Поиск по творчеству и критике
Cлово "1927"

Часть текста: Александр Львович — см. Блок А. Л. Александр Македонский (Великий, 356—323 гг. до н. э.) — II, 9. «Алконост», издательство (1918—1923 гг.) — I, 358; II, 265, 269, 270, 276, 277, 284, 289— 291, 300, 308, 309, 317, 324, 365, 379, 408, 418. «Алконост», сборник памяти В. Ф. Коммиссаржевской (1911) — II, 79. Алла Митрофановна — см. Аничкова А. М. Алчевский Иван Алексеевич (1876—1917), оперный певец — I, 484. Альтман Натан Исаевич (1889—1970), художник — II, 182. «Альциона», издательство (1910—1919 гг.) — II, 271. Алянский Самуил Миронович — см. том II наст. изд., с. 457—459 — I, 224; II, 244, 249, 259—325, 366, 408. Амалия — см. Гейне А. Амфитеатров Александр Валентинович (1862—1938), писатель; с 1921 г. в эмиграции — II, 240, 339. «Васька Буслаев» («Василий Буслаев») — II, 240. Андреев Леонид Николаевич (1871—1919) — I, 292, 315, 331, 333, 339, 440—442, 469; И, 59, 233, 326. «Жизнь человека» — I, 440— 442, 450, 468. Андреева (ур. Юрковская, в Первом браке Желябужская) Мария Федоровна (1868—1953), драм. артистка, жена М. Горькою; в 1918—1921 гг. комиссар театров и зрелищ Союза трудовых коммун Северной области и директор Большого драматического театра — II, 338, 408. Андреева-Дельмас (ур....

2. Правдина И. С.: Спор поэтов (Блок и Маяковский)

Входимость: 4. Размер: 98кб.

Часть текста: баррикад. Революция! была для них осуществлением давней мечты о разрушении мира капитализма. Черты небывалого в истории переворота впервые были воплощены в «Двенадцати» и «Скифах», в «Оде революции» и «Левом марше». Блок и Маяковский принадлежат к разным поэтическим поколениям (хотя Блок был всего на тринадцать лет старше Маяковского, а Маяковский умер только на девять лет позже Блока). Стихи Блока впервые были опубликованы в 1903 г., стихи Маяковского — в 1912; Блок достиг творческой зрелости в период реакции, наступившей после революции 1905 года, Маяковский только делал первые поэтические шаги в годы нового революционного подъема. Их разделило не просто десятилетие, а историческая эпоха жизни России. Дело не только в хронологической разнице. Блок и Маяковский принесли с собой в искусство разный жизненный опыт, их окружала различная среда,— они оказались «на разных берегах истории», по образному выражению П. Антокольского 3 . Блок и Маяковский вместе открыли первую страницу советской поэзии. Маяковский пошел дальше по пути, которым Блок идти уже не мог, но который он наметил своим послеоктябрьским творчеством. Их отношения — сложные отношения двух поэтических эпох, одна из которых пришла на смену другой; полемика сочетается здесь с определенной творческой близостью, «отталкивание» — с моментами влияния и преемственности. Узел этих сложных взаимоотношений завязывался с первых же шагов Маяковского в искусстве. Безусловно, в ту пору Блок был его любимым поэтом. Первое издание трехтомника Блока...

3. Мурьянов М. Ф.: Литературный дебют Александра Блока (Стихи о голубиной книге - текст, контекст и подтекст)

Входимость: 4. Размер: 109кб.

