Александр Блок: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1929". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 13. Размер: 158кб.

Часть текста: Петровский А. С. А. С— см. Сумароков А. Д. Абрам, «Товарищ Абрам» — партийная кличка большевика H. В. Крыленко (1885—1938) — I, 402. Аввакум (1621—1682) — I, 404. Агриппа Неттесгеймский (1486—1535), немецкий мыслитель, медик и оккультист — I, 207, 284. Айзенштадт Давид Самойло- вич (1880—1947), библиофил и букинист — И, 271. Айхенвальд Юлий Исаевич (1872—1928), критик; в 1922 г. выслан из СССР — I, 409. Аксаковы — II, 230. Александр III (1845—1894) — I, 48, 349, 453. Александр Васильевич — см. Гиппиус А. В. Александр Львович — см. Блок А. Л. Александр Македонский (Великий, 356—323 гг. до н. э.) — II, 9. «Алконост», издательство (1918—1923 гг.) — I, 358; II, 265, 269, 270, 276, 277, 284, 289— 291, 300, 308, 309, 317, 324, 365, 379, 408, 418. «Алконост», сборник памяти В. Ф. Коммиссаржевской (1911) — II, 79. Алла Митрофановна — см. Аничкова А. М. Алчевский Иван Алексеевич (1876—1917), оперный певец — I, 484. Альтман Натан Исаевич (1889—1970), художник — II, 182. «Альциона», издательство (1910—1919 гг.) — II, 271. Алянский Самуил Миронович — см. том II наст. изд., с. 457—459 — I, 224; II, 244, 249, 259—325, 366, 408. Амалия — см. Гейне А. Амфитеатров Александр Валентинович (1862—1938), писатель; с 1921 г. в эмиграции — II, 240, 339. «Васька Буслаев» («Василий Буслаев») — II, 240. Андреев Леонид Николаевич (1871—1919) — I, 292, 315, 331, 333, 339, 440—442, 469; И, 59, 233, 326. «Жизнь...

Входимость: 3. Размер: 16кб.

Часть текста: до ужаса контрастируя с красными, очень большими губами, какими-то орхидейными; и на шее ее неизменно висел черный крест, вывисая из четок; пикантное сочетание креста и лорнетки, гностических символов и небрежного притиранья к ладони притертою пробкою капельки туберозы-лубэн (ею душилась она), - сочетание это ей шло; создавался стиль пряности, неуловимейшей оранжерейной изысканной атмосферы среди этих красно-кирпичных, горячих и душащих стен, кресел, ковриков, озаряемых вспышками раскаленных угляшек камина, трепещущих на щеках ее; и - на лицах присутствующих; и Д. С. Мережковский, то показывающийся меж собравшихся, то исчезающий в свой кабинет, - не нарушал впечатления "атмосферы"; ее он подчеркивал: маленький, щупленький, как былиночка (сквознячок пробежит - унесет его) поражал он особою матовостью белого, зеленоватого иконописного лика, провалами щек, отененных огромнейшим носом и скулами, от которых сейчас же, стремительно вырывалась растительность; строгие, выпуклые, водянистые очи, прилизанные волосики лобика рисовали в нем постника, а темно-красные, чувственно вспухшие губы, посасывающие дорогую сигару, коричневый пиджачок, темно-синий, прекрасно повязанный галстух и ручки белейшие, протонченные (как у девочки), создавали опять-таки впечатление оранжереи, теплицы; оранжерейный, утонченный, маленький попик, воздвигший моле ленку средь лорнеток, духов туберозы, гаванских сигар, - вот облик Д. С. того времени. - А, Борис Николаевич, - подал он мне свою хилую ручку, которую (мне -...

Входимость: 2. Размер: 25кб.

Часть текста: соображений против исполнения им этой роли - И. Н. "перерос" роль и буквально, и в переносном смысле, и хотя Блок говорил, что ему нравится Берсенев, режиссер спектакля Вл. Ив. Немирович-Данченко не согласился с этим. Роль передали более молодому актеру Н. М. Церетелли, но последний ушел в Камерный театр, потом роль поручили И. П. Чужому, который опять-таки не оправдал ожиданий, и, наконец, я был уже четвертым "предполагаемым" (после меня репетировал Е. В. Калужский)-пажом Алисканом. О. В. Гзовская со свойственным ей остроумием, обращаясь к К. С. Станиславскому, говорила, что "около нее, Изоры, образовался целый "пажеский корпус", и как бы в наше революционное время ей, Гзовской, не пришлось отвечать за это". Во время начавшихся репетиций "Розы и креста" я должен был срочно заменить серьезно заболевшего Гришу Юдина и был занят репетициями "Младости" Л. Андреева во второй студии. На репетициях "Розы и креста" мне приходилось бывать не...

Входимость: 2. Размер: 20кб.

