золотого от углей камина в кирпично-пунцовой гостиной; помнится: надушенная папироска З. Н.; ею меня в разговоре она угощала; в витиеватых, мудреннейших, утонченных дебатах все, помнится, утончали проблемы о "троичности", о "церкви", о "плоти"; и даже: друг другу записывали в записные мы книжечки ходы мыслей своих. Разговоры затягивались - до четырех часов ночи; и даже позднее; и раздавался стук в стену Д. С. Мережковского, которому не давали мы спать: - Зина, ужас что! - Да отпусти же ты Борю! - Четыре часа! - Вы мне спать не...

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: всегда ее привлекала. Тут пошли трудные времена. Совмещать домашние дела, не имея прислуги, со службой в театре, да еще таком отдаленном, было мудрено. Люб. Дм. приходилось утром ходить на базар и получать пайки, к 12 часам поспевать на репетицию и, вернувшись к четырем часам, сломя голову готовить обед. После обеда спешить на спектакль и поздно возвращаться домой уже без трамваев. Таким образом, выходило, что она почти не бывала дома, что очень удручало Ал. Ал. Вообще надо сказать, что чем дальше, тем больше нуждался он в постоянном общении с женой. Тут была причиной не только его нежнейшая и глубокая любовь к ней, но также ее здоровье, жизненность, детская беспечность и уменье отвлечь его от печальных мыслей своеобразной шуткой и неизменной светлой веселостью. Если бы она знала, что это последний год его жизни, она, конечно, и не подумала бы поступать в "Народную Комедию". В прежние годы Ал. Ал. тоже не любил, когда она уезжала или часто отлучалась из дому, но он переносил это все сравнительно легко. Теперь же он без нее тосковал, падал духом, не хотел приниматься за еду, пока она не вернется... Мать видела это и стала тревожиться за здоровье сына, но Люб. Дм. по свойственному ей оптимизму не придавала значения всем этим фактам. И действительно, в начале 1921 года еще не обнаруживалось ничего угрожающего. В феврале месяце Люб. Дм. взяла прислугу, так что ей не приходилось уже так часто уходить из дому, но пока не было прислуги, Ал. Ал. пришлось, между прочим, носить дрова из подвала. Это продолжалось всего два-три месяца, так как, пока не запретил доктор, Люб. Дм. делала это сама, но Блок, как всегда, не берег своих сил и вместо того, чтобы делать эту работу постепенно и понемногу, таскал большие вязанки, чтобы скорее отделаться от неприятной обязанности. Он не жаловался на нездоровье, и раз только в течение этой зимы сделалась у него какая-то подозрительная боль в области сердца, которую он принял...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1869"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1869"