Часть текста: этого ежемесячный петербургский журнал «Новый Путь» в своей третьей книжке опубликовал десять стихотворений юного поэта под общим названием «Из посвящений» 1 . К этому моменту Блок был уже вполне сложившимся художником, автором нескольких сот стихотворений. О нем знали не только в кругу близких; его ровесник Борис Бугаев (Андрей Белый), студент-математик Московского университета, увидел стихи Блока в доме Соловьевых 2 : «В начале сентября 1901 года я вернулся Москву. В первое свое посещение Соловьева я ознакомился с рядом стихотворений А. А. <...> Впечатление было ошеломляющее. Стало явно: то <...> что через 15 лишь лет дошло до сознания читательской публики <...> что А. А. — первый поэт нашего времени» (Белый 1922а, 15; ср. Цинговатов 1926, 14). Белый не только начал распространять переписанные от руки произведения своего будущего друга, но решился на необычное: процитировал стих «молодого поэта А. Блока „Предчувствую тебя......

4. Максимов Д. Е.: Александр Блок и Евгений Иванов

Входимость: 3. Размер: 70кб.

Часть текста: года (на редакционном собрании журнала «Новый Путь»), а 22 февраля 1905 года уже перешел с ним на «ты». С тех пор дружба их не прерывалась до смерти Блока. В этой дружбе не было того захватывающего, удивленного и радостного вглядывания, той напряженности духовного общения, которые господствовали в ранних отношениях Блока с Андреем Белым. Но близость Блока с Е. П. Ивановым, несмотря на все отличия их путей, всегда оставалась ясной, спокойной и безоблачной, и в этом смысле также не походила на потрясаемые тяжелейшими кризисами и надолго исказившиеся отношения его с Андреем Белым. Смысл и содержание этой дружбы трудно понять, не составив представления о личности Е. П. Иванова, его жизни и образе мыслей. При этом нужно иметь в виду, что Евгений Иванов принадлежал к числу тех людей, в которых их человеческий стиль имеет едва ли не большее значение, чем их идейная ориентация и внешние факты их биографии. Евгений Павлович Иванов — человек ярко выраженного религиозного склада, член Петербургских религиозно-философских собраний 1900-х и 1910-х годов, член Вольной философской ассоциации,...

5. Муратов П. П.: Воспоминания о Блоке

Входимость: 3. Размер: 17кб.

Часть текста: священник, "бывший поэт", бывший авиатор 2 , и мне странно было слышать здесь в церкви молодой голос, который я слышал на авиационном поле у Качи, под Севастополем 3 , городом несчетных русских панихид... Я мало знал Блока. В прежние времена видел его два-три раза, слышал, как он читал "Незнакомку". Во время издания "Софии" 4 мы обменялись с ним какими-то очень дружественными письмами, содержания которых я, однако, не помню 5 . Последнее отчетливое о нем воспоминание относится к последним месяцам его жизни, к последнему его приезду в Москву и к последнему, кажется, публичному чтению им стихов. Весной 1921 года я состоял председателем странного учреждения, носившего имя "Студио Италиано". Было оно одно время вместе с лавкой писателей последней из "вольностей российских" и непонятным вообще в советской обстановке проявлением "общественной инициативы". То был, в сущности, маленький кружок лиц, дружных между собой и связанных общей любовью к Италии 6 . В самые тяжелые и страшные годы появлялись на стенах московских домов афиши, извещавшие о предпринятом нашим кружком "осеннем" или "весеннем", "флорентийском" или "венецианском" цикле лекций. Лекцию о Венеции или Флоренции прочесть немудрено, даже в шубе, даже в зале с температурой ниже нуля, но меня всегда удивляло, как это...

6. Емельянов Ю. Н.: Поэт Александр Блок и Чрезвычайная следственная комиссия 1917 г.

Входимость: 3. Размер: 67кб.