Часть текста: разве? 149 Я вечером посещаю художественный кабачок "Simplicissimus" 150 , принятый ласково его хозяйкою, Kathy Kobus, небезызвестною среди художников тем, что она выручала когда-то художника Ашби 151 ; и - создала ему имя; мне помнятся стены, завешанные рисунками и эскизами (все подарки должавших художников Kathy), веселые, красные лампочки, лысый скрипач, бритый, с ликом Бетховена, мне заявляющий: - Sonne in Br ust 152 . Помню - розу, которую каждый вечер преподносил Kathy Kobus я, как-то узнавшею, что я русский поэт; и - новатор (то - сообщили об этом, наверное, русские); словом: меня "Simplicissimus" принял; а это - значило: принят был в штаб я художественной молодежи: здесь были - баварцы, поляки, швейцарцы, приезжие из Берлина; и - русские; каждый день до 12 я сидел в "Simplicissimus " (встретился с Грабарем 153 раз); мое общество: милый юноша, польский поэт, секретарь художественного журнала "Chimera " 15 4 , Грабовский 155 (поляк и, как кажется, драматург), студент Паульсен, родственник философа Паульсена 156 , В. Владимиров (из Москвы, аргонавт), Дидерихсы 157 (брат и сестра); познакомился здесь, в "Simplicissimus'e" с Шолом Ашем 158 , таскавшим меня по кафе и познакомившим с Пшибышевским 159 ; здесь часто просиживал я в очень милой компании лиц, вызывавших всеобщее уважение (их фамилии долго не знал: при представлении - не расслышал); в компании этой центральное место всегда занимал очень мрачный, казалось, актер, элегантно одетый (шутил с мрачным юмором): больше молчал; говорил я с женою его, миловидной, худенькой, очень вертлявою дамой, которая ударяя размашистым веером, называла меня "Der gemütliche Russe" 160 . Потом я узнал: то - жена Ведекинда, а мрачный актер - Ведекинд 161 . Тут сидел каждый вечер поэт:...

Входимость: 2. Размер: 51кб.

Часть текста: акации. Громкое чириканье воробьев. В комнате плач. Умер мой отец. И мысль простая в голове: «Эта смерть никому не нужна. Она несправедливость. Значит, нет справедливости. А если нет справедливости, то нет и справедливого бога. Если же нет справедливого бога, то, значит, и вообще бога нет». Никаких сомнений, никаких доводов против такого вывода. Бедный мир, в котором нет бога, в котором царствует смерть, бедные люди, бедная я, вдруг ставшая взрослой, потому что узнала тайну взрослых, что бога нет и что в мире есть горе, зло и несправедливость. Так кончилось детство. Осенью я впервые уехала надолго от Черного моря, от юга, солнца, ветра, свободы. Первая зима в Петербурге. Небольшая квартира в Басковом переулке. Гимназия. Утром начинаем учиться при электрическом свете, и на последних уроках тоже лампы горят. На улицах рыжий туман. Падает рыжий снег. Никогда, никогда нет солнца Родные служат панихиды, ходят в трауре. В панихидах примиренность, а я мириться не хочу, да и не с кем мириться, потому что Его нет. Если можно было еще сомневаться и колебаться дома, то тут-то, в этом рыжем тумане, в этой...

Входимость: 2. Размер: 42кб.

Часть текста: еще две комнаты из соседней квартиры. Матери предоставляет просторное помещение в два окна. За перестановку вещей он, по обыкновению, принимается с жаром и все время доволен тем, что выходит по-новому и притом гораздо удобнее, просторнее и красивее прежнего. В письме к матери от 18 янв. 1910 г. он горячо уговаривает ее отказаться от визитов и других светских обязанностей. Письмо его на эту тему очень характерно. "За то, что ты делаешь визиты, а Францик тебе это позволяет, я прямо сержусь на вас обоих. Всякому человеку нужно быть, хотя бы до minimum'a таким, каков он есть, существуют черты, которых не преодолеешь. Таковы для нас с тобой (обоих соверш. одинаково) - отношения к "обыкновенным", посторонним "ближним". Я знаю твердо, что если я начну "исполнять обязанности", вроде твоих (хотя бы, по отнош. к родственникам Марьи Тимоф. Блок, или к своим), то я долго не выдержу. Потому я поневоле (по обязанности перед самим собой) должен экономить себя - и низа что не отдам ни одной части своей души (или "досуга", или времени) таким посторонним людям. В противном случае - я могу сойти с ума без всяких преувеличений... (Ни о карьере, ни о спасении приличий уже не может быть и речи, при условии твоих припадков)". Здесь Ал. Ал. говорит о тех припадках эпилептического характера, которым подвержена была его мать. Доктора называют их "эпилептоидами". Они связаны с болезнью сердца и начинаются с момента неописуемого блаженства или страдания, затем краткого беспамятства. Они сопровождаются известной степенью духовного просветления и очень тяжелы по своим последствиям: потеря памяти, растерянное и удрученное состояние; обычные явления жизни получают характер чего-то дикого и страшного. Блок торопит мать скорее бросить Ревель, скорее переезжать в Петербург. По этому поводу он пишет 29 янв.: "Прямо в санаторию ехать не следует уже потому,...

Входимость: 2. Размер: 37кб.

