Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на цифры
Показаны лучшие 100 слов (из 277).
Чтобы посмотреть все варианты, нажмите
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Часть текста: с Метнером мне отметилось их взаимной приязнью и пониманьем друг друта; культурная платформа редакции оказалась близка А. А.; некоторые философствующие друзья "Мусагета " (Рачинс-кий) не понимали всех подлинных оснований, заставивших нас, издателей-мистиков, поддерживать позицию журнала "Логос"; а на позицию эту напали: и религиозно-философское Общество, и некоторые профессора, предводительствуемые Лопатиным и Хвостовым. Но Блок понял нас; и одобрил всю линию "философии" против "религиозной" политики "Пути"; не будучи книжным философом, он уважал философию; неодобрительно он относился к гибридным продуктам, к смешению философии и религии; против "религиозных философов" был он настроен в то время, что я подметил в нем на заседании у Морозовой; вероятно враждебное отношение к религиозным философам поднималось в А. А. под впечатлением фельетона Д. С. Мережковского, писанного этим летом намеренно против нас, символистов 24 ; в нем сильно досталось А. А. за недостаток общественности; и А. А. рассердился; и Мережковскому он написал что-то резкое 25 ; приблизительно в это же время он писал своей матери: "Восьмидесятники, не родившиеся символистами, но получившие его по наследству с Запада (Мережковский и Мшюсий) растратили его, и теперь пинают ногами то, чему обязаны своим бытьем... Мережковскому мне пришлось просто прочесть нотацию 26 . Мережковский ответил А. А. 27 ; о письме А, А. пишет: "Лучше бы он не писал вовсе: письмо христианское, елейное, с объяснениями мертвыми по существу" 28 . В эти месяцы был в боевом настроении он; и потому-то платформа редакции "Мусагета", включающая раздельные...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: чувства владеют его петербургским «братом». Послание, написанное в конце ноября 1911 года (письмо 35), – живой отголосок этой сентябрьской встречи. Открыто и резко, как ни в одном из предыдущих писем, Клюев выступает здесь против «иноземщины», овладевшей, По его мнению, Блоком, напоминает, что его (Блока) творчество лишь постольку религиозно, «следовательно и народно», поскольку далеко «от всяких Парижев и Германий». Подлинная религиозность не мыслится Клюевым вне «народной души», тогда как сомнительная для него «культура» открыто отождествляется с Западом (в более ранних письмах Клюев воздерживался от таких обобщений). Положение Блока, оказавшегося якобы между Западом и Востоком, – «действительно роковое». Запад для Клюева – воплощение безбожия; с Западом он связывает «поклонение Красоте», индивидуализм, творчество «во имя свое». Россия же, напротив, означает для Клюева «поклонение Страданию» (то есть христианство), творчество «для себя в другом человеке», приобщение к «Миру-народу». Клюев требует, чтобы Блок сделал окончательный шаг – принял на себя «подвиг последования Христу» (слова из письма 31), говоря точнее, ушел «в народ», встал на путь А. Добролюбова к Л. Семенова. Завершая свое обращенное к Блоку «письмо-проповедь», Клюев пророчествует «об обручении раба Божия Александра – рабе Божией России». Блок был потрясен этим письмом. Получив его 5 декабря, он в течение...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: Песню не взять, не вырвать, Сладостна боль ее. Август 1920 Это ответ на мое стихотворение: У сада есть яблони, У женщины есть дети, А у меня только песни, И мне — больно. Строка «Дети у женщины взяты» навеяна тогдашними неосновательными разговорами нашими о будто бы предполагаемом декрете об отобрании детей у матерей для государственного воспитания. Александр Александрович, помню, сказал: «А еще неизвестно, лучше бы или хуже, если б в свое время меня вот так отобрали». Жизнь и творчество были для него нераздельны. Раз он сказал о своих стихах: «Это дневник, в котором бог мне позволил высказаться стихами». Но в жизни было — «настоящее» и «игра». Такая же резкая черта была для Блока между «настоящим» в творчестве и «литературой». В устах Блока «литература» и «игра» были словами страшными, осуждающими. Мучительной «игры» наших дней и не вынес он. Все, что возникало или пыталось возникнуть в годы революции, интересовало его. Таков был, например, его интерес к Пролеткульту — до тех пор, пока он не почувствовал «игры». Мне пришлось около двух лет проработать ответственным работником в Пролеткульте (сначала в московском, а потом в самарском) об руку с пролетарскими поэтами, и потому я многое могла рассказать Александру Александровичу. Блок знал петербургский Пролеткульт и относился к нему отрицательно; к идее особой пролетарской культуры — также; но поэты-пролетарии его интересовали. В них думал он найти звук той стихии, которая заговорила с ним в 1918 году голосом «Двенадцати». Ему хотелось видеть в них каких-то новых людей — иной породы, иного мира. Раз он полушутя спросил меня: «Что ж, они ...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: часть библиотеки писателя уцелела и сосредоточена, почти вся, в одном хранилище — библиотеке Пушкинского Дома 1 . Еще в 1940-х гг. к изучению этих книг приступил Д. Е. Максимов, а в 1981 г. увидела свет его фундаментальная работа о блоковских пометах на сочинениях Вл. Соловьева 2 , значение которой, как это было в случае с другими его публикациями — «Идея пути в поэтическом сознании Ал. Блока» и «О мифопоэтическом начале в лирике Блока», предстоит оценить не одним блоковедам только. Не ограничиваясь задачами дескриптивного характера, исследователь тонко проанализировал психологию и «стиль» блоковского чтения и предложил ряд остроумных и продуктивных толкований индивидуальной символики его маргиналий. Предпринятое Д. Е. Максимовым типологическое исследование помет Блока в аспекте их систематизации по сходству «означающего» (поиск стабильных значений у тех или иных знаков — нотабен, «птичек», крестов различной конфигурации и пр.) вне всяких сомнений должно быть продолжено. Представляется также, что его будет полезно дополнить разысканиями, нацеленными на систематизацию помет по сходству «означаемого» (поиск общих значений у тех или иных акцентируемых текстовых фрагментов независимо от вида маргиналий). В общем массиве могут быть выделены, например, пометы «эмпатического» характера: при чтении мемуарной и критической литературы о деятелях культуры прошлого внимание Блока стабильно приковывают такие характеристики психологического плана, которые явно...
Входимость: 1. Размер: 84кб.
Часть текста: рассказать о самом Блоке, дать легкие тени наших встреч с ним,-- только. Их очень было много за двадцать почти лет. Очень много. Наши отношения можно бы назвать дружбой... лунной дружбой. Кто-то сказал, впрочем (какой-то француз), что дружба - всегда лунная, и только любовь солнечная. 1 Осень на даче под Петербургом. Опушка леса, полянка над оврагом. Воздух яблочно-терпкий, небо ярко-лиловое около ярко-желтых, сверкающих кудрей тоненьких березок. Я сижу над оврагом и читаю только что полученное московское письмо от Ольги Соловьевой. Об этой замечательной женщине скажу вкратце два слова. Она была женой брата Владимира Соловьева - Михаила. Менее известный, нежели Владимир, Михаил был, кажется, глубже, сосредоточеннее и, главное, как-то тише знаменитого брата. Ольга - порывистая, умная, цельная и необыкновенно талантливая. Ее картины никому не известны; да она их, кажется, мало кому и показывала; но каждый рисунок ее - было в нем что-то такое своей новое, что он потом не забывался. Она написала только один рассказ (задолго до нашего знакомства). Напечатанный в "Сев. вестнике", он опять был такой новый и особенный, что его долго все помнили. Не знаю, как случилось, что между нами завязалась переписка, И длилась годы, а мы еще никогда друг друга не видали. Познакомились мы сравнительно незадолго до ее смерти, в Москве. Тогда же, когда в первый раз увидались с Борей Бугаевым (впоследствии Андреем Белым). Семьи Бугаевых и Соловьевых жили тогда на Арбате, в одном и том же доме, в разных этажах. Кажется, весной 1903 года Михаил Соловьев, очень слабый, заболел инфлюэнцей. Она осложнилась. Ольга не отходила от него до...