Часть текста: поэмы «Двенадцать», поэмы «гибели и воскресения». Первый закончил свой жизненный путь на гильотине. Второй, в вихре революционных дней, стремился услышать еще слабые раскаты приближающейся новой бури. Все дальше отходят от нас события и люди 1917 года. Мы, тем не менее, по прошествии почти 90 лет, вновь и вновь обращаемся к свидетельствам того времени, более внимательно вчитываемся в них, более объективно смотрим на лица тех, кто был творцом или свидетелем этих событий. Выявление новых материалов дает возможность по новому взглянуть на старые, что, в свою очередь формирует более трезвое, не предвзятое мнение. Потребовались годы страданий и лишений, чтобы осознать это. Большое значение в этой связи имеют публикации 20-х годов, появившиеся на страницах эмигрантского издания «Архив русской революции» (далее – АРР). С 1921 по 1937 г. в Берлине вышло 22 тома[1]. В 1991 – 1993 гг. был осуществлен репринтный выпуск всех томов в России. Издателем АРР был Гессен Иосиф Владимирович (1866 – 1943), известный юрист, член ЦК партии кадетов, член второй Государственной думы. В 1919 г. он эмигрировал в Германию, где основал и возглавил в Берлине издательство «Слово»; совместно с В. Д. Набоковым (отцом известного писателя), редактировал газету «Руль». Гессен был автором воспоминаний «В двух веках», вошедшие в состав АРР (т. XXII) и «Годы изгнания: Жизненный отчет» (Париж. 1979). На страницах сборников отложился огромный живой материал. Каждый том АРР преподносил читателям очередную сенсационную изюминку. Так, первый его выпуск открывался большой статьей В. Д. Набокова о деятельности Временного правительства. Вскоре, внимание читателей, как в Советской России, так и за рубежом,...

7. Родина Т. М.: Александр Блок и русский театр начала XX века. Натурализм и символизм

Входимость: 3. Размер: 173кб.

Часть текста: Только в последующие годы обнаружились те классические и даже традиционалистские тенденции в составе этих систем, которые не только связали их с широкими процессами развития мирового искусства, но и помогли им осуществить их собственные неповторимые и особые цели. Это касается Блока, как и ряда других символистов; в огромной степени, хотя и по-иному, касается это Мейерхольда и Станиславского. Далеко не простые взаимодействия установились между символизмом и натурализмом. Практически непримиримые, враждебные друг другу, теоретически взаимоисключающие, они имели и общие точки соприкосновения. Позиции, с которых отрицался натурализм, были во многом подготовлены самим натурализмом. Типичные тенденции нового искусства, выразившиеся в стремлении резко расширить объем действительности, подлежащей изображению художника и в принципе иначе трактовать образ человека в этой действительности, были отражением общественных потребностей, на которые не мог ответить сам натурализм, перед лицом которых он обнаружил свою историческую исчерпанность. Оба эти течения — и натурализм, и символизм — резко антибуржуазны, но оба они несут на себе отпечаток общественного разочарования, проникшего в европейское искусство конца XIX в. В каждом из этих направлений на свой манер проявляется дух критики, вызова — в...

8. Грякалова Наталия , Иванова Евгения: Записные книжки Александра Блока без купюр

Входимость: 2. Размер: 76кб.

Часть текста: Александра Блока без купюр Записные книжки Александра Блока без купюр Записные книжки — совершенно особый жанр литературы. Если творчество в классическом его понимании — это всегда обращение к читателю, то записные книжки и дневники заполняются всем тем, что автор хотел сохранить в памяти для себя, и эти записи вводят нас в его жизнь, в его внутренний мир не с парадной лестницы, а как бы с черного хода. Здесь многое не отделано, недосказано и не завершено и требует комментариев, к этим записям часто надо прилагать путеводитель. Блок начал вести записные книжки в 1901 году, и очень скоро небольшие, размером в четверть печатного листа или чуть больше, «ежедневники» стали его постоянными спутниками, так что окружающие видели в них едва ли не самое яркое проявление его характера. «Блок аккуратен до болезненности, — записал в дневнике Корней Чуковский, сблизившийся с Блоком на заседаниях издательства “Всемирная литература” в 1919 году. — У него по карманам рассовано несколько записных книжечек, и он все, что ему нужно, аккуратненько записывает во все книжечки...» 1 Здесь все точно, вплоть до множественного числа: в некоторые периоды своей жизни Блок вел не одну, а сразу две или даже три книжки, информация в которых распределялась по одному ему известному принципу. О. А. Линдеберг, текстолог, готовившая для нового издания расшифровку блоковских записей, так описывает эту часть его творческого хозяйства: «Что же такое записная книжка Блока? Чаще всего это тонкая тетрадь в коленкоровой, кожаной или дерматиновой обложке ...