Часть текста: они составляли гармоническую пару, связанную глубокой обоюдной любовью и общностью интересов. Вокруг них создавалась исключительная атмосфера: чуткая, одухотворенная, чуждая всякой условности и банальщины. Соловьевы бывали у нас и в Петербурге, и в Шахматове. Их приезда ждали, как праздника. Зимой они жили в Москве, летом в Дедове. (Имение матери Ольги Михайловны. О нем упоминает в своих воспоминаниях Андрей Белый.) В обстановке того старинного флигеля, где они жили, было что-то бесконечно привлекательное и своеобразное. В нем царил зеленый сумрак от близко разросшихся деревьев. Очень старая мебель, старинные книги в переплетах из свиной кожи; по стенам - эскизы Ольги Михайловны (по профессии она была художница) и наброски с картин старинных мастеров. И ко всему этому так шел облик Михаила Сергеевича с его тихой, спокойной манерой, и его красивая жена со смуглым лицом цыганского типа и вспыхивающими глазами неуловимого цвета. В этом флигеле бывал и Александр Александрович. Все ему здесь нравилось. Единственный сын Соловьевых, Сережа, приезжал к нам в Шахматово еще ребенком вместе с отцом. Потом одно время он стал ездить каждое лето. В пору создания стихов о Прекрасной Даме началось более тесное сближение с этим мальчиком, рано приобщившимся к литературе, талантливым и развитым не по летам. Все его друзья, начиная с самого близкого, Бориса Николаевича Бугаева, были значительно старше его, но это не мешало ему идти с ними в ногу. Михаил Сергеевич умер очень рано. Ольга Михайловна не решилась доживать свою жизнь без него. Она застрелилась тут же, через несколько минут после его...

Входимость: 2. Размер: 88кб.

Часть текста: студентов в том числе. Один из них — высокий в своем прекрасно сшитом сюртуке, стройный, как Аполлон, и лицом вызывающий мысль об этом боге. Это Блок. Я, обожающий его стихи уже год, с первого «новопутейского» цикла, представлял себе поэта (этого... «поэта всех времен и народов», — несется мысль моя) совсем иным. Нежным, мягким и юным, как апрельский пух на деревах. Непременно белокурым и болезненным. У него глубокий — «природой поставленный» — голос. Смелость, благородство и вместе мягкость — рыцарство — в каждом проявлении. Разговор заходит об отсутствующем поэте. «Как он мелко плавает! Какая банальность это последнее, что он напечатал: О, Елена, Елена, Елена!..» — произносит свой суд лицо, очень влиятельное, очень большим правом на приговоры в этой области обладающее. Очень ценимое Блоком, много в его внутреннем мире значащее 1 . Но Блок — один он — сейчас же вступается. Наперекор всей, одобряющей суждение, аудитории. Говорит звучно и прямо: — «Но там у него дальше: Ты и жизнь, ты и смерть кораблей. И потом уже идет хорошо» 2 . Такова была моя первая встреча с Блоком. Прошел 1905 года октябрь. Меня застает больным первое письмо Блока ко мне с...

Входимость: 2. Размер: 161кб.

Часть текста: этого интереса и как далеко он простирался. Театральные статьи дореволюционного Блока, его письма и дневниковые записи обнаруживают склонность поэта воспринимать спектакль прежде всего как целостную сценическую композицию. Пьеса живет для него в театре в измерениях сценических (а не только литературных) — в мизансценах, ритмах, музыкально-голосовых и красочных звучаниях, в связях со зрительным залом. Драматургия Блока показывает, насколько органичны ему методы режиссерского мышления. Смысловая емкость и драматическая динамика его пьес существуют за счет возможности использования временных и пространственных объемов, лежащих за пределами литературы как таковой. Развитие драматических образов совершается средствами, заранее предусматривающими зрелищное воплощение, ремарки менее всего требуют сценической иллюстрации текста — обычно они содержат описание пантомимической игры, в бессловесности которой просвечивает нечто, словом невыразимое, но первостепенно важное для смысла пьесы. Театр дает Блоку возможность представить в формах сценически реализующей себя, зримо действующей структуры тот образ мира, который в его лирике...

Входимость: 1. Размер: 17кб.

Часть текста: по Блоку. Служил молодой священник, "бывший поэт", бывший авиатор 2 , и мне странно было слышать здесь в церкви молодой голос, который я слышал на авиационном поле у Качи, под Севастополем 3 , городом несчетных русских панихид... Я мало знал Блока. В прежние времена видел его два-три раза, слышал, как он читал "Незнакомку". Во время издания "Софии" 4 мы обменялись с ним какими-то очень дружественными письмами, содержания которых я, однако, не помню 5 . Последнее отчетливое о нем воспоминание относится к последним месяцам его жизни, к последнему его приезду в Москву и к последнему, кажется, публичному чтению им стихов. Весной 1921 года я состоял председателем странного учреждения, носившего имя "Студио Италиано". Было оно одно время вместе с лавкой писателей последней из "вольностей российских" и непонятным вообще в советской обстановке проявлением "общественной инициативы". То был, в сущности, маленький кружок лиц, дружных между собой и связанных общей любовью к Италии 6 . В самые тяжелые и страшные годы появлялись на стенах московских домов афиши, извещавшие о предпринятом нашим кружком...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1929"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1929"