9. Ремизов Алексей: Из огненной России

Входимость: 2. Размер: 16кб.

Часть текста: ИЗ ОГНЕННОЙ РОССИИ (Памяти Блока) <...> Трижды вы мне снились. Два раза в городе рыцарей — в башенном Ревеле — и раз тут — в зеленом Фриденау, в фремденхейме 1 фрау Пфейфер, над Weinstube, по-нашему — над кабаком. Видел вас в белом, потом в серебре, и я пробуждался с похолодевшим сердцем. А тут — над Weinstube — вы пришли совсем обыкновенным, всегдашним, и мне было совсем не страшно. Я вас просил о чем-то, и вы, как всегда, слушая, улыбались — что-то всегда было чудное, когда я говорил с вами. Из разных краев, разными дорогами проходили наши души до жизни и в жизни, по крови разные — мне достались озера и волшебные алтайские звезды, зачаровавшие необозримые русские степи, вам же — скандинавские скалы, северное небо и океан, и недаром выпала вам на долю вихревая песня взбаламученной, вздыбившейся России, а мне — погребальная над краснозвонной отшедшей Русью 2 . Где-то однажды, а может — не раз, мы встречались — на каком перепутье? — вы, закованный в латы с крестом 3 , а я в моей лисьей острой шапке, под вой и бой бубна — или на росстани какой дороги? в какой чертячьей Weinstube — разбойном кабаке? или там — там, на болоте — И сидим мы, дурачки, Нежить, немочь вод. Зеленеют колпачки Задом наперед 4 . Судьба с первой встречи свела нас в жизни — и допоследних дней. И в решающий час по запылавшим дорогам и бездорожью России, через вой и вихрь прозвучали наши два голоса России — на новую страдную жизнь и на вечную память. Никогда не забуду (он был, или не был, Этот вечер): пожаром зари Сожжено и раздвинуто бледное небо, И на желтой заре — фонари... 1905 год. Редакция «Вопросов жизни» в Саперном переулке. Я на должности не канцеляриста, а Домового — все хозяйство у меня в книгах за подписями (сам подписывал!) и печатью хозяина моего, Д. Е. Жуковского, — помните,...

10. Белый А.: Воспоминания о Блоке. Глава седьмая. Встреча и охлаждение. Опять Петербург

Входимость: 2. Размер: 26кб.

Часть текста: одна удивительная черта; объяснялись мы как-то формально; и чувствовалось, что объяснение подлинное, до дна, - ускользает; ну словом: мы, кажется, помирились, - не так, как с А. А. И еще я заметил: разительную перемену в Л. Д. Прежде тихая, ясная, молчаливая, углубленная, разверзающая разговор до каких-то исконных корней его, - ныне она, наоборот, на слова все как будто набрасывала фату легкомыслия; мне казалось, - она похудела и выросла; что особенно поразило в ней, это стремительность слов; говорила она очень много, поверхностно, с экзальтацией; и была преисполнена всяческой суеты и текущих забот; объяснение с Любовь Дмитриевной 1906 года могло бы вполне состояться, а объяснение с Любовь Дмитриевной 1907 года, казалось мне, - объяснение со светской дамой, исполненной треволнений, забот, удовольствий (до объяснений ли ей!). Так я, объяснялся, - недообъяснился: и водворился меж мной и Л. Д. полушутливый легкий стиль - даже не дружбы, скорее causerie 67 . Видел я, что А. А. в Петербурге подхвачен был вихрем своих обязательств, намерений, планов, ...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1927"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1927"